Светлана Багдерина - Весёлый лес

• Название: Весёлый лес
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Юмористическая проза

Пытаясь спасти похищенную тетушку, крестник Лесли, принцесса, Агафон с бывшей невестой Лесли и таинственный незнакомец, свалившийся с крыши в последнюю минуту, оказываются в Весёлом лесу. Но чтобы победить Гавара, колдуна, именем которого пугают детей вот уже сто лет, недостаточно ограбить гугней, сбежать от рукоедов, сразиться с жаборонком и ускользнуть от шестиногого семирука. Самая большая опасность – поверить в то, что на Белом Свете имеются вещи поважнее любви и дружбы.

---

– Все тихо – мы в засаде!

Дровосек, хоть и не особенно разбиравшийся в тонкостях стратегии и тактики освобождения заложников, согласился с предложением волшебника и принцессы и послушно замер у самых дверей с занесенным над головой топором. Радостный сиплый гомон, шарканье ног и звон оружия быстро приближались – теперь уже оглашая первый этаж. Надо ли говорить, что все разговоры гаварова воинства крутились вокруг органолептических свойств нового кандидата в меню.

Чародей усиленно навострил уши и раз за разом пытался проникнуть сквозь возбужденный бугнев галдеж и уловить хоть какие-то признаки того, что они не ошибаются, что де Шене действительно попался и сейчас находится с ними… Но ни голоса, ни звуков сопротивления шевалье слышно не было: если он и находился в плену у гаваровых приспешников, то или был без сознания, или затаился, выжидая удобный момент… для чего? Побега? Но, судя по коротко мелькнувшим за приоткрытой створкой заломленным за спину и скрученным кожаным ремнем человеческим рукам, такой момент мог не наступить никогда. А само «никогда» могло завершиться на разделочном столе бугней уже через десять минут.

Содрогаясь от отвращения и гнева, товарищи рыцаря застыли вдоль стен чулана, стиснув зубы и сжимая немудрящее оружие. Казалось, еще одно слово, один удар, один взрыв самодовольного гогота, больше похожего на рыгание – и они выскочат из безопасности своего укрытия и набросятся на мерзких тварей очертя голову, и провались тогда земля и небо…

И пополнят меню бугней еще на четыре блюда.

– Ну, сделайте, сделайте же вы хоть что-нибудь!!!.. – бессильно сжимая свое бесполезное оружие, принцесса шипела сквозь сведенные яростью зубы. – Вы, трусы, бахвалы, ничтожества, бабы!!!.. Надутые индюки! Крысы, зарывшиеся в свои норы…

Она говорила «вы», но Лес превосходно понимал, кого Изабелла имела в виду. Ядовитые слова принцессы в своей несправедливой запальчивости хлестали и жгли почище любой плети, углубляя и без того воспаленные и кровоточащие раны, в изобилии покрывающие смятенную, растерянную, сконфуженную душу Лесли уже почти полдня.

Казавшиеся ему половиной жизни.

Самой ужасной ее половиной.

Лесоруб, вздрогнув и сморщившись, тихо застонал, словно от физической боли. Может, он и впрямь был трусом, бахвалом, ничтожеством и бабой – после десятого повторения этой песни в свой адрес он уже ни в чем не был уверен. Но даже такое никчемное и забитое существо иногда понимает, что если вывалиться наобум в самую гущу приспешников Гавара с тупым топором, кочергой и булыжником, то к своре кусачих и рвущих эпитетов, горстями швыряемых ему в затылок, можно будет прибавить еще один.

«Полный дурак».

Если они потащат шевалье на убой, то пропади всё пропадом, стратегия и тактика, он выбежит и погибнет – с чистой совестью. Но вот если бы только у них был шанс, всего лишь один, маленький, пусть даже самый крошечный шанс на победу…

Дверь кухни заскрипела, отворяясь.

– Они ведут его резать!..

Агафон положил руку на изогнутую ручку двери, выставляя другой волшебную палочку прямо перед собой, подобно копью,[19] вдохнул рвано, бросил крестнику «Выскакиваем на счет «три»…

– И чего это глупые бугни тут делать? – донесся из глубины кухни знакомый голос брюзгливого повара, и шестое чувство чародея дало подножку всем остальным, ухватило стоп-кран и рвануло, что было сил: «Стоять!!!»

– Стой!!! – рука волшебника слетела с ручки двери и, что было сил, вцепилась в плечо крестника, взбугрившееся напряженными мускулами. – Погодим!

– Чего годить? – нетерпеливо прорычал дровосек, но потная от волнения ладонь чародея прикрыла ему рот.

– Тс-с-с… Сейчас увидишь.

– Гдддр, смотреть, человек мужик поймать! – возбужденно и радостно похвастался тем временем хрипатый бас.

– Вкусный!

– С поющей плесенью!

– Со слизью семирука!

– С желчью змееконя!

– Вку-усно, – одобрительно промычал кулинар, но тут же спохватился: – Хозяин видеть?

Градус энтузиазма в рядах зеленых гурманов упал.

– Хозяину не надо…

– Хозяину неинтересно…

– Хозяин человек мужик не есть!

– Дурень Гмммр! Хозяин должен знать! А если хозяин человек мужик призвать?

– Кому человек мужик, кроме нас, нужен?! Хозяину не нужен!

– У хозяина человек женщина есть!

– Да и ту он не есть…

– Не твоего брюха дело, Грррм! – повар сурово пресек попытку бунта на корабле. – Хозяину лучше знать!

Бугни, сознавая правоту кашевара, поникли.

– И чего теперь? Человек мужик не есть?

– К хозяину отвести. Хозяин сказать есть – бугни есть.

– Вести к хозяину!!!

– Хозяин сейчас делами заниматься, в раболатори, – кулинар сурово оборвал высунувшиеся было ростки оптимизма. – Не беспокоить. Не отрывать.

– Но человек мужик…

– Гнннр хотеть семируком стать? Иди к хозяину, когда хозяин некогда!

Конечно, Гнннр хотел этим утром многого, но стать семируком не входило даже в первую тысячу его немудрящих желаний. Поэтому обиженный бугень насупился и отступил.

– Куда человек мужик девать? – рассеянно пнув пленника, с горьким недоумением вопросил Гнннр.

– На кухню! – радостно предложил Грррм.

– Еще не хватать! – пресек покушение на свою законную территорию кашевар. – Вон кладовка, туда и девать.

Агафон мгновенно и с ужасом понял, какую кладовку имеет в виду повар и сдавленно охнул.

– Живым не дамся… – прошипел лесоруб и схватился за ручку двери…

Но тут Грррм уперся.

– Кладовка темно, человек мужик не видно, – капризно пробасил обжора.

– Комната есть с окном, там! – обрадованно воскликнул тот, кого называли Гмммром. – Бугни сидеть, кости играть, на человек мужик смотреть, аппетит нагонять!

– Гнннр аппетит нагонять не надо – надо аппетит разгонять… Скоро Гнннр семирука есть…

– Гнннр семирука есть – Грррм человек мужик кушать! – радостно провозгласил бас и довольный своим остроумием загоготал.

Два голоса скрипуче поддержали его, а один просто пробормотал:

– Грррм опять сострить, опять удачно…

– Ладно. Валить отсюда, дармоеды, – отсмеявшись, сурово провещал кулинар. – А у Гдддр нет времени – тушу разделывать надо, соус готовить. Или семирука принести?

Под возобновившийся скрежещущий гогот дверь кухни скрипнула, открываясь и закрываясь, а топот трех пар нечеловеческих ног стал медленно откатываться вправо по коридору, и вдруг пропал.

– Зашли, злыдни зеленые, – прошептала Грета.

Его премудрие с тихим стоном выдохнул, прикрыл глаза и медленно осел по стенке.

– Испугался? – снисходительно пробормотал лесоруб.

– Это ты про себя? – огрызнулся маг.

Лесли по обретенной за полдня нервозной инерции хотел сказать в ответ что-нибудь язвительное или выспренное, чтобы произвести впечатление на избранницу, но призадумался на секунду, опустил глаза и смущенно хмыкнул:

– И про себя тоже.

– Снаружи бугни, внутри зайцы… – пробормотала с отвращением еле – но слышно – принцесса, словно хлестнула кнутом, и во мраке чулана повисла напряженная колючая тишина. Лес вздрогнул, покачнулся, как будто настоящая плеть наотмашь стегнула его по лицу, и замер.

Кто-кто, а уж он-то знал, что при поединке человека даже с самым могучим деревом рано или поздно настает момент для решительного удара, после которого столетний дуб или упрямая лиственница рухнут, заламывая ветки как руки и панически шумя поверженными кронами. Как лесоруб, он знал и чувствовал, когда и какой удар станет для дерева последним.

Как человек, он знал и чувствовал, какой удар станет последним для него, и когда простой деревенский парень, вдруг возомнивший себя будущим королем, упадет и больше не встанет.

Было дерево – и нет дерева. Есть ветки, кора, корни где-то в земле, живая еще и зеленая листва, куча щепы и кремовая, с темными кольцами лет, сердцевина… А дерево умерло.

Был лесоруб – душа-парень, рассудительный, добрый, надежный – и нет его. Останется только согнувшийся под каблуком сварливой королевской дочери альфонс и лизоблюд, забывший собственные корни и собственное имя. Она же права, принцесса! Как же она права! Я – заяц! Трусливый дурак, опасающийся и слово поперек ей сказать! Пустоголовый, надутый болван, замороченный россказнями про какую-то куму Уню, собственную необычайность и эту идиотскую корону, которая не на мою голову была выкована! И которая мне не нужна, если хорошо-то дурным котелком подумать! Зачем?! Зачем дровосеку и сыну дровосека королевство, роскошь и придворные?! Дома, в своей деревне, я был по-настоящему счастлив – хоть и понял это только теперь, когда до трона осталась всего пара шагов. Как же, оказывается, всё просто! Каждый должен заниматься своим делом: короли – править, а не хамить, волшебники – колдовать, а не сводничать, а дровосеки…

Дровосеки для начала должны расставить всё по местам.