Берли Доэрти - Дети улиц

• Название: Дети улиц
• Автор: Берли Доэрти
• Жанр: Детская проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-0081-4, 978-5-9910-3414-2

Счастливое детство маленького Джима и его сестер оборвалось в один миг, когда умерла их мама. Дети оказались на улице, напуганные и беззащитные… Осиротевший и бездомный Джим ищет приют и средства к существованию. На лондонских баржах ему приходится выполнять самую грязную и опасную работу, терпеть жестокие побои и унижения. Только мысль о том, что найдется человек, который сможет защитить и стать другом, дает ребенку надежду. И вот настает день, когда начинает казаться, что мечты сбываются… («Беспризорник») Малышки Эмили и Лиззи, разлученные с братом, дали друг другу клятву быть вместе во что бы то ни стало. Но смогут ли они сдержать слово, когда окажутся бесправными работницами на фабрике среди сотен других обездоленных детей? («Вдали от дома. Сестры беспризорника»)

---

Наконец он пришел домой. В доме жило столько семей, что Джим удивлялся, как это пол и стены не обрушились под весом его обитателей и от всего того шума, что был внутри. Он взбежал по лестнице и ворвался в комнату, где жила его семья. Мальчик с трудом переводил дух от гордости и воодушевления.

– У меня пирог! У меня пирог! – запел он.

– Ш-ш-ш! – Его сестра Эмили сидела на корточках на полу, она резко повернулась к нему. – Мама уснула, Джим.

Лиззи вскочила и подбежала к нему, подталкивая его к огню, чтобы можно было расстелить на каменной плите тряпку с пирогом. Отламывая куски пирога, они макали их в густую подливку.

– А как же мама? – поинтересовалась Лиззи.

– Она не захочет, – заявила Эмили. – Она никогда не ест.

Лиззи оттолкнула руку Джима, когда он потянулся за новым куском.

– Но подливка может пойти ей на пользу, – предположила она. – Хоть чуть-чуть. Хватит лопать так быстро, Джим. Пусть мама возьмет кусочек.

Она повернулась к постели, на которой лежала их мать, и потянула на себя потрепанное одеяло.

– Мам, – прошептала она. – Попробуй кусочек. Пирог просто чудесный!

Лиззи поднесла к губам матери смоченный в подливе пирог, но та лишь покачала головой и отвернулась, закутываясь в плед.

– Я возьму! – сказал Джим, но Лиззи положила пирог на угол маминой постели.

– Возможно, она захочет позже, – предположила она. – Может быть, запах подбодрит ее.

– Я же вам говорила, – напомнила Эмили. – Она больше не хочет есть. Она так и сказала.

Джим на миг перестал есть, рука его замерла над новой порцией пирога на случай, если сестры решат отобрать его.

– А что с мамой? – спросил он.

– Ничего такого, – ответила Эмили. Она подбросила полено в огонь и наблюдала, как закручиваются вокруг него язычки пламени.

– Она устала, вот и все, – подсказала ей Лиззи. – Она просто хочет поспать, правда?

– Но она спала целый день, – удивился Джим. – И вчера. И позавчера.

– Просто ешь свой пирог, – заявила Эмили. – Ты слышал, что она сказала. Больше шиллингов в том кошельке нет, так что не думай, что после этого пирога будут другие.

– Она скоро поправится, – сказала Лиззи. – А потом сможет вернуться на работу. Для кухарок работы много. И мы выберемся отсюда. Вот что она мне сказала, Джим.

– Мы вернемся обратно в наш дом? – спросил Джим.

Лиззи отрицательно покачала головой:

– Ты же знаешь, что мы не можем вернуться туда, Джим. Нам пришлось переехать, когда умер отец.

– Ешьте свой пирог, – вмешалась Эмили. – Она хочет, чтобы нам было хорошо.

Но пирог остыл задолго до того, как дети расправились с ним. Они подтянули свою кучу тряпок поближе к огню и закутались в них вместе, Джим – между Эмили и Лиззи. Они слышали, как во всех комнатах дома бормотали и зевали люди. На улице выли бродячие собаки, по грязным от талого снега дорогам катились колеса повозок.

Джим лежал и не мог уснуть. Он слышал, как клокочет дыхание в горле матери, и по тому, как она крутилась с боку на бок, мальчик понимал, что она не спит. По тому, как лежали его сестры – напряженно и тихо, – он понимал, что они тоже не спят, прислушиваясь к ночным шорохам и дожидаясь, когда наступит новый день.

2 Человек с тростью

Должно быть, в конце концов они все же уснули, и следующее, что услышал Джим, это был звук тяжелых шагов, поднимающихся по лестнице, и постукивание трости по полу за дверью комнаты.

– Человек с тростью! – прошептала Эмили.

Прежде чем дети успели сесть, дверь распахнулась, впуская хозяина дома, стряхивающего с ботинок снег. Он сбросил с плеч плащ, разбрасывая по комнате снежинки, стряхнул его над очагом, и в воздух поднялись белые хлопья.

– Я стучал, – рявкнул мистер Спинк. – Но если лежебоки не отвечают, лежебок нужно поднять с постели.

Эмили и Лиззи тут же вскочили. Джим хотел было забраться под покрывало, но сестры схватили его и поставили на ноги. Теперь дети выстроились в ряд, закрывая собой мать.

Мистер Спинк убрал за уши пряди влажных от снега желтоватых волос и заглянул через их головы, пытаясь рассмотреть женщину. Дышал он хрипло.

– Померла она?

– Нет, сэр, не померла, – произнесла Эмили, и горло ей сдавил страх.

– Значит, заболела?

– Нет, сэр, и не заболела она, вовсе нет, – ответила девочка.

Джим удивленно поглядел на нее. Ему-то казалось, что мать очень больна, причем не первый день.

– Если она не мертва и не больна, то чего она разлеглась тут? Лежит под одеялами, словно леди какая, которой делать нечего! Прячется, может быть? Денежки пересчитывает? – Мистер Спинк оттолкнул детей с дороги, взметая плащом тряпки.

Мать детей лежала с закрытыми глазами, правда, веки у нее подрагивали. При свете дня Джим увидел, насколько она бледна, и сжал руку Лиззи.

– Не трогайте ее, сэр. Она очень устала, столько работала, – взмолилась Эмили. – Она скоро опять пойдет на работу.

По тому, как дрожал голос сестры, Джим понял, что она страшно напугана и ужасно храбра, раз разговаривает так с мистером Спинком.

– Что ж, если она работала, значит, может заплатить за комнату, и все мы будем счастливы! Поднимайся, женщина! – И он отодвинул тряпки в сторону серебряным набалдашником трости.

Лиззи опустилась на колени и помогла матери сесть.

– Где ваши деньги, миссис Джарвис?

Мистер Спинк зажал свой плащ под мышкой и теперь стоял, засунув обе руки в карманы и позвякивая лежавшими в них монетами, словно колокольчиками, – это была самая приятная на свете музыка для его ушей. Мужчина заметил валяющийся на полу кошель и пристально поглядел на него, затем наклонился к Джиму, который испуганно отпрянул от его хриплого дыхания.

– Я старый человек и наклоняться не буду. Подними этот кошель, сынок.

Джим нагнулся, поднял кошель и протянул его мистеру Спинку, но мужчина лишь грозно сверкнул глазами.

– Он пуст, сынок? Пуст? – Он произнес это таким тоном, будто не верил своим словам. Затем мужчина обвел взглядом комнату и увидел у очага тряпку, в которой вчера Джим принес пирог, – на ней виднелись крошки и пятна от подливы. Он отшатнулся, словно увиденное поразило его, а затем перевел взгляд на детей и их мать.

– Вы ели пирог вчера вечером?

Девочки молчали.

– Ели, сынок?

– Да, – прошептал Джим.

– И что, это был чудесный мясной пирог, такой горячий, да с подливой?

– Я не знаю.

Горло Джима сдавило, словно в нем застрял кусок пирога, который никак не удавалось проглотить. Мальчик поглядел на Эмили, которая стояла, сжав губы с такой силой, что они превратились в узкую полоску, на Лиззи, которая сидела, качая головой, так что волосы падали на лицо девочки, пряча его ото всех. Посмотрел на мать, бледную и молчаливую.

– Я купил его, – выкрикнул он. – Это был последний мамин шиллинг, но я купил пирог.

Он услышал, как Эмили негромко вздохнула у него за спиной.

Мистер Спинк кивнул.

– Денег нет. – Он снова кивнул, и на миг Джиму показалось, что он поступил правильно, сказав о том, что пирог был куплен на последний мамин шиллинг.

Мистер Спинк вынул из кармана свою потную руку и взял у Джима кошель, засунул в него пальцы, а когда ничего не обнаружил, уронил его на пол и отпихнул в сторону тростью. Затем достал из кармана шелковый платок, развернул его, вытер волосы и лицо, потом как следует высморкался.

– Вот так-так! – произнес он, снова сильно высморкавшись. Джим украдкой бросил взгляд на Эмили, но та не смотрела на брата. – Нет денег – нет арендной платы. – Мистер Спинк снова прочистил нос. – Нет арендной платы – нет комнаты, миссис Джарвис.

– Но нам больше некуда идти, – сказала мать Джима так тихо, что мистеру Спинку пришлось перестать прочищать нос и наклониться, чтобы услышать ее слова.

– Мам, – произнес Джим, – а разве мы не можем вернуться в наш дом? Мне там нравилось больше.

Мистер Спинк расхохотался, и Джиму снова на миг показалось, что он все сказал правильно.

– Когда вы приползли ко мне год назад, вам это место очень нравилось, если я не ошибаюсь. Но если ваш дом подходит вам больше, то ищите своего отца, и пусть он за него платит. Вы можете это сделать?

Джим покачал головой, судорожно сглотнув. Горло снова сдавило.

– Мы здесь вполне счастливы, – сказала мать Джима. – Дайте нам еще немного времени, и мы заплатим за аренду комнаты. Девочки мне помогут.

Мистер Спинк сложил платок и засунул его в карман.

– Я уже все решил, миссис Джарвис. Есть семья, которая хочет въехать сюда сегодня же вечером. Их восьмеро – разве они не заслуживают того, чтобы иметь дом прямо сейчас? И самое главное – они могут мне за него заплатить!

Он набросил на плечи плащ и вышел из комнаты, а семейство осталось в тишине, слушая, как шуршит его плащ и стучит трость по полу, приближаясь к следующей двери.

Холодея от ужаса, Джим наблюдал, как его сестры медленно ходили по комнате, собирая вещи. У них не было мебели, хотя, когда они грузили вещи на повозку, покидая свой дом, казалось, что их очень много. Но постепенно все, что можно было продать, продали, а остальное пошло на дрова.