Джоржетт Хейер - Проверка верности

• Название: Проверка верности
• Автор: Джоржетт Хейер
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2013

Вступив в брак с графом Рулом, очаровательная Горация помогла сестре, спасла семью от разорения и обеспечила себе беззаботную жизнь. И лишь встретив сэра Роберта, заклятого врага своего мужа, Горация понимает, что ее сердце принадлежит человеку, за которого она вышла замуж по расчету. Но сможет ли Горация заставить графа Рула полюбить ее? Ведь сэр Роберт старается испортить ее репутацию…

---

– О нет! – пролепетала Элизабет, прижимая ладонь к сердцу.

К этому времени лакей на запятках уже спрыгнул на землю и распахнул дверцу экипажа. От изумления глаза у Шарлотты полезли на лоб.

– Это же Хорри! – ахнула она.

Леди Уинвуд в отчаянии стиснула свой флакон с нюхательной солью.

– Шарлотта, мои нервы! – умирающим голосом простонала она.

– Но, мама, это правда! – настаивала средняя дочь.

Элизабет тем временем охватили дурные предчувствия.

– Боже, что она могла натворить? – прошептала она, опускаясь в кресло и заливаясь смертельной бледностью. – Надеюсь, ничего… ужасного!

На лестнице раздались торопливые шаги, дверь распахнулась от сильного толчка, и перед ними предстала Горация, разрумянившаяся и ясноглазая, размахивавшая шляпкой, которую она небрежно держала за ленты.

Руки леди Уинвуд нащупали мягкий круглый платок, покрывающий ее голову.

– Милая, сквозняк! – простонала она. – Моя бедная голова!

– Хорри, пожалуйста, закрой дверь! – сказала Шарлотта. – Разве можно врываться столь бесцеремонно и шумно, зная, какие расшатанные у мамы нервы?

– Ой, простите меня! – сказала Горация и осторожно притворила за собой дверь. – Я забыла. Л‑Лиззи, все устроилось, и ты выйдешь з‑замуж за Эдварда!

Леди Уинвуд села на софе.

– Господи помилуй, она бредит! Горация, что ты… чем ты занималась?

Горация небрежно отшвырнула в сторону накидку и с размаху опустилась на низенькую табуретку подле софы матери.

– Я была с визитом у лорда Рула! – провозгласила она.

– Так я и знала! – голосом Кассандры[15] откликнулась Элизабет.

Леди Уинвуд, со стоном смежив веки, откинулась обратно на подушки. Шарлотта, глядя на пугающую неподвижность матери, завизжала:

– Бессердечная девчонка! Неужели у тебя совсем не осталось сострадания к нашей дорогой мамочке? Лиззи, нашатырный спирт!

Нашатырный спирт, нюхательные соли и венгерская вода[16], втираемые в виски леди Уинвуд, вернули ее к жизни. Она открыла глаза и даже нашла в себе силы спросить:

– Что говорит это дитя?

Шарлотта, ласково поглаживая исхудавшую руку матери, сказала:

– Мама, умоляю, не стоит волноваться!

– Т‑тебе и впрямь н‑не о чем волноваться, м‑мама, – покаянно поддакнула Горация. – Я действительно виделась с лордом Рулом, но…

– В таком случае все кончено! – с трагичной покорностью судьбе провозгласила леди Уинвуд. – Теперь нам остается разве что ждать, когда нас поведут в долговую тюрьму. Сама я против этого ничуть не возражаю, поскольку дни мои сочтены, но вот моя красавица Лиззи, моя милая Шарлотта…

– М‑мама, в‑выслушай же меня, в к‑конце концов! – не выдержала Горация. – Я все объяснила л‑лорду Рулу и…

– Боже милостивый! – воскликнула Элизабет. – Только не Эдвард!

– Да, Эдвард. Разумеется, я рассказала ему об Эдварде. И он н‑не ж‑женится на тебе, Лиззи, зато он п‑пообещал стать вместо этого п‑покровителем Эдварда…

Леди Уинвуд вновь пришлось прибегнуть к укрепляющему воздействию нюхательных солей, после чего она слабым голосом потребовала, чтобы ей сказали, чем она заслужила столь суровую кару.

– И еще я объяснила ему, ч‑что ничто на с‑свете не заставит Шарлотту в‑выйти за него замуж, и он, как мне показалось, н‑ничуть не обиделся.

– Теперь мне остается, – со спокойной решимостью провозгласила Шарлотта, – лишь умереть со стыда!

– О Хорри, дорогая моя! – всхлипнула Элизабет, смеясь сквозь слезы.

– А потом я спросила его, – с торжеством закончила Горация, – не хочет ли он жениться на м‑мне. И он ответил с‑согласием!

На мгновение ее родственники лишились дара речи. Очевидно, леди Уинвуд решила, что ситуация вышла из-под контроля ее флакончика с нюхательной солью, позволив тому выскользнуть из ее пальцев на пол, а сама в немом замешательстве уставилась на младшую дочь.

Первой обрела голос Шарлотта:

– Горация, ты хочешь сказать, что имела нескромность, неприличие и… и дерзость просить лорда Рула взять тебя в жены?

– Да, – твердо ответила Горация. – Имела.

– И… и… – Шарлотте явно не хватало слов, – он согласился… жениться на тебе вместо Лиззи?

Горация кивнула.

– Он не мог, – заявила Шарлотта, – не заметить заикания.

Горация гордо выпятила подбородок:

– Я п‑первой заговорила с ним о з‑заикании, и он сказал, что оно ему н‑нравится!

Элизабет поднялась со своего кресла, обняла Горацию и прижала ее к своей груди:

– А почему нет? Милая моя, дорогая сестричка, я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты пожертвовала собой ради меня!

Горация покорно вытерпела объятия.

– Знаешь, говоря по правде, Лиззи, я с радостью в‑выйду за него замуж. Но я все время с‑спрашиваю себя: ты уверена, что не х‑хочешь этого сама? – Девушка напряженно вглядывалась в лицо сестры. – Т‑ты и в‑вправду любишь Эдварда с‑сильнее?

– Ох, любовь моя!

– Тогда я тебя не п‑понимаю, – заявила Горация.

– Не следует полагать, – решительно заявила Шарлотта, – будто лорд Рул принял все за чистую монету. Можете мне поверить, он счел Хорри взбалмошным ребенком.

– Н‑нет, не с‑счел! – мгновенно ощетинилась Горация. – Он г‑говорил совершенно искренне и н‑нанесет маме в‑визит сегодня, в три часа пополудни.

– Не ожидаете же вы, что я смогу встретиться с лордом Рулом лицом к лицу? – трагическим голосом осведомилась леди Уинвуд. – Я готова провалиться сквозь землю!

– А придет ли он вообще? – пожелала узнать Шарлотта. – И какой непоправимый вред могла нанести нескромность Хорри? Мы должны спросить себя, а захочет ли лорд Рул породниться с семьей, один из членов которой оказался настолько глух к женской скромности и чести?

– Шарлотта, не говори так! – с непривычной строгостью одернула сестру Элизабет. – Что еще он мог подумать, кроме того, что наша милая Хорри – всего лишь порывистый и непосредственный ребенок?

– Только на это нам и остается уповать, – с тяжким вздохом заключила Шарлотта. – Но, если она разболтала о твоей привязанности к Эдварду Херону, боюсь, все кончено. Мы знаем и любим нашу дорогую Хорри, не замечаем ее недостатков, но разве найдется джентльмен, готовый взять ее в жены вместо первой красавицы семейства?

– Я и сама об этом думала, – призналась Горация. – Он г‑говорит, что легко п‑привыкнет к моим ужасным бровям. И в‑вот что я тебе еще скажу, Шарлотта! Он заявил, что будет очень ж‑жаль, если я подрасту еще хоть немного.

– Как унизительно сознавать, что лорд Рул мог просто потешаться над Уинвудами! – сказала Шарлотта.

Но оказалось, что лорд Рул и не думал шутить. Ровно в три часа пополудни он поднялся по ступеням дома под номером двадцать по Саут-стрит и осведомился, сможет ли леди Уинвуд принять его.

Несмотря на свой пафосный отказ видеться с графом, леди Уинвуд нашла в себе силы ожидать его в гостиной, для чего ей пришлось подкрепиться нюхательными солями, а прибытие от портнихи нового платья со вставками из шелка в мелкий рубчик окончательно предотвратило нервный срыв.

Ее беседа с его светлостью длилась полчаса, по истечении каковых ливрейный лакей прибыл к мисс Горации с уведомлением о том, что ее присутствие желательно.

– Ага! – вскричала Горация, метнув победный взгляд на Шарлотту, и вскочила на ноги.

Элизабет схватила ее за руки:

– Хорри, еще не поздно! Если эта договоренность тебе неприятна, ради всего святого, не молчи, а я отдамся на милость лорда Рула!

– Неприятна? В‑вздор! – заявила Горация и была такова.

– Хорри, Хорри, дай я тебе хотя бы пояс на платье поправлю! – выкрикнула ей вслед Шарлотта.

– Слишком поздно, – сказала Элизабет, молитвенно сложив руки перед грудью. – Ах, если бы я могла быть уверена в том, что это не самопожертвование на алтарь сестринской любви!

– Если хочешь знать мое мнение, – заметила Шарлотта, – то Хорри весьма довольна собой.

Горация, распахнув дверь гостиной, неожиданно обнаружила мать на ногах, а флакончик с нюхательными солями – забытым на столике с резными вставками из позолоченной бронзы. В центре комнаты, лицом к двери, стоял лорд Рул, одной рукой, на которой красовался перстень с огромным квадратным сапфиром, опираясь на спинку кресла. Он выглядел куда как авантажнее и неприступнее в голубом бархате с золотой тесьмой, чем давеча в костюме для верховой езды, и на мгновение Горация приостановилась, с сомнением глядя на него. Но потом она заметила его улыбку и вновь воспрянула духом.

К ней подплыла леди Уинвуд и обняла.

– Моя милая! – проворковала она, явно обуреваемая чувствами. – Милорд, услышьте ответ моего дорогого ребенка из ее собственных уст. Горация, милая моя, лорд Рул оказывает тебе честь и предлагает свою руку и сердце.