Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

• Название: Сказки о сотворении мира
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Фэнтези

---

— Идем, — сказал молодой человек, но Ниночка спрятала коробку в карман и снова застыла в позе.

Оскар не стал дожидаться понимания от сестры по разуму, взял ее на руки и понес. За каждой колонной, за каждым прилавком, закрытым на ночь, за каждым деревом и кустом сидело по кучке туристов, провожающих его настороженным взглядом.

— Куда ты это?.. — спросил Фред, неизвестно откуда возникший у Оскара за спиной. — Ты это понес мне в машину? Зачем? Эй, Оскар… Брось. Не трогай. Мало ли, может на них зараза…

— Помоги открыть дверь, — попросил товарища Оскар.

— Может, лучше в багажник?

— Делай, что говорят.

— Оскар… — Фред отступил на шаг, распахивая заднюю дверь салона. — Оно что, в самом деле, живое? Или там встроенный механизм?

Физик с усмешкой взглянул на Фреда. Ниночка тоже повернула голову в сторону хозяина машины. Фред шарахнулся в сторону. Ему стало неловко за свое поведение, но ноги молодого здорового мужика окаменели от страха. Следом за ногами окаменели и руки.

— Давай ключи, — предложил Оскар. — Я отвезу ее, потом вернусь за тобой.

— Погоди… — попросил напуганный человек, преодолевая приступ удушья. — Я отойду на минутку, покурю, о-кей? Подождешь? Ничего? Только одну минутку…

— Садись, я поведу. По дороге покуришь.

— Можешь это чем-то прикрыть? Что-то… хреново мне, понимаешь? И не держи это в руках, отпусти, я прошу тебя, положи ее на сидение!

— Садись в машину, Фред. Доедем до гостиницы, и я положу «это» в шкаф, о-кей?

Фред немедленно заполнил салон дымовой завесой и Оскар, который и так не очень помнил дорогу, совсем потерял ориентир.

— Я это… — нервничал Фред, — сейчас пройдет. Бывает. Черт, как неудобно! Никогда не думал, что окажусь ксенофобом. С детства с неграми дружил — все нормально, а тут…

— И тут все нормально, — успокаивал его Оскар. — Где повернуть?

— Все дороги ведут к шоссе. Добавь газу. Ой… как неудобно получилось… вот дерьмо!

— Перестань. С каждым бывает.

— Ты тоже обалдел, когда увидел это впервые?..

— Фред…

— Что?

— Ты достал. Смотри, правильно еду или нет?

— А, черт его знает! Лучше ты мне скажи, они как? Не опасны для человека?

— В каком смысле?

— В смысле агрессии. Не знаешь, чего от них ожидать.

— Ты же фотографировался с ней в обнимку.

— Но я же думал, муляж! — воскликнул Фред. Он набрался храбрости обернуться. Внимательные, крупные Ниночкины глаза встретили его настороженно. — Вот, бред! — Фред полез за второй сигаретой. — Откуда я знаю, живые они или нет. Мне сказали выложить стольник. Мы с ребятами скинулись и выложили стольник твоей Элис. А она? Девчонка — человек? Или кто?

— Или кто… — улыбнулся Оскар. — А я кто, по-твоему? Мы все с одной планеты сюда прилетели. — Бледная физиономия Фреда стала почти прозрачной. — Шучу я, шучу, — рассмеялся Оскар, но его товарищ надолго умолк. Оскар опасался, что он кинется прочь из машины при первой же остановке, но Фред надежно взял себя в руки, стойко держался до гостиницы и лишь, выходя из автомобиля, косо посмотрел на товарища. — Ты больше так не шути, — сказал он. — Я таких шуток не понимаю.

— Возвращайся домой, — сказал Оскар, отдавая ключи.

— Куда?

— Куда хочешь.

— А ты?

— Не волнуйся. За нами прилетит тарелка.

— Пошел ты!.. — обиделся Фред. Сел в машину и дал по газам. Оскар только успел засунуть пришельца в окно, как машина, описав круг, вернулась в исходную точку. — Я тебя подожду на стоянке, ладно?

— Купи мочалку и мыло.

— Какую мочалку и мыло?

— Любую, какие найдешь, — ответил Оскар и задернул штору.

Машина умчалась. Оскар включил свет в душевой, отвернул кран и удивился, что в убогом мотеле есть горячая вода. Не то, чтоб слишком горячая, еле-еле теплая, но вполне приемлемая для инопланетного организма.

— Иди сюда, — приказал он Ниночке, и та подчинилась, как некогда подчинялась бабушке Серафиме, которая грела на печке тазы с водой, и ставила ее в детскую ванночку за кухонной занавеской.

Бедная женщина так и не сделала в доме душ, а водопроводом пользовалась только для поливки участка. Она считала, что водопроводной водой нормальному человеку мыться вредно и приучила к этой мысли девиц.

— Снимай наряд, становись под душ. Я тебя такую грязнулю в машине не повезу. — Ниночка сняла платье и встала под душ. Оскар разыскал полотенце, не тронутое со дня заселения, и повесил на двери.

— Эй, Оскар! — услышал он. Фред выложил на подоконник кусочек мыла. — Мочалки не будет. Магазин закрыт. А это я у соседки выпросил. Подойдет?

— Подойдет.

Оскар вернулся к гуманоиду, стоящему под струей воды, и взял косынку вместо мочалки.

— Вот же свинья, — приговаривал он, намыливая худенькое серое тельце. — Надо же быть такой хрюшкой. Ты хоть раз принимала душ, с тех пор как сбежала с яхты? Самой не противно? Воняет, как стадо бомжей. Что, воды в номере нет? Или не догадаться было? Машину Фреда после тебя не проветрить. Новая машина была, между прочим.

— Эй, Оскар, — Фред проник в комнату и осторожно заглянул в душевую. — Там вернулась девочка эта… Эльза. Сидит на ступеньках. Кажется, ключ потеряла.

— Тащи сюда. Еще одна бомжиха…

— Ее ты тоже мыть будешь?

— А что прикажешь делать? Задохнуться от вони? Той я еще и вшей травить буду. Тащи.

— Ну, я ей, конечно, скажу, только она не понимает ни по-английски, ни по-французски. Ты ей по-русски скажи.

— Бери за гриву и веди сюда, — сказал Оскар Фреду. — Боже, какой политес! Не люди, а княжеские отпрыски! — он закатал рукава, обвязался полотенцем, чтоб не промокнуть и захлопнул дверь душевой перед носом у Фреда.

Искупав гуманоида, Оскар завернул его в полотенце и отнес на кровать. Ни Фреда, ни Элис не было видно. Он вылез в окно, обошел постройку и застал на крылечке обоих. Фред что-то объяснял девице по-французски. Элис не стремилась в душ, но с удовольствием слушала Фреда. Слушала, словно понимала, даже кивала головой. Без лишних предисловий Оскар взял Элис за руку и повел мыться.

— Еще одна вшивая свинья, — ворчал он. — Как не стыдно? Девица все-таки! Сама помоешься или мне… оказать тебе банную услугу?

Фред с хитрой улыбкой последовал за ними и притаился в комнате. Он присел на кровать и только представлял себе, что творится за стенкою душа. Оттуда доносились визги и плеск воды, то Оскар ругал девицу на непонятном русском, то девица пищала что-то в ответ. Фред сам не заметил, как фантазия разыгралась. Он уже успокоился и улыбался сам себе, сидя в темноте на кровати. Процедура затягивалась. Воображение рисовало пикантные сцены. Раздираемый любопытством Фред встал на кровати, чтоб заглянуть в запотевшее окошко под потолком, но наступил на что-то живое. Что-то шевельнулось под ним, зашипело. В темноте мелькнули огромные очи пришельца. От испуга Фред взвился торпедой под потолок, заметался по комнате, выбросился в окно и в мгновение ока скрылся за поворотом.

Когда Оскар выглянул во двор, его товарищ уже был пьян. Он сидел посреди газона, курил одну за другой, шеренга пустых пивных банок стояла почетным караулом.

— Оскар… — сказал пьяный Фред, завидев человека в окне. — Либо ты ее заверни в одеяло, либо я поеду в багажнике. В любом случае, за рулем будешь ты, о-кей?

— Страх человеческий не взрослеет вместе с тобой, Человек, — сказал Валех. — С рождения и до смерти ты боишься одной и той же «бабы-яги». Сначала из темного чулана на тебя глядит домовая нечисть. Потом пришелец рассматривает из иллюминатора корабля. Почему каждый раз, Человек, когда тебе страшно, приходит кто-то из тьмы, почему ты не хочешь понять, что тебя уничтожит то же, что породило: необъятная Вселенная внутри тебя, в которой ты счастливо жил и не думал о том, что будет.

— Человек боится всего, что вторгается на территорию его Вселенной. Боится потому, что не знает ее границ.

— Твоя Вселенная пуста, Человек. Это черная дыра, которая всасывает в себя пустоту. Надутая, холодная пропасть, которой нечего терять, кроме страха.

— Тогда откуда, мой Ангел, во Вселенной, которой нечего терять, поселяется страх?

— От жадности твоей, Человек, не желающий поделиться Вселенной с братом по разуму.

— Ты полагаешь, что Человеку жаль поделиться страхом? Тогда откуда, Ангел мой, в этой пустой, набитой страхом Вселенной, берется жадность?

— От обреченности твоей берется. Больше всех пороков человеческих, известных мне до сих пор, тебя гложет обида за собственное невежество, за то, что Творец, создавая мир, забыл поделиться с тобою планом. Неизбежная предопределенность сущего преследует тебя с момента влета во Вселенную, присвоенную тобою по праву рождения, и до момента вылета из нее.

— Все ты знаешь о Человеке, мой Ангел. Как никто ты проник в его тайны. Ты осведомлен о нас больше самого Творца, но не перестаешь задавать мне вопросы, потому что не понимаешь: почему же мы, жадные, запуганные и обреченные, иногда так сильно тебя удивляем.