Идалия Аничкова - Рингильда

• Название: Рингильда
• Автор: Идалия Аничкова
• Издательство: Типография М. Меркушева
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1900

Исторический роман тринадцатого столетия.

В голштинском монастыре, настоятельницей которого числилась племянница датского короля, герцогиня фон Люнебург, пять лет воспитывалась юная Рингильда, сирота из знатного рода. Ее красота и кроткий нрав раздражали игуменью…

---

— Я здесь, — отвечала ему, смутясь, Рингильда, — потому что здесь моя жизнь, моя отрада, весь мой мир счастья и любви.

— Скажи мне, в ком ты нашла здесь твой мир счастья и любви?

— В самом лучшем, в самом прекрасном человеке, которого мои глаза когда-либо видели.

Он привстал со своего ложа и пристально смотрел ей в глаза.

В это время кто-то постучал у дверей; раненый откинулся на подушки и впал опять в беспамятство.

Рингильда, вся зардевшаяся от душевного волнения, опрометью бросилась отворять дверь.

Это был отец Хрисанф и Альберт, которые возвращались домой.

Впустив в шатер двух друзей своих, Рингильда, щеки которой горели как в огне, приложила палец ко рту и указала на лежащего в беспамятстве больного, желая этим знаком дать понять своим друзьям, чтобы они не разбудили его.

Все трое вышли из шатра и сели за скамейку близь него.

Отец Хрисанф спросил Рингильду:

— Странно, как я мог так ошибиться! Видно, я еще дурной лекарь. Я был уверен, что застану нашего больного в полном сознании.

Рингильда смутилась, покраснела больше прежнего и ничего не отвечала монаху.

Альберт также смотрел на сестру с удивлением.

— Что с тобою? — спросил старец молодую девушку.

— Ничего!

Она боролась с собой, потому что никогда в жизни не говорила неправды отцу Хрисанфу, а между тем, теперь она ни с кем не хотела поделиться своим счастием, своей тайной и, подумав еще немного о том, что ему ответить, она сказала:

— Наш больной приходил в память в твое отсутствие и говорил со мною. Я боюсь, не я ли виновата, что он лежит опять без памяти! Не слишком ли много я с ним говорила?

Слезы полились из глаз ее.

Серьезно глядя в лицо молодой девушки, отец Хрисанф сказал:

— Не о чем тебе так сильно волноваться, дитя мое. Я сейчас осмотрю нашего больного и уверен, что его разговор с тобой не причинил ему вреда.

С этими словами отец Хрисанф вошел в палатку больного. Осторожно ощупав его пульс и ослушав его, он убедился, что дыхание больного ровное, и вполне успокоился. Все шло к его выздоровлению. Он поспешно вышел из шатра и, обращаясь к Альберту и Рингильде, которые поджидали его, сидя на скамейке, сказал:

— Это кризис! Наш больной спит в первый раз крепким здоровым сном, который продлится несколько часов. Он его вернет к здоровью и жизни. Теперь я не буду тревожить его перевязкою ран, а ночую здесь у Эльзы, и сделаю это на заре. Альберт сегодня ночью побудет у больного.

— С великим счастием! — радостно воскликнул мальчик и бросился в объятия сестры, а потом и отца Хрисанфа. — Отец наш, тебе мы обязаны всем хорошим и добрым, которое видели с рождения. Ты нас спас от смерти, когда мы были детьми. Ты всю жизнь о нас заботился. Ты душу нашу утешал любовью, когда мы были сиротами и никому не было дела до вас, когда равнодушные люди проходили мимо нас и только над нами смеялись. Ты один нас поддерживал. Как нам это тебе воздать, отец! Теперь опять ты помог нам восстановить здоровье дорогого нам человека, первого вельможи нашего отечества, спасшего жизнь короля.

Он крепко поцеловал отца Хрисанфа, и слезы навернулись у него на глаза.

— Теперь мне хочется плакать от радости, — сказал, улыбаясь, отец Хрисанф. — Ваши чувства ко мне лучшая для меня награда; хотя Рингильда и молчит, но я знаю, что она меня также любит.

— Конечно, — весело ответила ему Рингильда и поцеловала старика в щеку.

— А теперь, дети мои, мы слишком долго заговорились и пора нам приготовлять лекарство. Я принес целую корзину цветов и растений. Нужно отделить негодные травы и листья от годных. Надеюсь, что вы мне поможете в этой работе.

Рингильда взяла в руки корзину и, любуясь цветами, воскликнула:

— Сколько ты принес прекрасных свежих листьев и цветов. Какое разнообразие! Где ты их набрал?

— Земля — мать природы, — ответил ей монах. — Эти травы ее дети. Посмотрите, одна не походить на другую. Вот и простенькая ромашка (camomilla vulgaris), растущая по полям и нивам, на опушках лесов. Она утоляет и живит раны и соединена с этим большим мохнатым листом (plantago major). Вот эта травка с длинным цветочным колоском, растущая в быстро текущих или стоячих водах, имеет прохладительную силу. В соединении их можно составить прекрасное зелье.

Очистив листья от стеблей и наполнив корзину нужными для лекарства травами и цветами, отец Хрисанф, сопровождаемый Рингильдою, отправился в избушку тетки Эльзы для приготовления целительного взвара. А Альберт вошел в палатку, где спал его рыцарь.

— Посмотри, Рингильда, какую прекрасную митру я начала вышивать архиерею! Не хочешь ли мне помочь? — спросила тетка Эльза.

— Нет, тетя, теперь мне не до вашей митры. Я хочу выучиться у Хрисанфа лечить больных, и потому ты меня за пяльцы не засадишь.

Эльза посмотрела в глаза Рингильде и сказала ей:

— Я тебя в этом не неволю; делай, как знаешь. Работа от нас не уйдет. Когда это смутное время пройдет и мы останемся одни, то опять будем работать вместе.

Альберт вошел в палатку, где спал его рыцарь dominus Эйлард, и тихонько сел на скамейку.

В углу мерцала лампада.

Больной открыл глаза и спросил:

— Кто здесь со мною?

Альберт приблизился к кровати больного.

— Кто это? Мой паж Альберт?

— Да, милостивый господин мой.

— Сперва дай мне кубок, наполненный вином. Я чувствую, что возрождаюсь к жизни. Потом рассказывай мне, как ты очутился здесь; ведь войско короля уже давно покинуло Борнговед.

Альберт рассказал в коротких словах о всем, что произошло после сражения, что король уехал в Киль, что перемирие заключено на весьма продолжительное время и что вскоре вероятно опять вспыхнет война. Мальчик, говоря о текущих событиях, не упомянул о том, что герцог Отто фон Люнебург взят в плен графом Шверинским, он знал, какая тесная дружба связывала обоих вельмож. Он умолчал также и о том, что граф Галланд должен был вести короля в Киль.

— А ты почему остался здесь со мною?

— Король сам назначил меня вашим телохранителем, — ответил ему мальчик.

— И ты охотно со иной здесь остался?

— Я готов бы пролить свою кровь за жизнь моего господина.

— Спасибо тебе, юноша, — и он протянул ему руку.

Больной пристально смотрел в лицо своего воспитанника, и оно напоминало ему черты лица девушки, которую, казалось, он видел у своей постели в прошлую ночь. Это была его тайна и потому он не хотел расспрашивать о ней мальчика.

«Ведь не сон же это? Я видел ее на холме, когда проезжал мимо нее со своим войском, видел и говорил с нею здесь!» Он припоминал, наяву или во сне призналась она ему в любви. «Да, это был не призрак, это все действительно было, но кто эта незнакомка, которую я полюбил, не зная даже ее имени?»

Пришел отец Хрисанф и сделал больному перевязку.

Больной долго говорил с монахом, благодарил его за уход и полезное лекарство. Он ни одним словом не обмолвился с монахом о том, что так пламенно желал узнать.

Не успел отец Хрисанф сделать перевязку и напоить больного крепким отваром из мяса, как был вызван Альбертом на зеленую лужайку.

— Иди в монастырь, отец: я видел, что в тебе приехали гости, — сказал мальчик старику.

— Кто же это? — спросил монах.

— Кажется, сам архиепископ и многие другие. Я видел также и женщин.

— Иди туда скорее, Хрисанф, — сказала Рингильда. — Я думаю, что и герцогиня приехала также в монастырь с архиепископом.

Рингильда побледнела от страха, и дурное предчувствие томило ее сердце.

Отец Хрисанф, в качестве старшого инфирмера, которому был поручен уход за больным, должен был спешить им навстречу, потому сейчас же направился в путь. Ему нужно было пройти полмили до своего монастыря по большой зеленой поляне. Альберт и Рингильда скоро потеряли его из виду.

Рингильда страдала. Она предчувствовала, что раненого, который сделался ее светом, ее сокровищем, единственною отрадою ее жизни, увезут отсюда эти злые люди. Она никогда больше его не увидит.

Желание увидеть его еще раз так сильно овладело ее сердцем, что она, не помня себя, вбежала в палатку, чтобы еще один раз взглянуть на эти дорогие, любимые ею черты. Альберт, стоявший в углу палатки, при ее входе, приложил палец ко рту и, указывая на больного, сказал Рингильде шепотом:

— Он спит.

Рингильда остановилась в палатке и не спускала глаз с больного.

«Милый, родной, ты не знаешь, как я люблю тебя», — думала молодая девушка.

Она стояла, как статуя, рядом со своим братом, боясь пошевельнуться, боясь даже дышать, чтобы не разбудить его; но она ни за что не хотела выйти из палатки, пока не услышит зловещего стука повозки, приближающейся с ее врагами к счастливому убежищу этих трех людей, которых соединяла любовь и тесная дружба и которым теперь грозила неминуемая разлука.