Максим Кузьменко - Масоны из провинции

• Название: Масоны из провинции
• Автор: Максим Кузьменко
• Жанр: Исторический детектив

Россия,1879 год, молодой человек вынужден покинуть Москву и вернутся в родной Александровск. Здесь он встречает новых друзей, свою любовь, и начинает интересоваться одним подозрительным обществом, члены которого являются только богатые люди и умирают при странных обстоятельствах.

---

Рыллев решил все валить на Григория и Унге, что это они все организовали, а он бедный несчастный был чуть-ли не заложником у этих злых и корыстных людей. Грызлов принял игру, и даже некоторое время подыгрывал, а когда понял что ничего нового не узнает, начал вести допрос в иной манере и наступил со стороны силы:

— А вы знаете, что за убийство дворянки, несовершеннолетней, чьи предки, между тем, принимали непосредственное участие в становлении власти империи на этой земле, я могу и сам придумать казнь. Владыка наделил меня такими полномочиями. — смотря прямо в глаза Андрею произнес он. — Ведь умереть быстро, и без мучений, это одно из высших благ жизни. — Евдоким легонько улыбнулся, Андрей с интересом слушал его. — Я не буду рассказывать вам о крысах и ведрах, я уверен, вы знаете. — он сел на стол, вполоборота к допрашиваемому. — Можно ваши яички, подсоединить медным шнурочком, к…как ее… — Грызлов клацал пальцами в воздухе. — динамо…динаме… — мужчина деланно ломался вспоминая слово. — Машина! Динамо-машина! — как-бы неожиданно вспомнил он и соскочил со стола. — Точно! Динамо-машина! Или, — Евдоким Авдеевич прищурился, глянул в сторону, снова посмотрел на Андрея, цокнул языком. — душить, — он пригнулся к столу, оперся на него руками и посмотрел на Андрея одним глазом, повернув к нему правую сторону лица. — вы знали что повешенные умирают не сразу? Да, — снова смотрел обеими глазами, поднялся от поверхности стола. — многие висят, додыхают! Ну, так, этот процесс и вовсе в забавную пытку превратить можно. — допрос шел в комнате три на три, по центру стоял грубый стол, напротив друг-друга два стула, на трех из четырех стенах находилось по двери. Евдоким Авдеевич выпрямился, повернулся правым профилем к собеседнику, уставившись в грубо оштукатуренную стену серого цвета, на которой не было двери. — Особенно долго помирают маленькие девочки. — с задумчивым видом протянул он, Андрей отвел глаза, уставился на поверхность стола. — А еще, — продолжал рассуждать Грызлов. — заразить его хворью, сифилисом, — он повернулся к Андрею лицом. — пусть мучается, сидя в подвале каком-нибудь с гнойными язвами на теле. — Рыллев поднял на него глаза, еще в самом начале разговора глаза эти были невинны как у теленка, на лице была маска простецкого выражения, а на губах то и дело сияла неловкая улыбка. А вот сейчас взгляд становился тяжелым, губы вытянулись ровной полоской, глаза смотрели исподлобья на собеседника. — То-ли дело, хитрая штука, — продолжая говорить мужчина сел на стул, закинул правую ногу на левую, откинулся на спинку, правый локоть поставил на край стола, рукой то и дело показывал то на стену, то на собеседника. — подсадить человека, скажем, на опиум, мак, гашиш. Да мало-ли дряни в мире? И все! корми его вовремя, а когда надоест, — Грызлов засмеялся. — пере… — он давился смехом. — пере… корми… — он отсмеялся, перевел дух. — И все! Готов дурак! — от резкого хлопка по столу ладонью Андрея дернуло. — Есть еще химия, кислоты там всякие, но это уже надо разбираться, яды всякие. — Евдоким снова поднял ладонь к верху, начал указывать то в стену, то на собеседника. — И ведь главная беда знаешь в чем? В чем беда главной казни? Андрюш? — голос словно резал каменным ножом. — Что казнить то можно весело, да вот все боятся казни, валят друг на друга, не хотят отвечать! — Грызлов захохотал. — А ведь последнее благо им в жизни дано! — он поднял палец к верху. — Покаяться и умереть быстро, наивысшее благо в нашей жизни, это быстрая и легкая смерть. Да, благо жизни в смерти, парадокс! — Евдоким сел ровно, пожал плечами, оперся руками о стол и встал. — А можно и годами гнить заживо, и все-равно все рассказать, да только поздно будет. — еле слышно закончил он свою речь и направился к выходу.

— А быстро это как? — голос Андрея звучал мрачно.

— Пуля. — безразличным голосом ответил остановившыйся Грызлов. — А хочешь? Можешь подергаться. Аннушка дергалась? — он повернулся к Андрею, тот поднял мрачный взгляд и посмотрел в глаза агенту.

Рыллев выложил все что знал, он подтвердил рассказ Марии, сознался в убийстве Анны Коношевой.

— Второго Григорий сам нашел, где-то в борделе Екатеринославска. Он на козлах сидел. Кто, от куда, я не знаю, Панкратом себя называл, говорил что «гастролер». — Евдоким понял что значит это слово — кочующий вор, путишествует с места на место, нигде долго не живет. — Я тысячу получил.

— А Белянский?

— Тоже, тысячу. — Андрей повесил голову. — Григорий не любит когда у него баб уводят, а Белянский уводил, он бабам нравился. — тихим голосом говорил он.

— И что?

— Отравил его, дал ему вина с ядом, Григорий. Я яд приготовил. — вздохнул Риллев. — А потом и Рыжову, она сильно к нему приставала, стала надоедливой.

Андрей, поняв что терять уже нечего, говорил и говорил. Клуб они создали ради наживы, в его личных планах было собрать с простаков кругленькую сумму, да и бежать, как он всегда и дела. Так-же хотел поступить и Унге. Но у Григория были немного отличные намерения.

— Он и придумал устроить все по подобию масонов. Унге знал как. — говорил Андрей. — Ну, а местным это пришлось по вкусу, они с удовольствием приняли игру. Тогда и началось тесное сотрудничество с властями, — он вздохнул. — всем хочется денег, и удовольствий. Клуб приносил деньги, и довольно неплохие, да вот, эта девочка…. — Риллев взялся руками за голову. — Я постоянно жалею…

— Но все-же убил. — безразличным голосом перебил Грызлов. — Из жалости, надо полагать? — он посмотрел на собеседника в упор.

Андрей молчал, так прошло несколько минут. Дальше он рассказал кто из власть имущих пользовался услугами клуба, кто просто имел денежную выгоду. Кроме местного градоначальника Кунина, святого отца Василия и сына покойной Рыжовой, всплыла фамилия Конев, этот чиновник возглавлял транспортно-почтовое ведомство губернии и любил девочек помоложе. Еще один служитель церкви, так-же из губернии, ответственный как-раз за предотвращение образований разнообразных культов в ущерб православию, отец Варфоломей, этот брал деньгами.

Молодой Рыжов был не в счет, Евдоким не считал глупость и безволие преступлениями, пороком да, но не преступлением. Пошел юноша на поводу матери, ну так это бывает, так царицами и становятся, мужиков себе подчиняя. Но придется сместить с должности, безвольный чиновник хуже вороватого. А вот некие Старицын и Гурин, те имели свою выгоду, регулярно посещали собрания, не брезговали и деньгами, а взамен обеспечивали защиту со сторон полиции и тайной охранки губернии.

— Шкатулки, музыкальные. Шары, стеклянные, с дымом внутри. — Андрей рассказывал о методах обмана своих посетителей. — Книги, всякие, выдавал за древние писания.

— Электричество. — вставил Грызлов.

— Да, — согласился тот. — электричество…стеклышки мигали, разными цветами. — он вздохнул. — Когда человек под воздействием всех этих, напитков, или…

— Дурман, — перебил его Евдоким. — говорите прямо, вы специально поили своих прихожан, что-бы вам было проще их с ума сводить.

— Да. — согласился Рыллев и повесил голову.

В Александровске пока никто не знал, зачем здесь этот странный человек, перед которым Голосеев и Кунин на цырлах ходят, а поп Василий и вовсе молится как на Спасителя. Впрочем, довольно скоро, простой люд отвлекся от пришельца, куда интересней было посудачить о сумасшествии Лаврова, аресте Попова и прекращении работы Поповского клуба, а тут еще и молодую Коншину арестовали. Только благодаря тому что Егор держал своих людей в строгой дисциплине, а они уважали своего командира, удалось избежать утечки из ведомства.

Сергей Стрельников, между тем, пытался высвободить дочь, но никто и ничем не мог ему помочь. Голосеев и Кунин сказали что не могут, что приказ из Киева. Сват отказался от встречи, сославшись на занятость, а дочериного мужа и вовсе нигде не было, ни в Никополе, ни здесь, в Александровске. Несчастный родитель даже не знал что ему делать, он очень страдал, а скоро ему сделалось плохо с сердцем.

Потек гной и в Екатеринославске, нашелся правда один, пытался забинтовать вскрытый нарыв. Глазицын, генерал-губернатор, ему ох как не нравилось, что какой-то киевский шнырь наводит лад не только в его владениях, а еще и в город приперся! Да вот недооценил он своего противника, за что и поплатился уязвленной гордостью.

— Вы ваше благородие ереси в православном обществе потворствуете. — заложив руки за спину Грызлов прохаживался по комнате, Глазицын Леонид Петрович сидел, развалившись, на стуле. — А это я вам скажу… — он повернулся к губернатору и немного наклонился. — сами понимаете.

Разговор происходил в рабочем кабинете губернатора, в Екатеринославске.

— Я понимаю что какой-то выскочка решил мне под ногами путаться. — зло прошипел Леонид Петрович.