Андрей Дмитрук - Сувер

• Название: Сувер
• Автор: Андрей Дмитрук
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

«Эта страна зовётся — Сувер, и там сегодня нашим посланником пробита брешь в доселе непроницаемой обороне света! Туда отправляется флот, который вы видите, чтобы вступить во владение краем, где скоро выйдет наземь Тот, Чьё имя…»

---

Так ведётся в Гопаларе с лет незапамятных. Виданы-зодчие, по одним им понятным приметам, выбирают участок для нового дома — жилища молодой четы. Поначалу строят небольшой дом, в два жилья: внизу подклет для скота и запасов, вверху, куда ведёт наружная лестница, — светлица с белёной, расписной печью да ещё малая горенка для будущих детей. Постепенно разрастается здание, словно живой куст; сыновья взрослеют, приводят жён, большой становится семья. Третье, а то и четвёртое жильё прибавляются; кто хочет, делает себе вислое крыльцо под навесом; множатся терема, переходы, сени; хозяева пристраивают башню-повалушу, куда приглашают гостей на пир. И всё это, изнутри и снаружи, — в росписи, в деревянных узорах, рельефах и кружевах.

Но начинается — с общей свадебной стройки, под нарочно для неё сложенные народом песни; с дружной работы, больше похожей на пляс или на красочное представление.

Шествие змеёй вилось по дороге между холмом и градом, когда подруга Агны, Сарама, дочь Питара, шагавшая рядом с новобрачной, вдруг будто споткнулась — и, указав куда-то в небо над пёстро-чешуйчатыми маковками, удивлённо сказала:

— Глянь-ка, летит!..

Сарама славилась остротой глаз, но вскоре заметили и другие: из безоблачной выси, оставляя длинную реку дыма, по кривой снижалось нечто летящее.

«Солнцебог возвращается», — пронёсся радостный ропот. «Вернулся, батюшка, по обету!..» Шедшие смешались, немало людей рассыпалось по лугу, чтобы свободнее видеть. Кто-то заголосил восторженно, другие запели гимн Сурину. Зверуны едва удерживали перепуганных медведей.

Однако спускалась с неба вовсе не лебедица с восседающим на ней Гопалой. Досчитать до тридцати не успели бы — стал хорошо виден воздушный корабль. Впрочем, он мало походил на парусники суверов. Массивный, с закруглённым дном, корабль был обшит железными листами и расчерчен рядами заклёпок. Небольшое строение виднелось на палубе, за ним пара чугунных труб извергала копотный дым. Крылья походили на плоские крыши амбаров: на их передних краях дрожали два призрачных круга. И, вовсе отличая это судно от водяных, четыре тележных колеса были укреплены на осях под его длинным брюхом.

Снижаясь, корабль всё громче пыхтел, из бортов выдыхая струи пара, гудел и стучал заполошно, словно мельница, чьи крылья вертит буря.

Ужас охватил гопаларцев. По дороге и по полям народ бросился ко граду. Медведи вырвались у поводырей и бежали с зычным рёвом, опрокидывая встречных. Оружия ни у кого не было, суверы давно не воевали между собой, а о вторжениях с моря говорили самые ветхие летописи.

Перед лицом угрозы, быть может нечеловеческой, вновь первенство обрели гопаланы. Все трое, в белых одеяниях, с развеваемыми ветром бородами и волосами, остались стоять, наблюдая за кораблём. К священникам, дабы не потерять достоинство, присоединились Ратхай и Питар; затем подтянулись прочие вечевые старцы и главы ремесленных братств. Кое-кто надеялся на свои кулаки да на засапожный нож, прочие верили в духовную силу гопаланов.

Летун тем временем снизился, описывая сужающиеся круги (дым рисовал в воздухе лохматую спираль), — и, наконец, помчался по наклонной прямой к пашне. Коснувшись её, некоторое время катился на своих колёсах; тяжело, с громыханием, подпрыгивал на бороздах. Наконец, застопорил возле дороги, почти напротив ожидавших его знатных градчан. Из-под кормы обильно потёк белый пар, заклубился, окутывая судно. Теперь видно стало, что круги образованы бешеным вращением гнутых пластин на оси, и вращение это замедлялось.

С неким, почти смешным куриным кудахтаньем пластины остановились. Стихли гудение и стук. Со скрежетом и лязгом отвалилась от борта дверь, и вниз поползла железная лестница.

II

Тьма едва отступила от Альдланда и его бессонной столицы, когда в недрах Дома Всевидящих Глаз застрочила машина связи, на бумажном выползающем листе печатая паучьи знаки.

Панель машины моргала сотнями огней, в круглых рамах дрожали стрелки датчиков. Сидя за столом, в фокусе дуговидной панели, дежурный министер-связист вынимал лист из печатающего устройства, пока ряды знаков не оборвались. Тогда лист был положен в упругий, негнущийся конверт с эмблемой Шести.

Покончив с этим, дежурный встал. В свете квадратных плафонов сверкнули серебряные нашивки на свинцово-сером кителе. Достав ключ, прикреплённый на цепочке к поясу, министер отпер ящик стола, вынул оттуда печать с иероглифом заклятия и шлёпнул её на конверт. Оттиск сначала полыхнул воспалённым светом, затем почернел. Теперь любой посторонний, пытаясь вскрыть или разорвать конверт, мгновенно потеряет сознание.

Затем печать спрятали, ящик заперли, а ключ вернули под китель. Сунув конверт во внутренний карман и надев серую каскетку с кокардой, связист вышел из аппаратной.

По соседству, в классной комнате, напарник обучал совсем юного стажёра заклинаниям для меняющихся текстов. Особо секретные сообщения приходили в виде совершенно пустых рассказов о природе и погоде либо даже полной бессмыслицы; тогда лишь определённые, сказанные вслух фразы могли спугнуть охранную ларву. Тем самым снималось искажение и делался ясен подлинный смысл написанного.

Привычным вторым зрением министер увидел нечто мохнатое, с ежа величиной; торчком поставив шерсть и выпучив водянистые глаза, оно сидело на столе, на отпечатанной странице. Но вот напарник окончил говорить нараспев, сделал жест изгнания — и тварь, послушно скакнув в сторону, растаяла посреди прыжка. Ещё один текст был свободен от охраны. Однако, призванная другими словами и обратным движением руки учителя, ларва вернулась. Стажёр послушно и неуклюже пытался повторить заклинание. Увидев дежурного, он вскочил, щёлкнул каблуками и вытянулся.

Попросив напарника занять его место возле машины связи, министер покинул комнату. Высокие подкованные сапоги гулко протопали по коридору. Словесной формулой, неведомой посторонним, молодой человек вызвал лифт и спустился вниз, к выходу.

Полумехи у раздвижных дверей, также одетые в форму, с одинаковыми лицами цвета рыбьего брюха и огнебойными трубками в руках, не мигая воззрились на идущего и сделали шаг вперёд — перехватывать. Но он заклял живых мертвецов, и те отступили.

Молодому связисту такие церемонии не были в тягость, а, наоборот, нравились. Как и большинство учеников, стажёров, министеров, живших надеждой стать магусами, — он пребывал в ощущении неизменной полноты жизни, непреходящей радости.

Не колеблясь, верить в Истинное Царство и в правящего им Неназываемого; не сомневаться в своей способности управлять живущими там ларвами и демонами; беспрекословно подчиняться более продвинутым — таковы были основные правила идущих по ступеням Постижения и Власти. Кто эти правила искренне, не из боязни, соблюдал, тот в Альдланде не ведал горя. Даже сны его были блаженны, исполнены сцен владения обоими Царствами: во сне будущие магусы предавались острым наслаждениям или творили изысканную расправу над непокорными, что, впрочем, и было одним из основных блаженств.

Собственно говоря, иных среди тех, кто был отобран магусами среди альдских детей и взят на обучение, — иных и не нашлось бы. Если кто, попав в сообщество обучаемых, со временем начинал лениться, отлынивать, — конец приходил скорый и неотвратимый. Причём недостойных никто не наказывал лично: само магическое поле, пронизывавшее учебные центры, выбраковывало их, возвращая в ряды профанов.

За годы учёбы связист, как и большинство его сотоварищей, ни разу не был предупреждён (наказаний не существовало, только пара предупреждений — и мгновенный переход в низшую касту); ни разу не вызвал недовольства наставников. Счастливые люди наставляли счастливых, и счастье их заключалось в отсутствии выбора. Выбор делался изначально — лучший из возможных!

То, что для прочих было непокорной внешней реальностью, судьбой, — с точки зрения посвящённых, составляло лишь иллюзию, Мнимое Царство, легко изменяемое волей, заклинанием, жестом. И состояние могущества сохранялось, да что там — делалось более полным даже после физической смерти магуса, под землёй, вблизи от Неименуемого…

Дом Всевидящих Глаз, где помощники магусов, министеры, принимали вести от находящихся вдали посланцев Шестерых, стоял в тылу прямоугольного двора. Ограды не было, подходы охраняла магическая защита. Задняя стена Дома выходила на канал, обрываясь в безжизненную смоляную воду. Канала также не опасались. Однажды связист видел, как на другом берегу парни, пьяные веселящим газом, столкнули своего товарища с парапета. Его отбросило назад, и юнец рухнул без дыхания. Друзья же, словно ничего не заметив, с криками пошли в обнимку дальше. Так воплотились сразу два принципа жизни альдов. Можно быть свободным до тех пор, пока не перейдёшь один из установленных пределов; но уж если перешёл — исчезаешь для всех, о тебе забывают даже ближайшие родственники. Впрочем, будучи очень старательным, а стало быть, и посвящённым во многое, молодой человек знал дальнейшую судьбу исчезнувших. Их сущности, провалившись в Истинное Царство, становились ларвами и искупали свою вину службой магусам; тела же поступали на изготовление полумехов.