Ивлин Во - Упадок и разрушение

• Название: Упадок и разрушение
• Автор: Ивлин Во
• Жанр: Проза

---

-- Идиоты! -- сказал человечек. -- В шести тюрьмах сидел, но такой глупости не видывал! Бред! Не поймешь, что творится. Что касается тюрьмы, она может отправиться к чертям собачьим. Возьмите хотя бы священника. Носит парик!

-- Надолго вас сюда? -- вежливо спросил Поль.

-- На этот раз нет. Не могли выдумать, в чем меня обвинить. "Полгода за злостное бродяжничество". Выслеживали меня аж месяц, но так и не придумали, к чему прицепиться. Вообще, полгода -- срок что надо. Понимаешь, что я имею в виду? Встречаешь старых дружков, а потом выходишь на волю. Посидеть полгода -- с нашим удовольствием, я не против. Меня тут знают, завсегда поручают мыть лестницу. Сам понимаешь, надзиратели знакомые, поэтому чуть прослышат, что я опять загремел, сразу придерживают это местечко для меня. Найди с ними общий язык, и вот посмотришь в следующий раз, как к тебе станут относиться.

-- Это что же, лучшая работа?

-- Ну, лучшая не лучшая, но для начала сгодится. Лучшая работенка -мыть приемную. Этой работы ждут годами, если, конечно, не имеешь особых заслуг. Встречаешь свежих ребят с воли, узнаешь новости, а кое-когда поделятся табачком или подскажут лошадку, -- можно и на бегах сыграть. Ты видел того парня, который моет приемную? Знаешь, кто это?

-- Да, -- ответил Поль. -- Как ни странно, знаю! Его зовут Филбрик.

-- Нет, старина, ты тут что-то путаешь. Такой, знаешь, из себя солидный. Все болтает про отели да рестораны.

-- Я о нем и говорю.

-- Да ты что, не знаешь, кто это?! Брат начальника, сэр Соломон Лукас-Докери! Сам мне признался. Сидит за поджог. Подпалил какой-то замок в Уэльсе. Сразу видать, из благородных.

Глава 3

СМЕРТЬ СОВРЕМЕННОГО ПАСТЫРЯ

Через несколько дней начался новый этап в перевоспитании Поля. Когда его вывели на очередную прогулку, он обнаружил вместо прежнего собеседника мясистого детину зловещего вида. Волосы у него были рыжие, борода -- тоже рыжая. Глаза детины налились кровью, а багровые лапы, висевшие плетьми, конвульсивно сжимались и разжимались. Он по-бычьи глянул на Поля и негромко зарычал в знак приветствия.

Они шли молча.

-- Как вам нравится план начальника насчет прогулок? -- спросил Поль.

Годится, -- ответил его собеседник.

Молча прошли они один круг, второй, третий.

-- Эй, вы, там! -- прикрикнул на них надзиратель. -- Разговаривайте, коли ведено.

-- Так оно веселее, -- сказал рыжий.

-- За что вас? -- поинтересовался Поль. -- Расскажите, если можно.

-- Все дело в Библии, -- сообщил рыжий. -- Там все сказано. В переносном смысле, конечно. Вам до этого ни в жизнь не додуматься, -добавил он, -- а я вот мигом сообразил.

-- Библия -- мудреная книга, верно?

-- Не в мудрости штука. Главное -- видения. Вот у тебя бывают видения?

-- Нет.

-- Со священником -- та же история. Христианин, называется! Видение привело меня сюда: мне явился Ангел, объятый пламенем и в огненной короне. И рек Ангел: "Иди и рази беспощадно. Ибо близится царство Божие". Сейчас я тебе все объясню. Я не какой-нибудь там плотник, я столяр. Вернее сказать, был столяром. Был да сплыл, -- рыжий говорил на удивительной помеси городского жаргона и церковного языка. -- Прибираюсь я как-то раз в мастерской перед закрытием, и тут входит Ангел Божий. Сперва я его не признал. "Еще, -- говорю, -- пять минут, и вы бы меня не застали. Что угодно?" И тут объял его огнь, и огненное кольцо засияло над его головой. Слово в слово, как я тебе говорил. И тогда он открыл мне, что отметил Господь своих избранников и что грядут дни скорби. И возгласил: "Иди и рази беспощадно!" До этого я неважно спал. На меня нашло сомнение -- спасу я свою душу или нет. Всю следующую ночь я думал о том, что сказал мне Ангел. Сперва смысл его речей был темен для меня, все равно как для тебя. Но потом меня озарило: недостоин есмь, но на меня указует перст Божий! -- воскликнул столяр. -- Я -- меч Израиля. Я -- лев гнева Господня.

-- Вы что, кого-нибудь убили? -- спросил Поль.

-- Недостойной рукой сразил я филистимлянина. Именем Господня воинства я размозжил ему башку. Я поступил так во имя знамения Израилева -- и вот заточен в плену египетском, и через благодать познал страдание. Но Господь направит меня в назначенный час. Горе тогда филистимлянину! Горе необрезанному! Лучше бы привязали жернов к вые его и бросили в пучину вод!

Надзиратель зазвонил в колокол.

-- Эй, вы, там! -- заорал он.

-- Жалобы имеются? -- спросил сэр Уилфред на очередном обходе.

Да, сэр, -- отвечал Поль.

Начальник пристально вгляделся в него.

-- Позвольте, да ведь это вы у меня на особом режиме!

-- Да, сэр.

-- В таком случае жаловаться просто нелепо. В чем там у вас дело?

-- Я полагаю, сэр, что человек, с которым меня водят на прогулки, -опасный маньяк.

-- Жалобы одного заключенного на другого рассматриваются, только если их подтвердит надзиратель или два других заключенных, -- вмешался главный надзиратель.

-- Совершенно справедливо, -- кивнул сэр Уилфред. -- Ваша жалоба -верх нелепости. И вообще, преступление есть форма безумия, Я лично подбирал вам спутника для прогулок и выбрал самого лучшего. Больше я об этом и слышать не желаю.

В тот день Полю предстояло провести в тюремном дворе еще более беспокойные полчаса.

-- Мне явилось новое видение, -- сообщил кровожадный мистик. -- Не знаю пока, что оно предвещает, но истина мне еще откроется.

-- Красивое было видение? -- осведомился Поль.

-- Нет слов, чтобы передать его великолепие! Все вокруг стало алым и влажным, как кровь. Тюрьма, казалось, сверкала рубиновым блеском, а надзиратели и заключенные ползали туда-сюда, как малюсенькие божьи коровки. Но тут я увидел, что рубиновые стены становятся мягкими и сочатся, как огромная губка, пропитанная вином. Капли стекали вниз и таяли в бескрайнем алом озере... Тут я проснулся. Не знаю пока, что это значит, но чувствую, что Господень меч висит над этим узилищем. Кстати, вам не приходило в голову, что наша тюрьма встроена в пасть Зверя? Порой мне видится бесконечный багровый туннель, подобный звериной глотке, по которому бегут человечки -- иногда по одному, а бывает, что и целыми толпами. Дыхание же Зверя подобно пышущей печи. Думали вы над этим?

-- Боюсь, что нет, -- ответил Поль. -- Какую книжку вам выдали в библиотеке?

-- "Тайну леди Альмины", -- вздохнул лев гнева Господня. -- Розовые слюни, к тому же несовременно. Но нет, я читаю Библию. Там убивают на каждой странице.

-- Господи, да вы только и думаете, что об убийствах!

-- Еще бы, ведь это мое предназначение, -- скромно ответил рыжий.

Ежедневно (кроме воскресений), в десять часов утра сэр Уилфред Лукас-Докери чувствовал себя Соломоном. В это время он вершил суд над нарушителями дисциплины, заключенными, которые попали в поле его зрения. Его предшественник, полковник Мак-Аккер, выносил приговоры в неуклонном соответствии с духом и буквой Правил внутреннего распорядка для тюрем правительства ее величества, исполняя механическое правосудие подобно игральному автомату: в одну щель опускался проступок, из другой -выскакивало наказание. Не так поступал сэр Уилфред Лукас-Докери. Он и сам чувствовал, что никогда не работал его ум острее и изобретательнее, никогда не были его обширные познания полезнее, чем на этом скромном судилище, где вершилась высшая справедливость. "Неизвестно, чего от него ждать!" -жаловались в один голос надзиратели и арестанты.

-- Истинная справедливость, -- говаривал сэр Уилфред, -- это умение подойти к любому вопросу как к головоломке.

Пробыв на своем посту несколько месяцев, он не без тщеславия отмечал, что к нему обращаются все реже и реже.

Однажды утром, вскоре после того как сэр Уилфред взялся за перевоспитание Поля, перед начальником тюрьмы предстал рыжий детина.

-- Господи боже мой! -- воскликнул сэр Уилфред. -- Да ведь этот человек на особом режиме! Что он тут делает?

-- Вчера вечером я заступил на ночное дежурство, с двадцати ноль-ноль до четырех ноль-ноль, -- забубнил надзиратель. -- Мое внимание привлек шум, исходивший из камеры этого заключенного. Заглянув в глазок, я увидел, что заключенный в состоянии крайнего возбуждения мечется по камере. В одной руке у него была Библия в другой -- ножка от табурета. Заключенный таращил глаза, тяжело дышал и время от времени бормотал стихи из Библии. Я сделал ему внушение, но в ответ он обозвал меня предосудительными словами.

-- Какими именно? -- заинтересовался главный надзиратель.

-- Он обозвал меня моавитянином, мерзостью моавитянской, умывальной чашей, нечистой тварью, необрезанным моавитянином, идолопоклонником и блудницей вавилонской, сэр.

-- Так-с, что вы на это скажете? -- обратился сэр Уилфред к главному надзирателю.

-- Очевидно, неподчинение требованиям охраны, -- ответил главный надзиратель. -- Следует применить диету номер один. На известное время.

Однако, совещаясь с главным надзирателем, сэр Уилфред на самом деле нисколько не интересовался его мнением. Он любил мысленно подчеркнуть (и дать понять арестанту) всю разницу между официальной точкой зрения и его собственной.