Сара Груэн - У кромки воды

• Название: У кромки воды
• Автор: Сара Груэн
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88207-6

1944 год. Беззаботная жизнь Мэдди и Эллиса под угрозой: родители больше не хотят содержать их. Чтобы вернуть расположение семьи и доказать окружающим, что они не бездельники, супруги решаются на авантюру – найти Лохнесское чудовище и снять о нем фильм. Так Мэдди оказывается в Шотландии.

Но новый мир – с едой по талонам, бомбежками и «похоронками» – пугает ее. Мэдди больше не может закрывать глаза на ужасы, творящиеся вокруг, и постепенно понимает: монстры, которых мы ищем, могут оказаться ближе, чем нам кажется.

---

Почти в половине седьмого в мою комнату неровными шагами зашел Эллис. Он все еще был в пижаме. Халат он не запахнул, пояс тащился за ним по полу.

– Господи, ну и ночка, – сказал он, потирая глаза кулаками. – Чувствую себя немножко тухло. И не отказался бы от распорок для глаз. А ты как?

Я подавила тошноту.

– Живая? – спросил он, подойдя поближе.

Лицо у него было осунувшееся, под глазами залегли темные круги. Как выгляжу я сама, я даже думать не хотела; Эллис хотя бы влез в пижаму, а я лежала в комбинации.

– Не совсем, – ответила я. – Смотри, какой завтрак принесла Эмили.

Он взглянул и заржал.

– Не смешно, – сказала я. – Это значит, что о нас судачат на кухне. А еще я потеряла гребень твоей матери.

– А, – невнятно отозвался он.

– Эллис, я потеряла гребень.

Когда до него дошла серьезность случившегося, он опустился на край кровати, и с лица его ушло даже подобие цвета.

– Что мне делать? – спросила я, сворачиваясь клубком.

Он глубоко вдохнул и задумался. Через несколько секунд решительно хлопнул себя по бедру и произнес:

– Так. Надо позвонить Пью и сказать, чтобы посмотрели там. И все.

– Я собиралась. Но не могу.

– Почему?

– Во-первых, я не могу пробраться к телефону. Твоя мать целый день разговаривает. Бог знает, что ей наговорили. И потом, я не могу позвонить миссис Пью. Я не могу с ней общаться, даже по телефону.

– Почему?

– Да потому что мы напились! Мы валялись на улице!

– Все напились.

– Да, но не как мы, – жалобно сказала я.

Потом села и обхватила голову руками.

– Я даже не помню, как мы ушли. А ты?

– Не то чтобы.

Он встал и подошел к туалетному столику.

– Откуда это у тебя? – спросил он, подняв пробку.

– Понятия не имею, – ответила я.

На первом этаже снова зазвонил телефон, и я съежилась. Эллис вернулся к кровати, взял меня за руку. На этот раз, когда Пембертон позвал мою свекровь, шаги ее были быстры, и говорила она отрывистыми периодами. Через несколько минут она замолчала, и воцарилась зловещая тишина, раскатившаяся по дому, как волны ядовитого газа.

Эллис посмотрел на часы.

– Она через пару минут пойдет переодеваться к ужину. Тогда и можешь позвонить.

– Пойдем со мной? – прошептала я, цепляясь за его руку.

– Конечно, – сказал он. – Дать тебе твою таблетку от сердца?

– Нет, я справлюсь, – ответила я.

– Не возражаешь, если я?.. – вопрос повис в воздухе.

– Нет, конечно. Угощайся.

Без десяти семь, за сорок минут до того, как нас ждали в гостиной на коктейли, мы на цыпочках спустились, оба в халатах, тревожно поглядывая друг на друга и прячась за углы, пока не убедились, что никого нет. Я чувствовала себя ребенком, который решил подслушать, о чем говорят взрослые гости.

Я позвонила миссис Пью и робко спросила, не будет ли она так любезна и не посмотрит ли, не обнаружится ли мой гребень. Мгновение помедлив, она коротко ответила, что посмотрит. Как и сказала мне прошлой ночью.

Повесив трубку, я повернулась к Эллису, не в силах вымолвить ни слова, и он притянул меня к себе.

– Тише, милая, – сказал он, прижимая мою голову к своей груди. – И это пройдет.

В семь тридцать мы встретились на вершине лестницы. Я помылась и привела волосы в порядок, насколько могла за это время. Еще я слегка поработала помадой и румянами, поскольку лицо у меня было бесцветным, почти прозрачным, и нанесла за уши каплю духов. Эллис порезался, когда брился, в его влажных волосах виднелись следы расчески.

– Готова? – спросил он.

– Совершенно нет. А ты?

– Мужайся, милая, – сказал он, подавая мне руку.

Я ледяными пальцами взялась за сгиб его локтя.

Когда мы с Эллисом вошли в гостиную, мой свекор, полковник Уитни Хайд, поднял голову и воззрился на настенные часы. Он стоял, прислонившись к каминной полке, рядом с изящной клеткой, висевшей на резной напольной подставке. Кенар, сидевший внутри, был цвета апельсинового сорбета: пухлый, гладкий, яйцевидный, с коротким хвостом веером, шоколадными бусинками глаз и маленьким клювиком. Он был слишком идеален для настоящего и ни разу за время моего четырехлетнего заключения в этом доме не запел, даже когда его пересадили в клетку поменьше, чтобы ему ничто не мешало сосредоточиться.

Моя свекровь, Эдит Стоун Хайд, выпрямившись, сидела на краешке атласного, цвета яйца малиновки, жаккардового кресла в стиле Людовика XIV. Ее серые глаза были прикованы к нам с той секунды, как мы появились на пороге.

Эллис быстро прошел по ковру и поцеловал мать в щеку.

– С Новым годом, мама, – сказал он. – Надеюсь, тебе лучше.

– Да, с Новым годом, – поддержала я, шагнув вперед.

Она обратила взор на меня, и я замерла. Губы ее были сжаты, глаза не моргали. У каминной полки подрагивали усы полковника. Кенар перепорхнул с жердочки на стенку клетки и уселся там, вцепившись лишенными плоти пальцами и прозрачными коготками в прутья.

Тик-так, шли часы. Мне показалось, что сейчас у меня подогнутся колени.

– Лучше… Хм… Лучше ли мне…

Она говорила медленно, внятно, обдумывая каждое слово. Лоб ее пересекла легчайшая морщина. Потом она побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, начав с мизинца и выбив дробь дважды, а потом поменяла порядок. Ритм лошадиного галопа. Казалось, молчание тянется бесконечность.

Внезапно она взглянула на Эллиса.

– Ты имеешь в виду мою мигрень?

– Конечно, – с чувством произнес Эллис. – Мы понимаем, как ты мучаешься.

– Понимаете? Как вы добры. Оба.

Тик-так.

Эллис выпрямился, поправил галстук и отошел к буфету, налить выпить. Виски для мужчин, шерри для дам. Сперва он подал бокал матери, потом отцу, потом принес наши.

– Расскажи, как прошла вечеринка? – сказала его мать, глядя на тонкий хрустальный бокал, который держала на коленях.

Голос ее был совершенно лишен выражения.

– О, это было что-то, – ответил Эллис, слишком громко и слишком оживленно. – Пью умеют все организовать. Оркестр, шампанское рекой, бесконечные подносы со всякой вкусной мелочью. Так и не скажешь, что война идет. Миссис Пью, кстати, о тебе спрашивала. Очень огорчилась, что ты нездорова. А самое смешное было, когда пробило полночь, вы не слышали? Об этом еще долго будут говорить.

Полковник хмыкнул и залпом выпил виски. Кенар перепрыгнул на другую сторону клетки.

– Я многое слышала, – холодно произнесла свекровь, по-прежнему глядя в свой бокал.

Ее глаза уставились на меня.

К моим щекам прилила кровь.

– В общем, мы все стоим, – отважно продолжал Эллис, – идет обратный отсчет до полуночи, и вдруг раздается просто страшный взрыв. Мы, хоть и на другом континенте, представьте, что себе вообразили! Мы чуть было…

– Молчать! – взревел полковник, поворачиваясь к нам.

Его щеки и мясистый нос побагровели. Брыли тряслись от ярости.

Я сжалась и вцепилась в руку Эллиса. Даже моя свекровь подпрыгнула, хотя почти сразу взяла себя в руки.

В нашем случае битвы выигрывались хладнокровным вонзанием кинжала в спину или тихим поворотом винта. Люди сгибались под тяжестью удержанного вздоха или тщательно выбранных слов. Кричать было просто не принято.

Полковник со стуком опустил свой уже пустой бокал на каминную полку.

– Вы что, за идиотов нас держите? Думаете, мы не слышали про подлинную кульминацию вечера? Про то, о чем действительно будут говорить еще годы? О вашем беспардонном, распущенном… вашем позорном поведении?

А дальше оскорбления и ярость слились в неразличимый поток. Мы явно не просто напились и выставили себя дураками, и то, как Эллис вышел из себя, было не худшим его проступком. Судя по всему, он во всеуслышание объявил о том, что мы решили отправиться на охоту за чудовищем, чтобы «показать старику», продолжая шумно распространяться о своих планах даже тогда, когда Хэнк ногой упихивал его на заднее сиденье машины.

Полковник и Эллис сближались по огромному шелковому ковру, тыча друг в друга пальцами и пытаясь друг друга перекричать. Полковник обвинил нас в том, что мы пустились во все тяжкие, чтобы его опозорить, в том, что мы – отвратительные выродки и в целом бесполезны для общества, а Эллис возражал, что он ничего не умеет делать и что полковник тоже ничего не делает. Чего ждал от него отец? Что он найдет работу?

Свекровь сидела молча, невозмутимо, сохраняя королевское спокойствие. Ее колени и щиколотки были тесно составлены, как подобает леди, ноги слегка склонены вбок. Она держала бокал шерри, к которому не притронулась, за ножку, и глаза ее при каждом особенно успешном повороте радостно расширялись. Потом она без предупреждения сорвалась.

Полковник как раз обвинил Эллиса в том, что он удачно предъявил дальтонизм, когда был нужен своей стране, и эта трусость заставила полковника – отца и ветерана – испытать сильнейший стыд в жизни, когда Эдит Стоун Хайд резко развернулась к мужу с огромными от ярости глазами.