Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

• Название: Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 5-691-01420-8, 5-691-01419-6

Учебник посвящен истории стран Европы и Америки в XVI–XIX вв. В нем рассматриваются важнейшие события и проблемы истории Нового времени, анализируются основные тенденции социально-экономического и государственно-правового развития западного общества в указанный период, эволюция общественной мысли и культуры. Оригинальная структура учебника позволяет использовать его как в рамках учебного процесса, так и для самостоятельной подготовки студентов и аспирантов.

Учебник издается в трех частях. В первой части рассматриваются основные тенденции общественного развития стран Европы и Америки в Новое время. Учебник является частью учебного комплекта «Новая и новейшая история зарубежных стран».

---

Естественно, что эта грань является достаточно условной. В индустриальном обществе сохранялись старые и появлялись новые социальные слои, представители которых объединяли качества трудящихся и собственников (например, ремесленники, фермеры, торговцы). С другой стороны, немало категорий собственников не являлись в полном смысле слова «капиталистами», не входили в предпринимательский класс (например, аристократия, рантье). Некоторые социальные группы вообще с трудом соотносились с классовой социальной структурой (например, духовенство, чиновничество, творческая интеллигенция). Тем не менее, с точки зрения формирования общественного сознания и культурной среды, правовой культуры и политических отношений индустриальное общество представляло собой биполярное социальное пространство с ярко выраженным противостоянием буржуазии и рабочего класса.

Формирование классовой структуры индустриального общества было отнюдь не безболезненным процессом. Во многих странах первые два поколения людей, живших в условиях промышленного переворота, заплатили немалую социальную и экологическую цену. Наращивание капитала на этапе индустриализации происходило во многом за счет экономии на оплате труда при относительном и нередко абсолютном ухудшении жизненных условий широких слоев населения. Так, например, доля верхних 5 % британского общества в совокупном национальном доходе увеличилась с 29,9 % в 1688 г. до 31,2 % в 1759 г., 32,7 % в 1801–1803 гг. и 46,0 % в 1867 г.

В то же время аналогичный показатель для бедных и средних слоев (90 % населения) сократился с 55,6 % в 1759 г. до 46,6 % в 1867 г., а коэффициент Джини (измеряющий степень неравенства) возрос с 0,49–0,51 до 0,57–0,59. В Пруссии 5 % общества увеличили свою долю в национальном доходе с 21 % в 1854 г. до 30 % в 1913 г. На начальном этапе индустриализации в Англии и Франции 1/5 населения сумела повысить свои «жизненные стандарты», у 1/3 сохранилось в целом статус-кво, а понижение уровня жизни затронуло примерно 40–50 % всего населения. В XVIII – первой трети XIX в. доля нищих (и «очень бедных») достигала в среднем 10–15–20 % всех жителей Англии, Франции, Бельгии и Германии. Однако этот показатель все же был несколько ниже, чем в средневековой Европе: в «нормальные годы» он составлял 20–25 %, а в периоды бедствий – до 50 % численности населения.

Тем не менее, в эпоху промышленного переворота общий уровень жизни обнаружил тенденцию к повышению. Об этом можно судить прежде всего по изменению структуры потребления. Доля продовольствия в общих потребительских расходах основной массы населения (показатель Энгеля), достигавшая, по имеющимся оценкам, в Западной Европе в XV–XVIII вв. 70–75–80 %, понизилась во Франции с 66–68 % в 1838 г. до 62–63 % в 1880 г., в Германии – с 55–57 в 1850–1860 гг. до 51–53 в 1910–1913 гг., в Италии – с 69–70 в 1861–1880 гг. до 60–61 в 1921–1940 гг., в Великобритании – с 47–49 в 1880–1890 гг. до 42–44 в 1920–1938 гг. и в США – с 39–40 в 1870–1880 гг. до 32–34 % в 1909–1928 гг. Произошли также позитивные сдвиги в структуре продовольственных расходов, в частности, уменьшился удельный вес зерновых (например, во Франции с 45–50 % в 1840-е гг. до 24–28 % в 1913 г.). Эти изменения оказывали немаловажное влияние на экономический рост. Так, в период индустриализации ныне развитых государств 20–30 % прироста их подушевого ВВП было связано с улучшением питания и здоровья населения. Примерно с середины XIX в. стали заметно расти расходы на обучение, просвещение и науку, а также здравоохранение. Доля только государственных расходов на нужды образования выросла в 1820–1830/1910–1913 гг. в Великобритании и Франции с 0,2–0,3 % их ВВП до 1,3–1,5 и 1,6–1,7 % соответственно, в Германии с 0,8–1,0 % в 1860-е гг. до 2,1–2,3 % в 1910–1913 гг., в США с 0,3 % в 1840 г. до 1,4–1,6 % в 1910 г., а в Италии и Японии соответственно с 0,8–0,9 и 1,2–1,4 % ВВП в 1880-е гг. до 1,8–2,0 % и 2,5–2,7 % в 1930-е гг. Общие (учтенные) затраты на здравоохранение, просвещение и науку в 1910–1913 гг. были эквивалентны в Италии 2,0–2,3 % ВВП, во Франции и Великобритании – 2,2–2,5, в США – 2,5–2,7 и в Германии – 3,1–3,4 % ВВП.

Большую роль в повышении уровня жизни сыграли растущие инвестиции в систему здравоохранения и образования. Так, показатель средней продолжительности жизни, составлявший в начале XIX в. в Италии, Германии и Франции 30–32 года, а в Великобритании, США и Японии 35–36 лет, спустя столетие достиг в среднем по группе изучаемых стран 48–52 лет. Доля населения, охваченного теми или иными видами формального обучения, выросла в целом с 9–11 % в 1830–1840 гг. до 15–17 % в 1913 г. Однако как исходные, так и итоговые уровни существенно варьировали: в Италии отмеченный индикатор увеличился примерно с 3 до 11, во Франции – с 7 до 14, в Великобритании – с 9 до 15, в Германии – с 17 до 19, в США – с 15 до 22 %. В отличие от других стран, в Германии и США более быстрыми темпами развивалось среднее специальное и высшее техническое образование. К 1913 г. число учащихся в средней и высшей школе в расчете на тысячу жителей составляло в Италии соответственно 6,9 и 0,8, во Франции – 4,1 и 1,0, в Великобритании – 4,6 и 1,2, в Японии – 10,7 и 0,9, в Германии – 16,4 и 1,3, в США – 11,6 и 3,9.

За XIX век страны Запада добились немалых успехов в ликвидации неграмотности. На заре промышленной революции доля грамотных среди взрослого населения превышала половину только в Германии (63–67 %), Великобритании (53–57 %) и США (56–60 %). К началу XX в. в этих государствах, а также во Франции она составила уже примерно 9/10. В Италии эти показатели оказались ниже (58–62 %), правда, стартовый уровень также заметно отставал от других стран. В силу интенсификации образования, развития средней и высшей школы, а также профессиональной подготовки, рост среднего числа лет обучения работников был более значительным, чем увеличение доли грамотных: в 1800–1913 гг. оно повысилось в Италии с 1,1 до 4,8 года, во Франции – с 1,6 до 7, в Великобритании – с 2 до 8,1, в США – с 2,1 до 8,3 и в Германии – с 2,4 до 8,4 года.

Таким образом, несмотря на формирование двух ярко выраженных социокультурных моделей – «буржуазного» и «пролетарского» образа жизни, – индустриальное общество представляло собой достаточно целостную социальную систему. Утверждение капиталистических отношений влекло за собой внедрение новых технологий во все сферы общественной жизни, в том числе быстрое изменение бытовых условий, среды обитания человека. Развернулся масштабный процесс урбанизации – сосредоточения населения в городах, радикального обновления городской инфраструктуры. К концу эпохи промышленного переворота в городах проживало уже 40 % европейского населения. Крупнейшим городом мира стал Лондон с населением более 0,5 млн человек. Урбанизация сопровождалась мощным демографическим подъемом. Если к 1800 г. население Европы составляло почти 200 млн человек, т. е. немногим более 1/5 населения планеты, то к 1900 г. оно превысило 400 млн человек, т. е. приблизилось к 1/4 совокупного населения мира. С учетом численности выходцев из Европы, проживавших в США, Латинской Америке и британских доминионах этот показатель был значительно выше.

Стремительный прогресс средств связи и транспортного сообщения, развитие системы образования и средств массовой информации способствовали формированию не только единого экономического пространства, но и совершенно новой коммуникативной культуры общества. Как мышление, так и сам язык приобретают более абстрактный, функционально ориентированный характер. Массовое сознание в значительной степени утрачивает гуманитарную направленность. Материализм и научно-технический рационализм становятся ключевыми принципами обновленной картины мира европейского человека, а практическая целесообразность, деловитость, стремление к успешности, потребительские интересы превращаются в основу этических и ценностных ориентиров. Важнейшими социальными характеристиками человека в индустриальном обществе становятся профессионализм, уровень квалификации, востребованность в системе производства. В западном обществе рождается тотальное преклонение перед достижениями научного и технического прогресса, за которым стояла глубокая убежденность в ограниченности существующего социального порядка, его относительной ценности и неизбежном революционном обновлении.

Региональные особенности формирования индустриальной экономической системы

Не все страны Запада были в равной мере готовы к «промышленному рывку». Развертывание промышленного переворота, его хронологические рамки и специфика, равно как и все остальные аспекты становления индустриального общества, были теснейшим образом связаны с историческими традициями той или иной страны, ее социокультурными особенностями, зачастую – с разнообразными перипетиями политической жизни и международных отношений. По характеру модернизационных процессов можно выделить две основные модели становления индустриального общества, для каждой из которых была свойственна и особая динамика промышленного переворота. В научной литературе они получили название «эшелонов модернизации».