Михаил Ланцов - Русский медведь. Император

• Название: Русский медведь. Император
• Автор: Михаил Ланцов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-89461-1

Новый фантастический боевик от автора бестселлеров «Русский Медведь. Цесаревич» и «Русский Медведь. Царь»! Наш человек в теле Петра Первого. Бросив вызов не только всей Европе, но и Блистательной Порте, «попаданец» совершает революцию в военном деле. Русские броненосцы, нарезные пушки, картечницы и минометы меняют ход истории!

Смогут ли турки «завалить трупами» русских морпехов в Стамбуле?

Кто возглавит ВДВ Петра Великого и воздушный десант, выброшенный с первых русских дирижаблей на Версаль?

Выстоит ли кичливый французский петух против русского медведя?

Станет ли русский царь императором Европы?

---

– Не нравится мне эта идея, – нахмурилась Анна. – Что конкретно ты хочешь написать в тех текстах от имени апостола Петра?

– Пока мне в голову приходят только три мысли. Во-первых, дать предсказание влияния искусителя на амбиции и гордыню церковных иерархов, дабы исказить учение Христа. Дать там несколько «предсказаний» задним числом для пущей красоты. Кое-что уточнить на будущее, например, затмение или какое-нибудь стихийное бедствие. Описание самолета дать, космического корабля и так далее. Это все не проблема. Во-вторых, я хочу убрать из христианства концепцию рабства. Если человек создан по образу и подобию Господа нашего, то рабом быть не может априори. Сын-дочь, вполне нормальная форма. А вся эта идея «рабства» есть не что иное, как обычная гордыня церковных иерархов и стремление возвыситься над людьми, повелевать ими, возвышаться за счет унижения окружающих.

– Но как тогда быть с Иисусом Христом? – Ахнула Анна. – Ведь именно его именуют Сыном Божьим.

– И вот тут нам на выручку приходит третья мина, которую я хочу заложить. Концепция сотворения как совместный акт[10]. Дескать, Всевышний дал нам свободу воли не для того, чтобы мы выбирали, кому слепо поклоняться. Отнюдь. Свобода воли давалась потому, что иначе не получалось бы дать шанс тем личинкам, что порождает человек в процессе размножения, превратиться в полноценных людей. И путь в Царствие Небесное идет не через смирение и самоотречение, а через личное развитие, которое, в свою очередь, возможно только через укрепление разума с телом. А не их деградацию и выхолащивание, ибо зачем Всевышнему в своем Царствии толпы убогих? В общем, вывернем классические церковные догмы наоборот, обозначив в нашем варианте путь от обычного говорящего животного к сыну Божьему или дочери. Ведь в классических догмах потакание животному началу так угодно дьяволу. С ними нужно бороться.

– Опасная дорожка… – покачав головой, произнесла герцогиня. – Слишком радикальные нас ждут изменения.

– Опасная, – кивнул Петр. – Но иного пути я не вижу. Широким массам нужно во что-то верить, ибо жить своей головой не хотят. И раз уж без религии никуда, то нужно максимально устранить ее противоречия с реальностью. Религия должна не гасить устремления людей, их страсти, желания, а стимулировать, направляя в нужное русло.

– Ты уверен, что Всевышнему плевать?

– А ты думаешь, если всемогущему существу было важно, как именно ему поклоняются, он бы не вмешался лично? Не дал бы по шее тем, кто неправильно возносит ему молитвы? – горько усмехнулся Петр. – К сожалению, вся эта мышиная возня во имя Господа творится без малейшей санкции с его стороны. Ему даже поклонение не нужно. Вот скажи, тебе нужно, чтобы тебе поклонялись муравьи? Вот то-то и оно.

– Тогда я не понимаю… зачем вообще нужна религия? – нахмурила лобик Анна.

– Как зачем? Я же сказал – подавляющая масса людей не любит жить своей головой. Она как собачка Павлова. Помнишь, я тебе рассказывал? Увидели какой маркер – отреагировали. Причем не задумываясь. Они вообще не любят задумываться. Но что же с ними делать? Других у нас крайне мало. Поэтому этим широким массам и нужно дать предельно простые и понятные жизненные ориентиры. Делай так, так и так, и тогда у тебя есть шанс получить «Божественное благословение», которое должно выражаться в чем-то понятном и хорошо наблюдаемом. Ну и правила общежития требуется установить заодно. Чтобы наши братья и сестры друг друга не поубивали. Религия – очень полезная вещь. Если бы ее не было, то ее следовало бы придумать. Да… собственно, ее для этого и придумали.

– Но ведь не все примут эти… хм… откровения.

– Слушай, резни на этой почве нам все равно не избежать, – пожал плечами Петр. – Но одно дело, когда у нас за спиной будет логичная, стройная и понятная платформа, на которую мы станем опираться и которую отстаивать. Причем с примерами реального успеха. Дескать, делай так, так и так, и ты получишь то же самое, а то и лучше. Причем не где-то там и потом, а здесь и сейчас. То есть при жизни. Что станет подтверждением признания твоей веры, твоей набожности, которая после смерти, безусловно, также будет награждена. И совсем другое дело, если станем поступать по принципу – Баба-яга против.

– Ох… не нравится мне все это…

– Да и мне не очень, но выбора, в сущности, нет, – развел руками Петр. – Ты сможешь найти гравера, который станет молчать?

– Гравера? – с некоторым удивлением переспросила Анна.

– Да, гравера. Мы будем работать по серебру – чистому металлу.

– Но зачем? Чем тебя не устраивает пергамент?

– Тем, что он быстро гниет. Любой желающий с трезвым мышлением может усомниться в том, что пергаменты пролежали почти семнадцать веков в климате Царьграда и не сгнили. Да, божественная благодать, но прочие святые книги-то гниют за милую душу. Мы изготовим книгу на серебре, искусственно ее состарим. Доставим в Стамбул, спрячем в нужном месте, а потом огнем артиллерии вскроем тайник. Некоторые пластинки от того повредятся, но тем лучше.

– Это безумие… – вновь покачала головой герцогиня.

– Есть немного. Но ты со мной? Ты мне поможешь?

– Безусловно.

Глава 6

24 июня 1713 года. Стамбул

В Стамбуле уже третий день шли уличные бои. Тяжелые, напряженные и очень интенсивные. Они не прекращались ни днем ни ночью. А город… город пылал…

Поручик Игнатьев аккуратно выглянул из окна одного из немногих уцелевших каменных домов в этом довольно бедном квартале. Остальное окружение в основном развалилось и лежало пыльными бесформенными кучами.

– Идут? – тихо спросил осипшим голосом ефрейтор, который сидел на полу, прислонившись к стенке.

– Пока нет, – ответил, покачав головой, поручик и протер глаза. Пыль, грязь и пот… казалось, что они везде…

– Гранат много осталось?

– Шесть штук…

– Не хватит, – покачал головой ефрейтор.

– Верно… – хмуро согласился Игнатьев. – Василий, – крикнул он сержанта. – Бери свое отделение и выноси раненых на старую позицию. А мы пока прикроем. Понял?

– Так точно.

– Выполняй.

Но не прошло и минуты, после того как часть бойцов под командованием сержанта спешно покинула опорный пункт, войска коалиции вновь атаковали. Но не тут-то было. Десять карабинов под унитарные патроны, конечно, не автоматы, но застучали они довольно часто. Плюс с командного пункта роты эту неприятность заметили и поддержали огнем из минометов-«шестерок»[11], которые ударили плотным заградительным огнем по площади. В общем – отбились. Хотя отделение, оставшееся удерживать опорную точку, сократилось еще на два бойца. Обоих убило наповал – крупные мушкетные пули, попав в грудную клетку, шансов не оставляют. Но не успел поручик передохнуть, как по позициям, куда отступили войска католической коалиции, ударили корабельные орудия. Разрывы были так сильны, что заставили и морских пехотинцев вжаться в пол, молясь о том, чтобы моряки ничего не перепутали. У них флажками по инстанциям запросили огневую поддержку по квадрату. А они все рядом. Ошибись артиллерийский офицер, и все. Даже фарша не останется. Вон «пятнашки»[12] в каком-то полукилометре рвутся, а кажется, что еще чуть-чуть, и их накроет.

Само собой, огневой налет делался не просто так. Под его прикрытием к опорному пункту подошел полный взвод из резерва роты. Потрепанный. Но не суть. Главное, что подошел и притащил целую прорву гранат и патронов…

Бои не прекращались ни днем ни ночью.

Османы, французы, итальянцы и испанцы, потерпев фиаско днем, попытались задавить числом ночью. Но кто же знал, что на вооружении русской армии есть осветительные мины к минометам? После выстрела они раскрывали парашют и медленно опускались, подсвечивая все вокруг. Конечно, не как днем, но тоже неплохо. По крайней мере, можно было разглядеть силуэты и бить по ним. Плюс еще тусклый свет от пожаров, которые, казалось, горят везде. Ведь город пылал. А русская морская пехота постепенно вгрызалась в него, сминая любое сопротивление… вместе с городом. Шаг за шагом. Оставляя после себя одни обугленные руины.

Владимир Петрович, командующий этим наступлением, больше всего опасался начала разложения трупов. Ведь ни о каком перемирии речи и быть не могло. Враги как с ума сошли, ожесточенно сражаясь и предпринимая в день бессчетное количество контратак. Поэтому пришлось снимать часть корабельных экипажей и расчищать хотя бы тылы…

А потом вдруг все лопнуло. Как струна. Вот так – раз, и войска коалиции спешно, бросая все, стали оттягиваться из города.

– Не понимаю… – покачал головой герцог. – Почему?

– Так что удивительного? – усмехнулся Апраксин. – Ты посчитай, сколько они пороху пожгли. На всю кампанию обычно берут запас из расчета выстрелов тридцать-сорок на линейного бойца. Обычно больше и не нужно. А тут…

– И все? – удивился Владимир Петрович.