Антон Фарб - Авадон

• Название: Авадон
• Автор: Антон Фарб
• Жанр: Детективная фантастика

«Авадон» формально – это детектив. Частный детектив начинает расследование, которое выведет его на самые верхи местного мира, на него будут давить могущественные государственные организации, соперничающие между собой, а он будет стремиться спасти вполне конкретного человека. Правда, это выяснится не сразу, в начале ему дадут задание найти документы на один аппарат, или сам аппарат. Мир – близкий к нашему годов сороковых двадцатого века. (Нашли даже определение – «дизельпанк», по аналогии с привычным уже «паропанком»). Фантастическая составляющая – город Авадон лежит на краю Бездны. Бездна – это нечто, что не имеет дна в самом прямом смысле этого слова, и никто не знает, что там внизу. Время от времени в Бездне возникают Штормы. На город спускаются некие эманация, поля или что-то в таком духе, что просто сводит горожан с ума. И практической защиты от этого нет. Но горожане привыкли, существует даже шкала штормов, что-то вроде нашей шкалы штормов на море или шкалы землетрясений. Соседство с Бездной порождает и свои религиозные и мифические представления. В общем, Бездна и организует мир произведения.

---

С этими словами Лимек достал из бумажника визитку фабриканта.

- Это он рекомендовал мне обратиться к вам по поводу инженера Петерсена.

При виде визитки на лице Сивиллы Гельрод нарисовалась услужливо-заискивающая мина, а голос откровенно залебезил:

- Что же вы сразу не сказали, господин Лимек! Прошу простить меня за грубость, вы же понимаете, ведь сегодня такой день... Эти вороны! Это ужасно! Я вся на нервах... Так что бы вы хотели знать?

- Как давно вы знали инженера?

- Шесть лет, - с готовностью ответила Гельрод. - С самого первого рабочего дня. Если бы не господин Ксавье... Передайте ему от меня самые теплые пожелания!

- Обязательно, - пообещал Лимек. - А что Петерсен делал в приюте? Помимо пожертвований?

- Ну, - почти натурально смутилась Гельрод. - Вы понимаете... Я могу быть с вами откровенной? Ну да, конечно же, могу... В нашем приюте так редки случаи усыновления сироток...

- И?

- И поэтому... Мы установили... э... политику открытых дверей для наших меценатов, - выкрутилась Гельрод.

- Что это значит? - продолжал давить Лимек.

- Ну... Сиротам так не хватает родительского тепла... А наши меценаты слишком заняты, чтобы взвалить на себя ношу полной ответственности за ребенка! И мы нашли компромисс...

- Вы сдавали детей в аренду? - спросил Лимек напрямую.

- В основном девочек, - сказала Гельрод. - Но вот Персиваль как раз предпочитал мальчиков. Точнее, одного конкретного мальчика...

К горлу подкатила тошнота. Сколько лет он занимался этой работой, а привыкнуть так и не смог. Решил для себя раз и навсегда, что нет предела гнусности человеческого естества, и что никого и никогда нельзя понять до конца, хоть проживи с ним целую жизнь.

- Я могу увидеть этого мальчика? - спросил сыщик.

- Увы, это невозможно! Сорванец сбежал три дня тому назад! Ночью!

- В ночь со среды на четверг?

- Совершенно верно.

Уж не поэтому ли инженер-содомит наложил на себя руки? Если бы все было так просто, вздохнул Лимек. Он достал из бумажника сотенную купюру, послюнил химический карандаш и написал на ней свой рабочий номер телефона и домашний код пневмопочты.

- Если мальчик объявится, дайте мне знать.

- Всенепременно, - закивала смотрительница, улыбаясь на прощание. - Не забудьте про мои наилучшие пожелания господину Ламару! Он ведь наш постоянный клиент!

15

На выходе из приюта за Лимеком увязались (или ему показалось, что увязались) два подозрительных субъекта. По всем правилам наружного наблюдения первый филер, невыразительный тип в сером плаще, топтался позади Лимека, отставая на десять шагов, а второй - смешной коротышка в темном полупальто и дурацкой шляпе-котелке, двигался параллельно по другой стороне улицы. От коротышки Лимек избавился очень просто, нырнув в ближайший подъезд и выскочив через черный ход, но там его уже поджидал топтун номер один. Потеряв напарника, топтун растерянно, но с упорством плелся за Лимеком, пока тот не поднялся на платформу надземки и, дождавшись поезда, не проделал старый как мир трюк с выпрыгиванием из вагона в последнюю секунду. Помахав серому типу ручкой, Лимек поехал в центр.

Напряжение, охватившее горожан этим утром, нарастало. Мотоциклетные патрули трискелей усилили броневиками с солдатами, тут и там расставляли металлические заграждения (не от демонов, конечно, а от мародеров), пожарники проверяли, есть ли вода в гидрантах, а на площадях дежурили кареты скорой помощи. Подготовка к грядущему Шторму шла полным ходом, хотя по радио по-прежнему передавали веселые мелодии, пропустив даже утренний прогноз башни Сарториуса. В воздухе висело ожидание большой беды.

Лимек собрался позавтракать, но фабричные столовые, множество которых располагалось в Люциуме, все до единой закрылись на санитарный день. Чем ближе сыщик подходил к Бельфегору, тем выше становились и без того кусачие цены в ресторанах. А после вчерашнего загула от пятисот талеров задатка, полученных у Ксавье, в кармане Лимека остались жалких полторы сотни - цена хорошего обеда в ресторане "Маджестик", что на Терапевтическом бульваре.

Пора пополнить кассу, подумал Лимек, изучив содержание бумажника. Обращаться к Ленцу, как советовал фабрикант, нет ни малейшего желания. Да и поговорить с самим директором не мешало бы... На визитке Ксавье был указан адрес: отель "Гедония", королевские апартаменты (пентхаус).

Швейцар, весь в золотом галуне, покосился на испачканную и мятую одежду Лимека, но пропустил внутрь беспрекословно. В такое утро трудно было удивить кого-то небритой физиономией или затрапезным видом... Даже в "Гедонии", среди светильников в стиле ампир, толстых багровых ковров и пышной лепнины на потолке, хватало людей небритых, неумытых и пребывающих на грани нервного срыва. Вышколенная прислуга, и та дергалась, не зная, как себя вести с уважаемыми гостями, если те вдруг начнут биться в истерике и требовать гарантий безопасности на все время Шторма. У расположенной под лестницей двери в убежище уже выстроилась длинная очередь.

А над лестницей висел гигантский портрет канцлера Куртца. Грузная туша облачена в парадный китель с орденскими планками, двойной подбородок лежит на воротнике-стойке, лысый череп поблескивает, тонкие губы кривятся в надменно-брезгливой усмешке - бессменный владыка Авадона на протяжении вот уже тридцати с лишним лет взирал на разворачивающуюся перед ним суету с невозмутимым презрением небожителя.

Среди рядовых авадонцев ходили легенды о специальном бункере на глубине трехсот метров, со свинцовыми стенами, экранирующими эманации, с бассейном и спальней, где канцлер и его присные предавались разврату во время Штормов, пока все население города корчилось от ужаса, рыдало, погибало в давке в убежищах и выбрасывалось из окон собственных квартир.

Но Лимек в эти легенды не верил. Ничто - ни свинец, ни золото, ни другой материал не препятствовали эманациям Бездны, или демонам, как их называли в старину. Не было такого убежища, такого подземного бункера, такого схрона, где можно было бы пересидеть Шторм в безопасности. Не было такого эликсира, который можно было бы выпить, и не было сыворотки, чтобы ввести в кровь и приобрести психологический иммунитет - чтобы там не обещали разработать в Алхимической лаборатории. И защитные шлемы ученые мужи из Политехникума тоже пока лишь обещали... И никакое чудо-оружие пока не вышло из-за стен Фабрики, чтобы одним махом покончить с извечным проклятием Авадона.

Доказательством тому служило осунувшееся лицо Ламара Ксавье - утомленное, испуганное, с подергивающимся от нервного тика правым веком и жуткими мешками под глазами. Или у него больные почки, подумал Лимек, или он уже неделю сидит на амфетаминах, чтобы не спать.

- Мёллер повесился, - сказал Лимек вместо приветствия.

- Кто-кто? - удивленно прищурился Ксавье.

Коротко и четко сыщик изложил Ксавье события последних двух суток, умолчав лишь о Коверкотовом и вчерашней беготне по крышам. На протяжении всего рассказа Ксавье накручивал бакенбарды на палец и то и дело поглядывал на карманные часы. При упоминании Сивиллы Гельрод фабрикант болезненно поморщился. Закончил Лимек подозрением, что чертежи Петерсена нашли воплощение в аппарате, созданном руками Мёллера и прошедшим тестирование в доме инженера. Ксавье задумчиво покивал и снова поглядел на часы.

- Мне нужны деньги на накладные расходы, - заявил Лимек. - И новые инструкции. Мне искать чертежи или машину?

- И то, и другое, - Ксавье принялся отсчитывать купюры.

- Тогда, может быть, вы мне расскажете, что это за машина и как она выглядит? - не выдержал Лимек.

- Нет, -Ксавье невозмутимо протянул Лимеку пачку денег. - Здесь тысяча. Будет мало - приходите еще. Или позвоните Ленцу. Вы молодец, Лимек! -директор улыбнулся с одобрением и щелкнул крышкой часов. - Я вами очень доволен...

- Еще один вопрос.

- Да? - удивленно поднял взгляд Ксавье.

- Если я найду аппарат Петерсена - что мне с ним делать?

На лицо фабриканта легла тень. Ксавье скривился, как от зубной боли, и выговорил с видимым отвращением:

- Уничтожить, Лимек. Уничтожить любой ценой.

16

В приемной пентхауса Лимек встретил причину нетерпеливых поглядываний на часы Ксавье. Причина сидела, утонув в глубоком кресле и выставив худые, словно у цапли, колени, обтянутые узкими брючками в мелкую полоску. Круглые черные очки, как у слепого, поблескивали, а тонкие пальцы с длинными ногтями задумчиво вертели ротанговую трость. Коверкотовое пальто и тирольская шляпа висели на вешалке рядом.

Теперь была очередь Лимека вежливо раскланиваться. Коверкотовый ответил широкой улыбкой, встопорщив щеточку усов и продемонстрировав золотую коронку.

Все-таки дублер, подумал Лимек, спускаясь на лифте. Выйдя из "Гедонии", он перешел улицу и заглянул в крошечную, на три столика, закусочную, из окон которой открывался шикарный вид на парадный вход "Гедонии", украшенный полуобнаженными кариатидами и барельефом, изображавшим спуск Авернуса в Бездну.