Евгений Рожков - В стране долгой весны

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "В стране долгой весны"
Описание и краткое содержание "В стране долгой весны" читать бесплатно онлайн.
Евгений Рожков родился в январе 1943 года на Рязанщине.
Первые рассказы появились в 1963 году в газете «Советская Чукотка». В 1975 году в Магаданском книжном издательстве вышла первая книга рассказов «Дикий зверь кошка» на русском и чукотском языках.
Был участником VI Всесоюзного совещания молодых писателей. В 1981 году окончил Высшие литературные курсы Союза писателей в Москве.
Автор книг: «Белым-бело», 1977 г., «Молодая гвардия»; «Осень без любви», 1980 г., «Современник»; «Мужчины, рожденные в январе», 1982 г., Магаданское книжное издательство.
— Какая ты у меня умная! Даже корова так на тебя смотрит, будто ты и ее боднуть хочешь. — Илья подмигнул не то корове, не то ребятишкам, стоявшим возле нее. — Хорошая у вас, Фрол Игнатыч, корова. Только что не говорит.
— И таких, как ты, болтунов хватает, — под всеобщий смех сказала Клавдия Попова.
Варвара Угрюмова, словоохотливая, не в пример мужу, стояла с женщинами, разодетая во все праздничное, чтобы подчеркнуть, что для нее это воскресенье больше чем праздник. Была она стройна еще, хрупка и видом не походила на крестьянку.
— Сами знаете, люди добрые, в каком достатке мы живем с Игнатычем, — говорила она, и ее слышали все собравшиеся. — Пенсии у нас хорошие, дети помогают, так что денег хватает, а вот решились корову выхлопотать. Хлопотно? Конечно. Корова не машина, которую поставил в гараж — и дел нет. О корове заботиться нужно, как о самой себе. А мне радостно, я ведь в молодости дояркой работала. Я ж не всю жизнь в конторе просидела, работала и на ферме, и в поле. Теперь как бы опять в молодость возвращаюсь. Детей вырастили, без забот жить как-то непривычно. Так что теперь мы с парным молочком. Кто любит парное молоко, милости просим. Нам с Фролом и литра за глаза хватит.
— Вы везучие. Не успели корову привести, а вам сарай совхоз строит. Вам три коровы держать можно, вам и сеном помогут и комбикормами. Другим каково? — все горячится Илья Попов. Сам он не прочь обзавестись живностью, но знал, что жена будет против. Она городская, — у нее нет той тяги к хозяйству, какая у него самого. По тому, как Клавдия язвила, Илья догадывался, что дома не избежать серьезного разговора.
— Ты, Илюша, тоже можешь взять корову. И сарай вам построят — указание такое есть, — посоветовала Варвара, повернувшись к Поповым.
— Нужно это нам, — отмахнулась Клавдия. — С голоду не помираем, а разных хлопот и так хватает.
Лет десять прошло, как из малых деревень переселились люди на центральную усадьбу в трехэтажные дома без сараев и приусадебных участков. А прежде в каждом дворе по корове, свинье да по нескольку десятков кур было. Теперь сами удивлялись, как быстро позабыли о прошлом, как быстро отучились от домашней живности, как привыкли жить без лишних хлопот о личном хозяйстве. Не удивлялся Фрол Игнатович людской забывчивости. Слушал он всех и хмурился: по-серьезному никто не говорит, все хаханьки, все шуточки-прибауточки. А дело-то непростое. И все-таки верил он, что переменится в людях настроение, проснется в них былая хозяйская жилка, поймут они, что личное — тоже благо общего. Надежда на это помогла Фролу Игнатовичу так настойчиво добиваться приобретения высокопородистой коровы. Тут налицо должна быть выгода и государству, и ему самому.
Говорили, шутили в толпе много, но Угрюмов потерял к такому разговору всякий интерес, ушел домой.
После короткого послеобеденного сна Угрюмов почувствовал себя лучше. Лежать на диване без дела не хотелось, и Фрол Игнатович вышел на крыльцо. День клонился к вечеру. Похолодало, но несильно. Люди разошлись, корова лежала под дубком и размеренно, сыто жевала. Корма возле Белоголовой не было, и Фрол Игнатович решил свести животину за речку, к леску.
Фрол Игнатович надел фуражку, отыскал в кладовке длинную капроновую бельевую веревку. Потом он поднял корову, которая, изогнувшись, потянулась до хруста костей, и повел ее по обочине дороги — здесь ей мягче идти — в сторону леса.
Прошли мост и сразу же свернули в сторону, перешли овражек и оказались в густом невысоком ельничке. Запах хвои, настоявшись за день, был резок и густ. Земля здесь сухая, плотно укрытая золотистыми длинными иголками. А за ельником, перед лесом Фрол Игнатович остановился, удлинил веревку и, отойдя подальше от коровы, сел на землю. Гул леса, в вершинах которого гулял предосенний ветер, ему был неприятен, потому что напоминал далекое, связанное с болью и смертью. Возле такого леса в войну подбили его танк, и он, оглушенный, в дымящемся комбинезоне, стал валяться по земле, стараясь затушить пламя на спине, а сухие еловые иголки загорались под ним, и запах жженой материи, горящей хвои туманил рассудок.
Корова, прислушиваясь, пугливо озиралась по сторонам. Непривычный запах и шум пугали животное. Когда в лесу что-то глухо, протяжно ухнуло, корова, разматывая длинную бельевую веревку, побежала по лужайке к крутому обрыву. Фрол Игнатович только и успел намотать конец веревки на руку. Его резко дернуло. У обрыва корова сделала неимоверное усилие, рванула за веревку, Фрола Игнатовича подбросило вверх, и он не опустился, а вместе с животным — полетел.
Угрюмов чувствовал сквозь фуфайку сыроватую прохладу земли, ее тяжесть и ее запах, и в то же время он ощущал полет. Свистел в ушах ветер, от высоты захватывало дух, ныла от боли вытянутая вперед рука, на которую намотана веревка.
Он боялся смотреть вниз, потому что с детства страшился высоты. Но теперь, на удивление, чувствовал себя хорошо, хотя шум ветра в ушах, необычная легкость в теле придавали ощущение полета. Фрол Игнатович собрался с духом, посмотрел вниз. Квадраты полей родного совхоза оставались позади, скорость полета возрастала, его стремительно несло вверх, в небо. Земля сжималась в шар…
Он лежал, скорчившись, на лужайке, и правая рука с веревкой была неестественно вывернута назад. Фролу пришлось перевернуться, чтобы выпрямить руки и высвободить ее. Чувствовал он себя подавленно, разбито, точно после тяжелой работы, выпавшей на посевную и уборку.
Корова мирно паслась в нескольких шагах. Слышно ее дыхание. А гул ветра, и гул леса высоко — над невидимым куполом, который был пустотой. Фрол знал, что это скоро пройдет, нужно только побыстрее отвлечься — так бывает всегда после очередного приступа. Это впервые произошло как раз после ранения у леска. Угрюмова, обгоревшего и контуженного, увезли в госпиталь. Теряя сознание, он увидел, как расширились синие глаза и побледнело кругленькое личико молоденькой медсестры — его землячки, — перед ней ему потом особенно было стыдно. Фрола очень хорошо вылечили, играла в нем еще молодость — в ту пору ему и двадцати пяти-то не было, — и болезнь оставила его в покое. Контузия дала себя знать после ухода на пенсию, как будто долгие годы специально давала ему работать на беззаботную старость.
Все болезни от безделья — в этом убежден был Фрол. Вся жизнь Фрола Угрюмова — это долгий рабочий день на тракторе в поле, с перерывом в четыре года. Сменив трактор на танк, он воевал, но и война была изматывающей работой с двумя полугодовыми «отпусками» в госпитале тяжелораненых.
И по сей день тоскует душа по запаху трактора, по рычагам управления тоскуют руки приученные к ним с двенадцати лет. В изначальности была необычно теплая, благодатная весна — одна из первых весен после гражданской войны. В их деревню пришло чудо — трактор, и отец Фрола, бывший рабочий, первый председатель коммуны, повел трактор по полю. Для Фролки это стало памятью навсегда: и запах земли, послевоенной, заросшей сорняком и перегретой солнцем, и урчание хилого трактора, и бегущие по сторонам мальчишки — а потом на короткое время доверенные отцом эти незабываемые рычаги…
Вот там, у изгиба реки, где теперь клеверное поле, возле самого леса, стояла прежде деревенька, в которой отец Фрола создал первую в волости коммуну; вон то поле, где теперь зеленеют озимые, по которому более пятидесяти лет назад прошел задыхающийся от натуги маломощный «Фордзон», волоча трехплужник, оставляя после себя, к всеобщему изумлению мужиков, пахотный след.
Фрол Игнатович поднялся, медленно прошелся по поляне, поглядывая на реку, все еще чувствуя угнетающую тяжесть на душе.
Он не торопясь смотал веревку и повел корову через ельничек к поселку, беспокойно думая о том, что сарай достроят дня через два, и это время корове придется ночевать на улице.
Доила Варвара Семеновна Белоголовую поздно вечером, в темноте. Женщина вымыла теплой водой тугое вымя, потом долго усаживалась на маленькую скамеечку, приноравливаясь, — боялась, что корова ударит ногой и выбьет из рук подойник. Наконец Варвара осторожно и ласково стала гладить вымя, потом легонько надавила на горячие и сухие соски, и первые струйки молока весело дзинькнули по дну ведра. Варвара Семеновна поняла, что корова не тугодойка, смирная, молоко будет отдавать все до капельки, и с радостью, особой женской нежностью в душе стала двигать споро руками; молочная пена в ведре росла быстро и вскоре достигла верхнего ободка ведра, переваливаясь через край…
В эту ночь супруги Поповы поругались. Илья молчал с того момента, как пришел от Фрола Угрюмова, молчал тягостно и многозначительно. Клавдия это чувствовала, не затрагивала мужа, угождала ему во всем. Он слонялся по квартире и даже не пожелал посмотреть новый телефильм. Уже в постели, маясь, тяжело вздыхая, он сказал жене, что решил в понедельник написать заявление и начать строить сарай для скотины.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "В стране долгой весны"
Книги похожие на "В стране долгой весны" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Евгений Рожков - В стране долгой весны"
Отзывы читателей о книге "В стране долгой весны", комментарии и мнения людей о произведении.