Энн Хэмпсон - Светлый остров

• Название: Светлый остров
• Автор: Энн Хэмпсон
• Издательство: Панорама
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-85220-524-9

Увлекательная повесть о девушке, которая отправляется в круиз под именем своей сестры. Во время путешествия с ней происходят самые невероятные приключения, которые кардинально меняют всю ее жизнь.

---

— Какие-нибудь повреждения? Она сильно поранилась?

— Ранка на голове, из носа шла кровь. И на руке содрала кожицу, когда упала. Было много крови.

К ее удивлению, его лицо затуманилось, когда он услышал об этом, и он опять покачал головой с таким менторским видом, что привел ее в состояние полнейшего смятения.

— Да, надо надеть на нее узду. — Легкий вздох, сорвавшийся с его губ, заставил ее изумленно вздрогнуть и пристально посмотреть в его лицо. Она не могла понять это странное, немного грустное и задумчивое выражение.

— Так, ты говоришь, она сильно ушиблась?

— С носом и с головой уже все в порядке. Но мне кажется рука еще не скоро заживет.

Глядя вверх на него, Эллин почувствовала, что этот разговор облегчил ей душу. Ведь сейчас он впервые говорил с ней спокойно и дружелюбно, с того злосчастного вечера, когда она, думая, что мужа успокоят уверения в том, что она была обманута сказала, что Джинкс ее дочь.

— Что ты приложила к ранке на руке?

— Да какую-то мазь, которую я нашла в аптечке. Ей сразу стало легче.

— У меня есть прекрасное средство от таких ран. Могла бы мне сразу сказать. Ну ладно, посмотрим, как будет дальше. Не стоит отправлять ее завтра в школу, ведь кто-нибудь может ее толкнуть и ушибить. — Разговаривая, они прошли мимо двери в спальню Эллин и сейчас стояли на верхней площадке лестницы. Симон такой высокий и подтянутый в своем безукоризненном светло-сером костюме, Эллин маленькая и хрупкая рядом с ним. Вдруг ей вспомнилась характеристика, которую когда-то дала ее тетушка мужчинам с Крита: «…похожие на орлов, они горделивей, стремительней, выше, прямее других греков; шагают размашисто, осанка у них королевская, и все другие мужчины сразу уступают им дорогу». Эта мысль сменяется другими воспоминаниями. Палуба корабля, завистливые взгляды в ее сторону и слова Донны: «Он из тех мужчин, от которых невозможно отвести глаз, я просто уверена, что каждой девушке на корабле обидно, что он выделяет из всех тебя». Ах, с каким восторгом были тогда сказаны эти слова! Эллин задумалась; оказывается, старая рана все еще болит. Симон нежный любовник, внимательный спутник, щедрый друг, покупавший все, чего бы ей ни захотелось, и даже больше. Да, это все было с ней, и она дорожит этими воспоминаниями. Он же сделал все, чтобы она чувствовала себя в безопасности, чем потом и воспользовался.

В течение всего вечера Эллин часто чувствовала на себе взгляд мужа, а когда она поднимала глаза и смотрела ему в лицо, вид у него был задумчивый и обеспокоенный. Один раз его губы даже скривились под наплывом каких-то переживаний, и ему не сразу удалось взять себя в руки. И о чем он думал, глядя на нее такими глазами? Был ли он полон ненависти? Ведь критяне умели ненавидеть с огромной всеразрушающей силой. «А вдруг это любовь», — подумала она. Могли ли они любить так же неистово?

После ужина, когда все три пары сидели во внутреннем дворике и пили кофе, вдруг внезапно появилась Джинкс, одетая в кружевную ночную сорочку. Лицо ее со страдальческими складочками у рта было распухшим от слез. Здоровой рукой она держалась за свой забинтованный локоть. Судорожно всхлипывая, она двинулась навстречу Эллин, которая уже вскочила со своего стула и взволнованно смотрела на нее.

Все присутствующие повернулись в сторону девочки, лица гостей осветились улыбкой. Лишь Симон оставался серьезен и мрачен. Ну и, конечно, сама Эллин, побледнела от беспокойства.

— Что случилось, солнышко мое? — спросила она ласково. — У тебя рука болит?

Лицо девочки сморщилось от боли, она молча кивнула.

— Мамочка, я старалась терпеть, но я не могу. Ты ведь, правда, не сердишься, что я спустилась вниз, когда у тебя гости? — она невольно обвела взглядом комнату. — Знаешь, как у меня сильно болит!

Эллин пробормотала что-то, покидая гостей, и взяла Джинкс на руки, собираясь войти в дом. Но к ее крайнему изумлению, Симон тоже вскочил и, не дав опомниться, взял девочку и, извинившись перед гостями, зашагал в дом. Эллин шла рядом, она была поражена и испугана неожиданной выходкой своего мужа, но в то же время радовалась проявлению его заботы о дочери.

— Возьми белый тюбик в аптечке, в моей ванной комнате, — отрывисто приказал он Эллин, входящей за ним в комнату. Он усадил Джинкс на кровать и начал осторожно снимать повязку, которую Эллин наложила несколько часов назад.

— Ну давай, неси скорей!

Вернувшись в комнату, она несколько секунд помедлила в дверях. Симон осматривал рану, а широко раскрытые огромные глаза Джинкс смотрели на него с каким-то детским восторгом. Пока Эллин смотрела, ей казалось, что вот-вот маленькое веснушчатое личико склонится и прижмется к нему мокрой от слез щекой. Но заметив мать, девочка отпрянула и слабо улыбнулась, ее голосок уже не дрожал и не срывался.

— Мам, бинт сильно пристал, но мистер… мистер, — она перевела взгляд на мужчину, который в это время протянул руку, чтобы взять принесенный Эллин тюбик, — мой… мой папа снял его, и мне не было ни капельки больно.

Эллин не могла произнести ни слова, эта маленькая сцена была такой трогательной, что она боялась расплакаться. Она встретилась глазами с Симоном, когда он передавал ей тюбик, и заметила его странный взгляд и пульсирующую жилку у него на шее.

— Бинты все внизу, — обратился он к Эллин, подразумевая, что Кирия скажет, где их найти. Его тон был приказывающим и категоричным, и она недоуменно насупилась. Она не была против того, чтобы спуститься вниз за бинтами, даже наоборот, но было так странно, что Симон не велел ей позвонить и поручить Кирии самой найти бинты.

На этот раз прошло несколько минут, прежде чем Эллин вошла в комнату. Джинкс восседала на коленях у Симона, обхватив рукой его шею и прижавшись своей маленькой головой к его груди.

— Да, твоя дочь не теряет время даром. — Это было сказано бесстрастно, но почему-то эта фраза отозвалась в каждой клеточке ее тела!

— Она всегда считала, что посидеть на коленях у мужчины — это занятие очень ответственное, — пробормотала Эллин смущенно, с нервной усмешкой, — ей очень давно этого хотелось.

— Ну вот и добилась своего. — Не посмотрев на нее, Симон взял бинт и ловко забинтовал руку. — А как теперь, юная леди, получше стало? — Он мягко отстранил девочку, чтобы видеть ее лицо. Ее огромные глазищи светились, она звучно чмокнула его в щеку и опять уткнулась лбом в его плечо.

— Да, гораздо лучше. Спасибо большое… — Она взглянула на Эллин и сообщила: — А я завтра еду кататься далеко-далеко на папиной яхте. А ты поедешь? Я ведь без мамы не хочу, — заявила она Симону, вновь переключая свое внимание на него, — ей ведь можно будет поехать с нами?

— Ладно, поговорим обо всем завтра утром. А теперь ты отправляешься спать!

Джинкс радостно кивнула. Глаза у нее слипались. Симон повернулся к Эллин и попросил ее вернуться к гостям.

— Нехорошо, что мы ушли вдвоем, предоставив их самим себе, — добавил он, и Эллин, пожелав Джинкс спокойной ночи, сразу вышла из комнаты. Но Джинкс ей не ответила, она была занята разговором с Симоном, и инстинктивно Эллин задержалась за дверью, которую она прикрыла не очень плотно.

— Да, да, я пойду спать. Теперь мне надо быть хорошей девочкой, правда ведь? И не говорить плохих слов, и правильно себя вести! Надо ведь стараться быть хорошим, если у тебя есть отец, он же мужчина. И Дэррил вот тоже старается для своего нового папы, я тебе только что про это рассказывала, когда мама была внизу. Я тоже маме говорила, что буду стараться для папы, когда он у нас будет. Я правда буду, вот увидишь!

— Да ты просто обязана теперь быть паинькой, — с напускной суровостью сказал он, что подействовало гораздо сильней на Эллин, чем на Джинкс. Девочка лишь сонно улыбнулась, а Эллин, стоя за дверью, изумленно затаила дыхание, потому что за этой притворной жесткостью сквозила огромная нежность. Что же произошло в то время, когда она отлучилась из комнаты? Чудо, казалось, свершилось в считанные минуты.

— Давай, давай, красавица, укладывайся в постель. — Последовало недолгое молчание. Эллин представила, как Джинкс укладывается, и Симон накрывает ее одеялом. Через минуту он говорит «спокойной ночи», и Эллин поворачивается, чтобы спуститься по лестнице.

— Доброй ночи, папочка! Как все-таки здорово, что ты у меня есть! Агапи моу, сагапо! — произнес ребенок, и Эллин застыла, дрожа, на верхней ступеньке лестницы, схватившись за перила.

— Агапи моу, сагапо… — эти слова прошептал когда-то Симон, надевая обручальное кольцо на ее палец. Что означали эти слова? Эллин закрыла лицо руками; теперь она знала, что эти слова совсем не были выражением слепого желания, как ей показалось тогда.

— Где ты это слышала? — потребовал Симон, и Джинкс опять хихикнула.

— Ставрос Деметри мне это сказал. Мы ведь поженимся, когда подвырастем, — ребенок запнулся. Эллин легко представила Симона, неодобрительно качающего головой.