Станислав Рем - Переведи меня через Майдан...

• Название: Переведи меня через Майдан...
• Автор: Станислав Рем
• Жанр: Политический детектив

Понятие революция в сознании большинства людей является синонимом кровавого противостояния с братоубийством, разрухой, грабежами. Но в последний период все чаще в мире происходят так называемые мирные, цветные революции под красивыми и звучными названиями. Все подобные революции очень точно спланированы, хотя и считаются стихийными акциями. Организаторы протестных движений серьезно относятся к внешнему оформлению, точно ориентируясь на психологию среднего гражданина — ничего пугающего, никакой крови, никаких ужасов — цветы, шары, ленточки, флажки с символикой протеста. Самое важное в подобных мероприятиях — это показать настроение значительной части населения, его отношение к этому протесту. Поэтому, если молодые люди взяли в руки шарики определенного цвета или на легковых автомобилях появились такие же ленточки и флажки, этих граждан можно считать сторонниками протестного движения.

В политическом детективе Станислава Рема с хронологической точностью и, почти, в режиме реального времени, показывается как «раскачивается лодка» политической стабилизации страны. Широко освещена зловещая роль в этом процессе масс-медиа и зловещая, хотя и незаметная на первый взгляд, работа спецслужб.

---

— Ты в Киеве?

— Предположим, да.

— Соскучился по местам боевой славы?

— Какая слава, Пётро. Уж кто-кто, а ты то должен помнить, какие ордена меня догоняли в этих местах.

— Тогда с чем приехал?

— А если тебе помочь?

— Кто? Ты? Генерал КГБ собирается помочь националисту? Не смеши!

— Но ведь однажды помог.

— Так что, теперь всю жизнь попрекать будешь?

Евдоким Семёнович поморщился: сердечко то не к чёрту. Пошаливает, зараза… Не дай Бог свалиться на руки пацанам в ответственный момент. У них и так работы по самое не балуйся, а тут ещё старик со своими болячками.

— Что молчишь, Москва?

— Странно получается, Петро. Мы с тобой встречались всегда в самые пиковые моменты нашей жизни. И, самое смешное, вытягивали друг друга из того болота, в которое попадали. А ведь как не верили друг другу, так и по сей день не верим.

— Слушай, Евдоким Семёнович, времени у меня мало. В самом прямом смысле этого слова. А потому, если тебе есть что сказать, говори.

— Да пока мне тебе сказать нечего, Петро Степанович. И дай Бог, чтобы не было возможности сказать тебе то, ради чего я приехал.

— Что за абракадабра… — начал, было, возмущённо реагировать депутат, но на противоположном конце провода, не прощаясь, кинули трубку, и тревожные, короткие гудки заполнили комнату политика. Цибуля ещё минуты две стоял над столиком с телефонным аппаратом, всё пытаясь сообразить, на что намекал старый чекист, но так и не пришёл к однозначному выводу.

Появление в Киеве «Москвы» ещё ничего не могло означать, хотя Цибуля был уверен: генерал не просто так приехал. Для контроля отставника прислать не могли. И ранг не тот, и возраст неподходящий. Если бы тот прибыл с официальной миссией, то Петро Степанович бы об этом сразу узнал. Нет, тот, судя по всему, приехал полулегально. Для оперативной работы? Да какой из него оперативник, в восемьдесят-то лет! Смех, да и только. Однако, толкаться по Киеву, да в такие дни, просто из любопытства, генерал тоже не мог. Значит, скорее всего, старик работает на свой страх и риск.

Цибуля поморщил лоб. Интересно, — подумал он, — а у нас имеется информация о том, какой бизнес Рыбак мог взять под свой контроль в начале девяностых? Может, здесь собака зарыта? А если кто-то из наших, а иначе не из кого, наступил на его интересы? И он прибыл разобраться? Потому и вышел на него, по старой памяти. Точно, — сказал сам себе депутат. — скорее всего, так оно и есть.

Пётр Степанович снова поднял трубку, набрал номер телефона приёмной высшего руководства СБУ:

— Добрый день! Народный депутат Украины Цибуля. Дайте мне вашего руководителя. И побыстрее.

* * * 11.40, по Киевскому времени

Машина так резко притормозила, что премьера, сидевшего на переднем сиденье, бросило на «торпеду»: Яценко, как обычно, не пристегнулся.

— Смотри на дорогу. — высказал недовольство Владимир Николаевич, и тут же забыл о своём недовольстве. Дороги до кабинета министров не было. Точнее, она оставалась, как проспект, в целости и сохранности. Но проехать по ней не имелось никакой возможности. По всей ширине проезжей части и тротуара, с обеих сторон от входа в здание, стояли пикеты, состоящие из сотен, если не тысяч людей. Над дверями с табличкой «Кабинет министров Украины» развевался на ветру оранжевый флаг с эмблемой оппозиции.

— Что будем делать, Владимир Николаевич? — поинтересовался личный водитель премьера, работавший с ним уже не первый год, и приехавший в Киев вслед за патроном из Донецка.

— Тарас. — Яценко обернулся к Коновалюку. — Выйди, скажи, что нам нужно проехать.

Депутат покинул автомобиль, и подошёл к митингующим.

— Что здесь происходит? — спросил он у одного из протестующих, но тот только кивнул головой в сторону мужика в «камуфляже».

— Спроси у «бригадира». - и тут же сам первым крикнул, — Федосеевич, к тебе народный депутат пожаловал. Видимо, хочет, чтобы его хозяина пропустили в кабинет.

Мужик в «камуфляже» прошествовал к Коновалюку, и, не здороваясь, произнёс:

— Сегодня в Кабмине санитарный день.

— Какой санитарный день? — не понял юмора депутат.

— Тараканов травим. Грызунов. И прочую дрянь. И ещё будем травить. Сколько, не знаю. Как начальство скажет.

Пикетчики, собравшиеся вокруг беседующих, ответили на шутку «бригадира» весёлым смехом. Тарас Гнатович молча вынес насмешку, и произнёс:

— Вы нарушаете законодательство Украины, не пропуская премьера на его рабочее место.

— А чего ж он сам не вышел? Пусть хотя бы стекло приоткроет. Тогда мы ему лично расскажем, где и в каком месте мы видели его законы.

Новый взрыв смеха обрушился на Коновалюка.

Развернувшись, Тарас Гнатович вернулся к машине.

— Они ничего не боятся. — признался он премьеру, впрочем промолчав про нанесённое оскорбление. — Судя по всему, их на подобную беседу давно настроили.

— Дьявол. — Владимир Николаевич выругался, и повернулся к водителю. — К президенту. На дачу.

Премьер ещё раз бросил взгляд на пикет и, беспомощно, по детски, погрозил кулаком сквозь тонированное стекло автомобиля, но его жеста со стороны улицы никто не заметил. А потому, никто и не испугался.

* * * 12.07, по Киевскому времени

«… А теперь хотелось бы сказать несколько слов о ныне действующей власти. Точнее, о том, что не смогла понять привилегированная верхушка украинского политического бомонда. А не поняла она одного — эстетики. В одном из последних репортажей мы говорили о том, что Майдан сегодня напоминает своеобразный праздничный карнавал. С телеэкранов телевизоров, буквально по всем каналам, мы постоянно видим восторженные лица с Майдана, обязательные улыбки, приветливые взмахи рук, сочувствие и надежда в глазах. И одновременно, как бы в режиме «двадцать пятого кадра», показываются противоположные фигуры, выпадающие из этого праздника. Сторонники Владимира Яценко. Во всех средствах массовой информации, как это ни странно, их, в отличие от людей с Майдана, постоянно показывают, практически, однотипно. Спортивные костюмы, прикрытые сверху кожаными куртками. Крепкие. Коротко подстриженные. Ведущие себя одинаково в любой обстановке: пьяно и тормознуто. Что моментально вызывает у зрителя отрицательные эмоции. На телеэкране человек с Востока Украины, «голосующий за Яценко» выглядит следующим образом: грязный, небритый, с угрюмым выражением на лице, обязательно в тёмной одежде, и, естественно, пьяный. Причём, зрителю навязываются два типажа «сторонника премьера». Либо шахтёр, человек недалёкий, и согласный свою свободу променять на деньги. Либо криминальная «шестёрка», с одной извилиной ниже пояса, и слушающий «блатняк» по «Шансону». Нам, как журналистам, неоднократно работавшим на предвыборных площадках, понятно стремление оппозиции показать в таком отталкивающем свете своих противников. Но абсолютно непонятно, почему «кандидат от власти» не сделал никаких выводов, чтобы изменить положение в свою пользу. Будем ждать ответа.

Михаил Самойлов и Владимир Дмитриев,

специально для Московского кабельного канала «ТВ Москва»

* * * 12.57, по Киевскому времени

Машины проскочили пост ГАИ, и водитель ведущего авто собирался, было, увеличить скорость до ста шестидесяти километров в час, как Яценко неожиданно тронул его за рукав.

— Притормози возле щита.

Машина приняла влево, и вскоре остановилась напротив большого бигборда, установленного на бетонной основе, на котором был изображён кандидат в президенты от оппозиции, в двадцатилетнем возрасте, в военной форме, с погонами сержанта на плечах. Вихрастый чуб, и расстёгнутый ворот говорили о том, что на тот момент Андрей Николаевич заканчивал второй год службы. Внизу, под фотографией, большими буквами бросалась в глаза надпись: «Пока он защищал Родину, другой сидел в тюрьме!».

Желваки заиграли на скулах второго лица в государстве.

Часто, слишком часто, в последнее время, премьеру стали напоминать его прошлое. Да, он не служил в армии. Хотя просился. Сам ходил в военкомат, писал заявление, но ответ получал один, неизменный: судимые не имеют права на священный долг советского гражданина — Родину защищать. Это потом, позже, когда ему исполнится тридцать, и у него будет подрастать сын, в армию начнут «забривать» всех подряд. А тогда, в конце шестидесятых, уход в армию являлся единственным выходом расстаться с безденежьем, со своими пьяными дружками, и с тем беспросветным будущим, которое обещала жизнь предыдущих поколений шахтёров. И если бы не Люся, кто знает, как бы сложилась судьба.

Яценко дал себе некоторое время успокоиться. Не тебе, — усмехнулся премьер, — половинчатый тёзка, меня осуждать. Если уж на то пошло, то и мы можем поместить рядом бигборд с фотографией «прогоревшего» банка и надписью: «Пока одни жируют, другие подыхают с голоду!». А что, может так и сделать?