Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 10

• Название: Собрание сочинений в 12 томах. Том 10
• Автор: Марк Твен
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1960

В десятый том собрания сочинений Марка Твена из 12 томов 1959-1961 г.г. включены избранные рассказы, фельетоны, очерки, речи, статьи и памфлеты Марка Твена, опубликованные с 1863 по 1893 год. В книгу вошло также несколько произведений писателя, напечатанных после его смерти, но написанных в течение того же тридцатилетия. В десятом томе помещен ряд произведений Марка Твена, которых не найти в собраниях его сочинений, изданных в США. Среди них два посмертно опубликованных произведения (речь «Рыцари труда» — новая династия») и рассказ «Письмо ангела-хранителя»), памфлеты «Открытое письмо коммодору Вандербильту» и «Исправленный катехизис», напечатанные Твеном в периодической печати, но не включенные до сих пор ни в один американский сборник произведений писателя, а также рассказы и очерки: «Удивительная республика Гондур», «О запахах» и др.

Комментарии в сносках —  Марк Твен, А. Николюкин.

---

В другой раз, когда какие-то негодники толкнули слепого в лужу, а Джейкоб бросился к нему на помощь, уверенный, что бедняга будет благословлять его, — слепой «благословил» его палкой по голове и закричал:

— Ишь, пихнул в грязь, а теперь прикидывается, будто помочь хочет! Ну, попадись ты мне в другой раз!

Это не лезло ни в какую книгу! Джейкоб перелистал их все, чтобы проверить, бывают ли такие случаи, но ничего не нашел.

Очень хотелось Джейкобу встретить хромую бездомную собаку, голодную И забитую, привести ее к себе домой, ухаживать за ней и заслужить ее вечную благодарность! И вот наконец ему попался такой нес, и Джейкоб был счастлив. Он привел пса домой и накормил, НО когда хотел его погладить — пес бросился на него и разорвал на нем сзади всю одежду, так что Джейкоб представлял собой потрясающее зрелище! В надежде найти всему этому какое-нибудь объяснение, Джейкоб изучал авторитетнейшие источники, но так ничего и не понял. Собака была той же породы, как и те, которых в книгах встречали добрые мальчики, а вела себя совершенно иначе.

Да, что бы ни делал наш Джейкоб, он всегда попадал впросак. Те самые поступки, за которые мальчики в книгах получали награду, для него оказывались невыгодными и приносили ему одни неприятности.

Однажды по дороге в воскресную школу, он увидел, что несколько скверных мальчиков поехали кататься на лодке под парусом. Это его очень расстроило: ведь он знал из книг, что те, кто в воскресенье катается на лодке, непременно тонут. И вот он вскочил на плот и поплыл за ними вдогонку, чтобы их предостеречь, но одно бревно под ним перевернулось, и он упал в воду. Его сразу вытащили, врач выкачал из него воду и спас его, нагнав ему воздуху в легкие. Но Джейкоб успел простудиться и пролежал в постели больше двух месяцев. А самое непостижимое во всей этой истории было то, что дурные мальчики весь день благополучно катались на лодке и вернулись домой как ни в чем не бывало, живые и здоровые. Джейкоб Блайвенс был просто ошеломлен. Он уверял, что в книгах таких вещей никогда не бывает.

Выздоровев, он, хотя и был уже немного обескуражен, решил все же не отступать. Правда, все его подвиги до сих пор для книги не годились, но ведь еще не истек срок, который положен таким хорошим мальчикам, и Джейкоб надеялся, что все-таки его будет за что увековечить в книге, если он стойко продержится до конца. Даже если во всем другом его будет преследовать неудача, у него остается в запасе предсмертная речь!

Он снова обратился к авторитетным источникам и решил, что сейчас пришло для него время стать юнгой и уйти в море. Он отправился к одному капитану корабля и предложил свои услуги, а когда капитан потребовал рекомендаций, он с гордостью предъявил ему религиозную брошюру и указал на надпись: «Джейкобу Блайвенсу от любящего учителя». Но капитан оказался пошлым грубияном и сказал:

— К черту эту ерунду! Это вовсе не доказательство, что ты сумеешь мыть посуду и управляться с помойным ведром. Нет, пожалуй, ты мне не подойдешь!

Это было уже что-то из ряда вон выходящее! Ничего подобного Джейкоб в жизни не слыхал! Во всех прочитанных им книгах трогательная надпись учителя на брошюрке неизменно будила самые нежные чувства в сердцах суровых капитанов, открывала путь ко всем почетным и выгодным должностям, какие они могли предоставить. А тут… Джейкоб просто ушам своим не верил!

Трудно приходилось этому мальчику! В жизни все оказывалось совсем не таким, как в книгах, которым он свято верил. Наконец однажды, когда он слонялся в поисках дурных детей, чтобы их увещевать, он наткнулся на целую ватагу в старой литейне. Эти шалопаи развлекались тем, что, связав вместе длинной вереницей четырнадцать или пятнадцать собак, привязывали к их хвостам, в виде украшения, пустые жестянки из-под нитроглицерина. Сердце у Джейкоба дрогнуло. Он сел на одну из банок (ибо, когда нужно было исполнить долг, никакая грязь его не пугала) и, ухватив за ошейник переднюю собаку, обратил укоризненный взор на негодного Тома Джонса[75]. Но как раз в эту минуту на сцене появился разъяренный олдермен Мак-Уэлтер. Все скверные мальчишки разбежались, а Джейкоб Блайвенс встал спокойно, в полном сознании своей невиновности, и начал одну из тех полных достоинства речей, которыми изобилуют книги для воскресных школ и которые всегда начинаются словами: «О сэр!», хотя в жизни никакой мальчик, ни хороший, ни дурной, так не говорит. Однако олдермен не стал слушать Джейкоба. Он схватил его за ухо, повернул спиной к себе и дал ему хорошего шлепка…

И вдруг этот добродетельный мальчик пулей пролетел через крышу и взмыл к небу вместе с останками пятнадцати собак, которые тянулись за ним, как хвост за бумажным змеем. Не осталось на земле следа ни от грозного олдермена, ни от старой литейни. А юному Джейкобу Блайвенсу так и не пришлось произнести сочиненную им с таким трудом предсмертную речь, — разве что он обратился с ней к птицам в поднебесье. Большая часть его, правда, застряла на верхушке дерева в соседнем округе, но все остальное рассеялось по четырем приходам, так что пришлось произвести пять следствий, чтобы установить, мертв он или нет и как все это случилось. Никогда еще свет не видел мальчика, который бы до такой степени разбрасывался[76].

Так погиб хороший мальчик, который, как ни старался, не мог уподобиться героям книг для воскресной школы. Все мальчики, поступавшие так, как он, благоденствовали, а он — нет. Это поистине удивительный случай! Объяснить его, вероятно, так и не удастся.

ОТЧАЯННАЯ ЖЕНЩИНА ( Рассказ одного судьи )

— Сидя вот здесь, за этой старой кафедрой, — сказал судья, — я председательствовал, когда разбиралось дело одного здоровенного наглого испанца, самого настоящего головореза; судили его за убийство мужа хорошенькой, бойкой мексиканки. Стоял знойный летний день, он длился бесконечно, и свидетели были несносны. Никто не проявлял ни малейшего интереса к делу, кроме неутомимой, беспокойной мексиканки, сущего дьявола в юбке; вы сами знаете, как эти люди любят и ненавидят, а мексиканка любила своего мужа всеми силами души; теперь любовь ее обратилась в ненависть к убийце, которая так и пылала в ее глазах, и казалось — вот-вот испепелит испанца; признаюсь, и меня иногда задевал за живое этот жгучий, подобный молнии взгляд. Итак, я скинул свое облачение, поднял ноги и сидел, развалясь и обливаясь потом, раскуривая одну из тех сигар, которые весьма напоминали капустные листья, — в те времена в Сан-Франциско считалось, что и такие для нас сойдут. Адвокаты тоже разоблачились и, не обращая никакого внимания на ход дела, курили; так же вели себя свидетели и сам обвиняемый. Но правде говоря, в те времена дело об убийстве и не могло никого заинтересовать, в таких случаях неизменно выносился вердикт — «не виновен», так как присяжные надеялись, что обвиняемый когда-нибудь сам окажет им подобную услугу. Вот и в тот раз, хоть все улики прямо и недвусмысленно говорили против обвиняемого, мы знали: если мы его осудим, нас заподозрят в самовольстве и в желании бросить тень на всех джентльменов города; в те времена не было выездов и ливрейных лакеев, на принадлежность к «высшему обществу» мог претендовать лишь тот, кто хоть нескольких человек отправил к праотцам. Но эта женщина, видно, решила но что бы то ни стало отправить испанца на виселицу; видели бы вы, как она то бросала на него полный ненависти взгляд, то умоляюще глядела на меня, то засматривала в лица присяжных, потом закрывала лицо руками, как будто потеряв всякую надежду, и через секунду снова оживала, полная силы и огня. Но когда присяжные объявили вердикт — «не виновен» и я сказал обвиняемому, что он свободен и может идти, женщина встала и выпрямилась во весь рост; она стояла высокая и величественная, как военное судно, имеющее на своем борту семьдесят четыре пушки. И она заговорила!

— Судья, не хотите ли вы сказать, что человек, убивший моего мужа на глазах у меня и моих крошек без всякой на то причины, получил по заслугам все, что могут воздать ему правосудие и закон?

— Совершенно верно, — сказал я.

И что же, по-вашему, она сделала? Как дикая кошка, она бросилась на этого самодовольного испанского дурака, выхватила свой пистолет и сразила его наповал тут же, перед лицом суда.

— Да, отчаянная, ничего не скажешь.

— То-то и оно, — восхищенно продолжал судья, — ни за что на свете я не хотел бы пропустить это зрелище. Я тут же объявил заседание суда закрытым; мы оделись и вышли на улицу и собрали немного денег для этой женщины и ее птенцов, а потом отправили их к друзьям, подальше от наших мест. Да, отчаянная была женщина!

МОИ ЧАСЫ ( Поучительный рассказик )

Мои прекрасные новые часы полтора года шли не отставая и не спеша. Они ни разу не останавливались и не портились за все это время. Я начал считать их величайшим авторитетом по части указания времени и рассматривал их анатомическое строение и конституцию как несокрушимые. Но в конце концов я как-то забыл завести их на ночь. Я очень расстроился, так как всеми признано, что это плохая примета. Но скоро я успокоился снова, поставил часы наугад и постарался отогнать от себя всякие дурные предчувствия.