Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

• Название: Инквизиция: Омнибус
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Кузница книг InterWorld'a
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2016

Империум окружен врагами со всех сторон, от восставших полководцев до невиданных ужасов, скрывающихся в межзвездной тьме. Свободные псайкеры, еретики, мутанты, ксеносы и сущности варпа так или иначе жаждут падения человечества.

Дабы защитить души людей, дать отпор демонической порче, колдовству и мутациям, дабы человечество не поддалось их увещеваниям и не обратилось во тьму, существует Инквизиция. Таинственность и страх являются неотъемлемым инструментом в её делах. Простые люди боятся агентов Инквизиции как предвестников беды, похищающих любимых и изобличающих ужасающие культы. Даже планетарные властители, имперские дворяне и военные лидеры бледнеют при одном только упоминании о визите инквизитора, ведь и они могут скрывать некую позорную тайну.

Нет величественнее и страшнее организации во всем Империуме человечества. Как призраки, инквизиторы появляются из ниоткуда там, где проросла ересь. И ничто не укроется от возмездия.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Быть поставленным во главе того, что ранее было им провозглашено неприемлемым для священнодействия, было чрезвычайно унизительно, и даже по прошествии времени, мысль об этом терзала его.

Конечно же, Кодашка, как и все священники Карис Цефалона и окружающих систем, принадлежали к фракции люсидов, предпочитая бедность и умеренность, разнообразию и чрезмерности украшений. Это было больным вопросом в теологических спорах, что не раз возникали между этими фракциями, и упрямый отказ Якова принять превалирующие обычаи этого нового для него мира не оставлял ему никаких благих перспектив в Экклезиархии. Но опять-таки, горько подумал он, все его шансы на какое-либо продвижение в иерархии практически испарились, когда он был назначен приходским священником.

По дороге он увидел грубые шпили часовни, возвышавшиеся над приземистыми утлыми лачугами. Их побитые кривые кровли покрывались сероватой плесенью, вопреки упорным усилиям бригад добровольцев, которые ремонтировали церковь. Петляя в лабиринте труб и помойных ям, Яков, как и ожидал, заметил большую толпу, собравшуюся возле часовни. Примерно пять сотен его прихожан, каждый с мутациями большей или меньшей степени, стояли в ожидании. Из толпы доносился недовольный гул. Когда он приблизился, люди, заметив его, стали стекаться в его направлении, и Яков воздел руки, останавливая их, пока его не окружили совсем. Может, они и были набожными, но добряками точно не были. Они принялись шуметь на разные голоса, от визгливых, до низких гортанных, и Яков снова поднял руки, заставляя их умолкнуть.

— Говори, Глоран, — сказал он, указывая на рослого бригадира шахтеров, чьё огромное мускулистое тело было покрыто постоянно шелушащимися струпьями и открытыми язвами.

— Чума пришла к нам, святой отец, — ответил Глоран голосом таким же растрескавшимся, как и его кожа. — Матер Хорок умер этим утром, и многие другие тоже заболели.

Яков в душе застонал, но грубые ястребиные черты его лица остались невозмутимы. Итак, его подозрения подтвердились — смертельная зараза пришла за его паствой.

— И вы пришли сюда, чтобы…? — начал он, вопросительно взирая на разношерстную толпу.

— Чтобы вознести молитву Императору, — ответил Глоран, глядя своими огромными глазами на Якова в ожидании ответа.

— Я подготовлю подходящую мессу к сегодняшней вечере. Возвращайтесь по домам и ужинайте. Голод не поможет вам в борьбе против чумы, — твердо сказал он. Некоторые из толпы ушли, но большая часть осталась.

— По домам! — резко бросил Яков и махнул рукой, раздраженный их упрямством. — Я не смогу подобрать нужную молитву, если вы будете постоянно донимать меня, не так ли?!

Немного погудев, толпа начала расходиться и Яков, повернувшись, зашагал по грубой дощатой лестнице ко входу в часовню, перешагивая сразу по две ступени. Он отодвинул грубо сотканную занавеску, что служила оградой от внешнего мира, и ступил внутрь. Внутри часовня была так же убога, как и снаружи. Всего несколько дыр в грубой крыше из досок и покореженного металла пропускали внутрь свет. Пылинки, опускаясь с потолка, легко кружились в тусклых столбах красноватого солнечного света.

Яков бездумно повернулся и взял свечу со стойки у входа. Затем взял одну из спичек, которые лежали напротив кучи свечного жира — одной из немногих милостей, выпрошенных им у скаредного Кодашки. Он чиркнул ей о шершавую стену часовни и зажег свечу. Вместо того чтобы осветить всю часовню, неровное пламя создало ореол тусклого света вокруг проповедника, лишь сгущая окружающую темноту. Он шел к алтарю у дальней стены, перевернутому ящику, покрытому скатертью с некоторой утварью, принесенной им с собой, и ветер, свистевший из всех щелей в грубо построенных стенах, заставлял свечу мерцать, отчего тень Якова плясала на стенах часовни. Аккуратно поставив свечу в подсвечник слева от алтаря, он преклонил свои худые колени, которые отозвались болью, коснувшись грубого булыжника, составлявшего пол часовни. Снова прокляв Кодашку, отобравшего у него молельную подушку под предлогом того, что это проявление декадентства и слабости, Яков попытался сосредоточиться и найти в буре мыслей тихое место, где можно было бы вознести молитву Императору.

Он собрался было закрыть глаза, как вдруг заметил нечто на полу у алтаря. Приглядевшись, проповедник понял, что это дохлая крыса. Такое было уже не в первый раз, и Яков вздохнул. Вопреки всем увещеваниям, некоторые из его паствы следовали своим древним варварским обычаям приношения жертвы Императору в знак благодарности или покаяния. Отбросив пустые мысли, Яков закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

Стоя у выхода из часовни и подбадривая выходящих прихожан, Яков почувствовал, как его кто-то дергает за рукав, обернулся и увидел девушку. Она была молода, около шестнадцати земных лет на вид, ее симпатичное, но бледное лицо обрамляли темные волосы. Убрав руку от рясы Якова, она улыбнулась, и только тут он увидел ее глаза. Даже в темноте часовне они были черны, и он внезапно понял, что глаза ее были однотонными, без следа зрачков или белка. Девочка заморгала, встретившись с ним взглядом.

— Да, дитя моё? — обратился Яков, мягко склоняясь к ней, чтобы она могла говорить с ним, не повышая голос.

— Спасибо вам за молитвы, Яков, — ответила она и ее улыбка угасла. — Но чтобы излечить ваших прихожан, этого мало.

— Все в руках Императора, — пробормотал священник в ответ.

— Нужно запросить медикаментов у губернатора, — тихо сказала она, скорее утверждая, а не спрашивая.

— И кто же ты такая, чтобы говорить мне, что я должен делать, юная леди? — поинтересовался Яков, скрывая раздражение.

— Я — Латезия, — коротко ответила она, и сердце Якова слегка дрогнуло. Эта девушка была известной террористкой. Агенты службы безопасности губернатора уже многие месяцы разыскивали ее за нападения на поселения рабов и богатых землевладельцев. Она была заочно приговорена к смерти несколько недель назад. И вот, она тут разговаривает с ним.

— Ты угрожаешь мне? — спросил Яков, пытаясь казаться спокойным, но узелок страха начал завязываться в его животе. Она быстро заморгала на мгновение, а потом вдруг по-детски расхохоталась.

— О, нет! — она смеялась, закрыв рот тонкой, нежной ладонью, на костяшках которой Яков заметил шелушащиеся корки. Взяв, наконец, себя в руки, она посерьезнела.

— Вы и так знаете, что нужно для вашей паствы. Ваши прихожане умирают, и лишь лечение может их спасти. Пойдите к прелату, пойдите к губернатору, попросите у них лекарств.

— Я уже сейчас могу тебе сказать, каков будет их ответ, — тяжело произнес Яков, опуская плотную занавеску и направившись в неф, знаком приглашая ее следовать за ним.

— И каков же? — спросила Латезия, шагая в одном темпе с ним, широко ступая, чтобы успеть за длинными ногами Якова. Он остановился и взглянул ей в лицо.

— Лекарства в дефиците, а рабы нет, — ответил он, констатируя факт.

Не было смысла успокаивать ее. Любой представитель власти на Карис Цефалоне скорее потеряет тысячу рабов, чем запасы медикаментов, которые приобретались по огромной цене с других миров и стоили годового дохода. Латезия понимала это, но очевидно решила пойти против судьбы, которую Император уготовил ей.

— Ты понимаешь, что ставишь меня в неловкое положение, не так ли, дитя? — с горечью спросил он.

— Почему же? — поинтересовалась она. — Потому что священник не должен общаться с преступниками?

— Да нет, с этим как раз все просто, — ответил Яков, на секунду задумавшись. — Завтра на встрече с прелатом я скажу, что видел тебя, а прелат сообщит губернатору, который пошлет службу безопасности, чтобы допросить меня. И я им расскажу почти все.

— Почти все? — удивилась она, подняв бровь.

— Да, почти, — ответил он с легкой улыбкой. — В конце концов, если я скажу, что это ты велела мне обратиться за медикаментами, то шансов получить их будет ещё меньше.

— Так вы сделаете это для меня? — произнесла Латезия, широко улыбаясь.

— Нет, — ответил Яков, и ее улыбка исчезла так же внезапно, как и появилась.

Он остановился и подобрал с пола тряпку.

— Но я сделаю для моих прихожан то, что ты говоришь. Я мало верю в то, что просьба будет удовлетворена, точнее, совсем не верю. И мои плохие отношения с прелатом от этого лишь ухудшатся, но тут уж ничего не поделать. Я должен поступить так, как того требует мой долг.

— Я понимаю и благодарю вас, — мягко произнесла Латезия и исчезла за дверью-занавеской, даже не оглянувшись. Вздохнув, Яков смял тряпку в руке и направился к алтарю, чтобы закончить уборку.

Плексигласовое окно монотранспортера было исцарапанным и треснутым, но все равно сквозь него Яков хорошо видел столицу. Карис расстилался перед ним. Залитые весенним солнцем белоснежные здания четко выделялись на фоне плодородных равнин, окружавших город. Дворцы, банки, штаб-квартиры Службы Безопасности и правительственные учреждения возвышались на фоне улиц, и транспортер шумно грохотал, двигаясь по своей единственной рельсе. Были видны и другие транспортеры, ползущие над городом по рельсам, подобно чадящим жукам, и их окна отражали проблески солнца, что изредка выглядывало из-за облаков.