Джуд Морган - Тень скорби

• Название: Тень скорби
• Автор: Джуд Морган
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1092-4

Роман рассказывает о жизни Шарлотты Бронте. На пути к признанию и известности ей пришлось пройти через тяжелые испытания — бедность, несчастную любовь, смерть близких… Однако она сумела осуществить свою мечту — стала одной из самых популярных писательниц. До сих пор остается загадкой, что питало ее страстное воображение…

---

3

Утраченное и найденное

— Прости, этот визит нельзя назвать самым спокойным для тебя, верно? — сказала Мэри Тейлор, закрывая дверь спальни, чтобы отгородиться от шумной болтовни, которая по-прежнему воодушевленно продолжалась внизу. Дом Тейлоров в Клекхитоне был доверху заполнен Тейлорами и их родней, сплошь розовощекими, неутомимыми людьми, любящими поспорить. Прощальная встреча, но, что характерно, не печальная.

— Спокойствия мне хватает дома, — ответила Шарлотта.

— Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить. — Мэри усадила подругу в кресло у кровати. — Вот так. Скажи, план открыть школу окончательно заброшен?

Шарлотта пожала плечами.

— Объявлений еще много. Элен по-прежнему раздает их всем, кому только может. Но если спросишь меня, я думаю, что учреждению сестер Бронте не видать учеников. Увы, нет. И, Боже правый, если какие-нибудь родители все-таки привезут дочку в Хоуорт, то, оглянувшись по сторонам, тут же заберут ребенка подальше. И я не стала бы их винить.

К сожалению, их проект по созданию школы — открыть школу в пасторате — свелся к ложному понятию. Подобно многим ложным понятиям, поначалу оно показалось великолепной идеей. Хорошо — они не могли оставить папу, стареющего и почти слепого, но если школа будет в доме, им и не придется этого делать. Каким-то образом они убедили себя, что для нескольких учениц найдется место, а когда начнет поступать плата за обучение, можно будет пристроить новое помещение… Лучшее от двух миров. Шарлотте удавалось верить в эту химеру достаточно продолжительное время.

— Что ж, в каком-то смысле ты ответила на мой следующий вопрос. Ты несчастна в пасторате — или, точнее, насколько ты несчастна?

— Половинка на серединку, как сказала бы Тэбби.

Мэри села на кровать и пристально взглянула на подругу. В Германии Мэри, дерзкая и настырная, училась в школе для мальчиков; теперь же они с братом наконец-то взяли билеты до Новой Зеландии, где она собиралась открыть свое дело. К прежней уверенности подруги добавилась такая невозмутимость завоеванного опыта, что Шарлотта просто-таки робела перед ней.

— Шарлотта, ты не можешь там оставаться.

— Конечно, могу. О да, мне не слишком нравится жить дома, но я жила в нескольких местах, и мне нигде не понравилось. На самом деле со мной, похоже, так всегда. Я еду куда-нибудь, и сначала кажется, что там довольно сносно, а потом…

— Это другое. Это тюрьма. Это не приведет тебя ни к чему хорошему, Шарлотта, я же вижу. На тебя находит тень, даже твой голос… Ты должна как-нибудь вырваться.

— Ах, Мэри, я не могу быть такой, как ты. Не могу просто собрать чемодан и отправиться за моря.

— Однажды смогла, — сказала Мэри, устремив на подругу несколько тяжеловатый взгляд, и после паузы твердо произнесла: — Шарлотта, я не хочу, чтобы ты была такой, как я. Я говорю не об этом. Я хочу, чтобы ты снова стала такой, как Шарлотта.

— Мне это не кажется слишком уж желательным. — Шарлотта встала, спасаясь от наряженного внимания Мэри. Подойдя к окну, она приоткрыла занавески. Стояла ясная ночь, и она принялась искать глазами звезды. Однако фабрика Тейлоров находилась прямо через двор, и оконное стекло было матовым от дыма. Внезапно дикое раздражение, охватившее Шарлотту, заставило ее повысить тон: — Но почему это должно волновать тебя? Тебя не будет здесь, и ты этого не увидишь. Ты уедешь к своей новой свободной жизни на другой конец света, и у тебя будет много других забот.

— Да, и, черт меня побери, я чувствую вину из-за этого! Но я все равно буду думать о тебе и переживать по поводу того, что с тобой происходит. Хочешь верь, хочешь нет.

Шарлотта водила по занавеске пальцами, не в силах повернуться.

— Разве не забавно, что люди ссорятся перед тем, как надолго попрощаться друг с другом? Словно хотят прогнать грусть.

Мэри рассмеялась.

— Господи, ты зовешь это ссорой? В моей семье это посчитали бы обменом любезностями. Шарлотта, я представляю, каково тебе в этом доме одной. Нет, я знаю, что в буквальном смысле ты не будешь одна. Да, есть Эмили, которая была бы рада жить на вершине скалы и быть такой же общительной, как каменная глыба. Да, есть твой отец, и он, несомненно, будет рад, если ты будешь продолжать приносить в жертву свое телесное и душевное здоровье, ухаживая за ним. Есть еще гуси во дворе и овцы на пустошах, которые тоже будут тебя немного подбадривать… Не думай, что это только сейчас, Шарлотта. Подумай о будущем. Вообрази, что ты будешь делать через пять лет.

Шарлотта послушно попыталась представить. Через пять лет… Что я буду делать? Весьма вероятно, буду по-прежнему ждать письма. Она закрыла лицо руками. Да, я буду сидеть, вся в паутине, и преданно ждать письма от него…

Мэри вскочила.

— Ах, Шарлотта, прости, не плачь.

Но она и не плакала. Стон, который вырвался из ее груди, был смехом — смехом, который был горше и мучительнее любых слез.

— Нет, нет. Со мной все в порядке. — Она мягко отстранила Мэри и принялась мерить шагами комнату. — Я рассказывала тебе о той учительнице в Брюсселе? О той, что с маленькими записочками. Ах, ей, наверное, было около тридцати. Без денег. В постоянной тревоге, что может случиться непредвиденное, что она потеряет работу. Поэтому она всем мужчинам в семье вручала эти маленькие записочки, чтобы те раздавали их своим друзьям. В записочках она рассказывала о своем уязвимом положении и спрашивала, не будет ли кто-нибудь так добр жениться на ней. Так добр… — Снизу доносились веселые голоса Тейлоров, повышаемые в добродушном споре. Интересно, откуда в них столько жизни? Шарлотта привыкла видеть в жизни редкое сырье, свою долю которого она, вероятно, уже исчерпала. — Нет, Мэри, я останусь. Я решительно настроена. Почему? Потому что так я хотя бы в чем-то решительна.

— Да, папа, подтверждают. У тебя теперь новый помощник. Викарий Бредфорда просит разрешения сообщить вам, и так далее. — Шарлотта читала для папы его почту; нельзя сказать, что вполне терпеливо: церковный стиль слишком уж напыщен. Она представила, как презрительно поморщился бы месье Хегер, как безжалостно занес бы над страницей голубой карандаш. Нет, нужно прекратить об этом думать. — Тот, что ты думал: мистер Артур Белл Николс, только что посвященный в духовный сан в Рипоне, недавний выпускник дублинского Тринити-колледжа. Твой соотечественник, пишет викарий.

— Верно, верно. Заметь, я так долго прожил за пределами Ирландии, что едва ли могу говорить о тесной связи с этой страной. Что ж, мне тяжело упоминать об этом, однако нашему приходу чрезвычайно необходим второй священник. Из-за моей беспомощности здесь скоро начнет падать уважение к Церкви.

— Ах, нет, папа, люди относятся к твоим проблемам только лишь с сожалением…

— Я не желаю быть объектом жалости, — прошипел Патрик и тяжело опустил на стол руку с длинными ногтями. — А теперь, будь добра, прочитай письмо полностью.

И она принялась читать, думая: «Что ж, мистер Артур Белл Николс, к какому бы сорту людей вы ни относились, я не завидую вашему сюда назначению».

Новости из того разряда, что заставляют задуматься, но не печально, а с сухой иронией: Генри Нюссей женится. Он нашел молодую леди, которая станет ему поддержкой и опорой, будет слушать его великодушные хмыканья и шумные речи, в общем, делать все то, что могла бы делать Шарлотта. Кроме того, у молодой леди есть свой небольшой доход, что тоже очень мило. Шарлотта была рада за него. Просто-таки тревожно, как искренне она была за него рада: несомненно, только любящая старая тетушка или святая могла бы с этим справиться. А Шарлотта знала, что ей никогда не быть ни той, ни другой.

Даже перспектива гостить в доме, где будут жить Генри и его молодая жена, скорее привлекала, чем отталкивала Шарлотту. Это было в одном из живописных поселков Пик Дистрикта[95], куда Генри недавно назначили викарием, и Элен находилась там одна, наблюдая за наведением порядка перед прибытием молодоженов. Она хотела, чтобы Шарлотта приехала к ней. Все это, писала она подруге, довольно сложно: а что, если невеста Генри не разделяет ее вкусов в выборе драпировок?

Читая письмо и слыша в нем чуть-чуть взволнованную трель Элен, Шарлотта улыбалась и тоже хотела приехать. Но сомневалась, что сможет. Папа по-прежнему находился в жестокой депрессии. Мистер Николс, викарий, прибыл — не какая-нибудь угрюмая, мрачная личность, с которой здороваешься и сразу забываешь, но, по всей видимости, серьезный и надежный молодой человек, тут же приступивший к выполнению своих обязанностей, что облегчило ношу. Однако слепота и зависимое положение продолжали терзать папу. Не способный читать, он нуждался в постоянной подкормке занимательными разговорами. Эмили была не сильна в этом, а если не видеть ее лица, от сокрушительного молчания сестры часто становилось еще неуютнее. Поэтому лучше Шарлотте остаться.