Вадим Кассис - За кулисами диверсий

• Название: За кулисами диверсий
• Автор: Вадим Кассис
• Издательство: Известия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1979

Основу книги «За кулисами диверсий» составляют публикации в «Известиях» и «Неделе», разоблачающие происки противников мира и разрядки, политики мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Это книга об обостряющих международную обстановку наиболее твердолобых империалистических кругах, не желающих трезво оценить сложившееся в мире соотношение сил. Расчеты таких твердолобых добиться военного превосходства над странами социализма и диктовать им свою волю совершенно нереальны, но опасны для народов и поэтому требуют решительного отпора 

---

В годы «культурной революции» Мао и его сторонники действительно превзошли убийцу–императора. Жертвами террора оказались миллионы людей. Одних казнили, других бросали в тюрьмы.

В поистине бедственном положении находятся китайские крестьяне. Призыв «навести порядок» в деревне и «покончить с произволом», который чинят в отношении крестьян власти на местах, прозвучал два года назад. Однако воз и ныне там. Рукоприкладство, моральная и физическая травля неугодных лиц, принудительные штрафы, поборы — все это можно увидеть в китайских селах. В печать просочились сведения о секретаре уездного парткома провинции Шэньси Лю Шу–жуне, который занимался избиением крестьян и подавал пример другим кадровым работникам. Заместитель секретаря парткома коммуны «Юаньди» устраивал показательные порки ремнем. В деревнях были созданы «частные» тюрьмы, где над людьми устраивались пытки. Заточенных в эти так называемые «пункты ополченцев» держали на голодном пайке, доводя до полного истощения. Дело доходило до того, что несчастные либо кончали жизнь самоубийством, либо сходили с ума.

Несмотря на этот произвол, виновные не понесли должного наказания. Объясняют это тем, что во главе провинции Шэньси находится лицо, близкое к Хуа Гофэну. Аналогичная ситуация сложилась в провинции Чжэцзян. Там, например, власти учинили расправу над работницей овощного магазина. В результате женщина получила серьезные увечья. Налоги, использование крестьянского труда без элементарной компенсации нередко приводят к тому, что люди остаются без единого юаня в кармане, голодают. Однако жаловаться на несправедливость они боятся.

Один западный журналист на страницах швейцарской «Вэнкатрэр» поведал о том, что, согласно постановлению о наказании за «контрреволюционную» деятельность от 22 февраля 1951 года, правительство присвоило себе право заключать в тюрьму, арестовывать (с последующим бесследным исчезновением), приговаривать к каторжным работам, подвергать пыткам или казнить кого угодно по самому ничтожному поводу. Для этого достаточно одного лишь подозрения.

Особенно много тюрем и концлагерей, по словам газеты, создано за последние годы в высокогорном Тибете. Управлениям, в ведении которых они находятся, присвоены чисто в китайском стиле высокопоэтические названия: «Аллея утренней росы», «Светлый ручей», «Возле Алтаря неба на улице Обновления» и т. д. Самые «опасные» заключенные содержатся в лагере Голмо. Его считают «абсолютно надежным». Вот почему он служит местом «последнего заключения» для тех, кто упорно не желает «перевоспитываться». В тюрьме Санин в городе Лхасе томятся 300 «важных преступников». Их ежедневно подвергают допросам, нередко бросают в карцер. На их тюремной одежде начертан иероглиф «опасный». Вообще же в китайских тюрьмах, по словам автора репортажа, широко применяются меры физического воздействия, позволяющие получать «важные признания».

Примеров произвола китайских властей множество. Вирусы репрессий, распространяемые по Китаю, множатся с опасной быстротой. «В сегодняшнем Китае, — пишет гонконгский бюллетень «Чайна ньюс аналисис», — речь идет не просто о попрании прав человека. Отсутствие всяких прав на свободное политическое мнение стало опорой, поддерживающей систему. И пока вирус мести и ненависти будет жить в политическом организме страны, китайский народ не сможет дышать свободно».

Да и о какой законности может идти речь, если в стране отсутствуют уголовный, гражданский и процессуальный кодексы. Их проекты, по сообщениям китайской печати, были разработаны еще в 1962 году, однако так и не утверждены до наших дней. Вполне законно возникает вопрос: как же в этих условиях может претворяться в жизнь конституция, которая была принята в начале 1978 года? А ведь в ней, например, восстанавливается право обвиняемого на защиту и на открытый суд, как это, впрочем, предусматривалось еще конституцией 1954 года, которая на практике вместе с началом «культурной революции» перестала существовать. Вновь заговорили о прокуратуре, которая по идее должна контролировать законность, а также выступать в роли обвинителя. Китайцам на словах обещаны и некоторые другие гарантии.

Однако говорить о том, что Пекин способен полностью восстановить законность, предоставить людям подлинные права, нет никаких оснований. Конституция 1978 года, например, так и не возродила принцип независимости судебной власти от власти политической, что, кстати, было зафиксировано в конституции 1954 года. Не восстановила она также и содержащегося в том документе обещания обеспечить всем гражданам равенство перед законом. В Китае по–прежнему в ходу ярлыки, вроде «помещиков», «злодеев», «идущих против течения». А прочные связи Пекина с реакционными режимами Чили, ЮАР и прочими человеконенавистниками свидетельствуют о его приверженности к тем правителям, которые являются наипервейшими душителями гражданских свобод.

Вопреки ухищрениям пекинских властей, стремящихся скрыть за Китайской стеной маоистские преступления, вопиющие нарушения прав человека, происходящие в Китае события все же становятся достоянием гласности. Моральный климат государства продолжает оставаться тяжелым. Лишая населяющие страну народности основного права — права на жизнь, китайские лидеры в то же время присваивают себе право говорить о нарушениях прав человека в других странах, раздувают кадило «холодной войны». Поджигательская политика Пекина встречает растущий отпор со стороны всех честных людей земли. Народы мира понимают, что нынешний экспансионизм китайских руководителей есть отражение неуверенности в завтрашнем дне, объясняется неспособностью решить внутренние насущные проблемы страны, в том числе и проблему гражданских и политических прав человека.

Выстрелы на «крыше мира»

Огромный горный район в Азии — Тибет представляет собой поистине несметную кладовую природных богатств. Нефть, уран, золото, железные, медные и цинковые руды, уголь, свинец, серебро… В долинах, в условиях повышенной солнечной радиации, можно собирать невиданные урожаи злаковых и овощей. Тибет располагает ценнейшим лекарственным сырьем, на котором основана прославленная народная медицина: стенник, венечник, ревень, оленьи панты, мускус. Но главное — исключительно выгодное стратегическое положение района. В Пекине это хорошо знали и, исходя из великоханьских концепций, проводили в отношении Тибета соответствующую политику.

В свое время нам пришлось побывать в Тибете, встречаться с религиозными и административными главами района — далай–ламой и панчен–ламой, простыми кочевниками–скотоводами, лавочниками, крестьянами, ремесленниками. Примечательной была встреча в Лхасе с генералом Чжан Цзину — наместником (иначе его не назовешь) Пекина в Тибете. Именно он осуществлял тогда на «крыше мира» коварный план Мао Цзэдуна по разжиганию среди тибетцев недовольств, сеянию смут, провоцируя их на антикитайские выступления. Цель была одна: поставить «бунтовщиков» силой оружия на колени и окончательно подмять под себя все тибетское население горного массива. О том, как осуществлялся этот план, и хотелось бы рассказать.

…В октябре 1950 года в верховьях реки Меконг показались первые отряды Народно–освободительной армии Китая (НОАК). Путь, который вел нас в Лхасу несколько лет спустя, тоже лежал через эти места. Потребовалось два дневных перехода, чтобы преодолеть Мощный водораздел между реками Янцзыцзян и Меконг (там два хребта — Айла, который дорога пересекает на высоте 4600 метров, и Гэла — 4620 метров). Запомнился бредущий по дороге человек в изодранной одежде, без шапки. Через каждые три шага он ложился на землю, простирал вперед руки, затем становилс на колени, вставал, снова ковылял и снова ложился* буддист–паломник направлялся в Лхасу. Тысячи километров полз он таким образом до святых мест.

В 1951 году после переговоров между местной администрацией и правительством КНР было подписано «Соглашение о мероприятиях по мирному освобождению Тибета» из семнадцати пунктов. В документе подчеркивалось, что НОАК уважает тибетский народ, что армия пришла сюда, чтобы строить новую, счастливую жизнь для тибетцев. Обратите внимание: «НОАК уважает…»

Вступив в пределы Тибета, НОАК начала строить шоссейную дорогу. За четыре года и девять месяцев высокогорная магистраль была вчерне проложена: первый отряд вошел в Лхасу в декабре 1954 года. Естественно, дорога изменила представление тибетцев о времени и пространстве. Ведь по ней можно было добраться из Чэнду до Лхасы за две недели! Но начало продвижения частей НОАК было омрачено стычкой с местными подразделениями. Под городом Чамдо китайская армия разгромила отряды тибетцев и силой заняла этот главный город Восточного Тибета. Казалось, что в трех тысячах монастырей замерла жизнь, а 800 тысяч монахов — четвертая часть населения — попрятались по своим кельям. Но так лишь казалось. Кочевники–скотоводы, крестьяне и рядовые ламы, за счет труда которых процветала тибетская верхушка, не теряли надежды на лучшие дни.