Наталия Солодкая - Волшебство (сборник)

• Название: Волшебство (сборник)
• Автор: Наталия Солодкая
• Жанр: Поэзия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98862-132-4

Это – очень необычная и увлекательная книга: повествования о нашем времени, о людях, о трудном нравственном выборе в ситуациях, которые могут случиться с каждым. Она читается легко, на одном дыхании.

Главный стержень книги – призыв к правильной расстановке приоритетов в современной жизни: для человека это залог сохранения не только его личности, но и души. Соблюдение заповедей нужно не Богу, а самому человеку – как инструкция по технике безопасности пользования этим миром. Не случайно преподобный Серафим Саровский учил: «Стяжите дух мирен – и тысячи вокруг вас спасутся».

Процесс освобождения от страстей, которыми мы все переполнены, очень труден и мучителен. И героиням нелегко вырываться из своего обыденного и, казалось бы, беспросветного кокона. Но превращение куколки в дивную бабочку стоит таких мучений. Здесь финал всегда открыт: точку поставит сама жизнь – для каждого всегда остается шанс. Ведь пока мы живем, мы надеемся… И только истинная любовь в противовес страстям станет нашим спасением.

Для ценителей хорошей литературы.

---

Сидящие вокруг стола дворовые игроки, одни – в вытянутых на коленках синих тренировочных штанах и майках, другие – в застиранных домашних халатах, шлёпанцах и папильотках в волосах, прекращали греметь бочонками лото и, застыв, провожали эту пару восхищёнными взглядами. Появление во дворе нарядной и дивно причёсанной красавицы-соседки с такой же нарядной дочкой было откровенным вызовом скудному барачно-коммунальному быту с его невзыскательным однообразием и скрытой неприязнью к тем, кто на это однообразие вздумал посягнуть.

– И где только такие деньжищи на одёжу берут?

Так и говорили: «одёжу».

Но любопытство обитателей коммунального мирка не знало преград. Да и Мама не делала тайны из происхождения столь неприличного для барачной жизни «эксклюзива». И вскоре в длинных коридорах нашего дома всё чаще стали появляться радостно-возбуждённые соседские женщины, тащившие на пару с мужьями только что купленные швейные машинки. Волшебство – дело заразительное. И даже самая завистливая и зловредная из соседок однажды тихонько постучала в дверь нашей квартиры и, борясь со смущением, пролепетала:

– Ты это… вот что… может, дашь мне на пару вечерков выкройку твоего крепдешинового платья, ну того, жёлтого с чёрным кантом?

Так, волшебница в облике Мамы преподала мне ещё один урок волшебства, открыв один магический секрет: Золушка, желающая потанцевать на королевском балу, не должна ждать появления феи. Феей она может стать сама. И заодно сама может устроить для себя и королевский бал. Даже в бараке за серым забором с колючей проволокой.

III

Для Мамы курс обучения волшебству был нелёгким. В деревне во Владимирской области, где она родилась, школы не было. Школа была в соседнем селе, до которого надо было пройти пешком пять километров. А потом – пять километров обратно. И того десять. Мама пошла в школу, когда уже шла война. Сначала в эту школу ходила целая гурьба детей: вместе не страшно, да и путь со смехом да шутками не таким далеким кажется. Пошли осенние дожди, и половина ребят в школу ходить перестала: далеко, мокро и холодно. А когда выпал снег, утром только из одного дома стала выходить девятилетняя девочка, закутанная с головы до ног в клетчатую шаль. Зимы в те времена были снежные: снега наметало по пояс взрослому человеку. Чтобы не сбиться с пути, дорогу между сёлами жители помечали еловыми ветками, втыкая их в снег по обе стороны дороги. Поспеть к началу уроков можно было, лишь выйдя из дома в пять утра, когда было совсем темно. За окнами кружила вьюга, а в трубе завывал холодный ветер. И так не хотелось слезать с тёплой печки!

– Дочка, может, сегодня не пойдёшь? Никто ведь не идёт, – в который раз безнадёжно произносила мамина бабушка, заведомо зная, какой последует ответ. Обращалась к внучке, она называла её «дочка». И, закутав ребёнка с ног до головы в большую клетчатую шаль, всхлипывая, крестила удалявшуюся от дома детскую фигурку.

Как-то раз по дороге в школу девочку застала в пути пурга. Еловые ветки, вырванные ветром, унесло в поле, и ребёнок, потеряв ориентиры, сделал несколько шагов в сторону. И тотчас провалился по грудь в рыхлый снег. Беспомощно кувыркаясь в сугробе и пытаясь нащупать твердую дорогу под слоем снега, девочка потеряла валенки и, скорее всего, замерзла бы насмерть в безлюдном месте. К счастью, мимо ехал на санях мужик из соседнего села. Он-то и спас малышку. Он спас жизнь моей будущей Мамы. А, значит, и мою. Спасибо тебе, добрый незнакомый человек!

Однажды жители деревни стали свидетелями воздушного боя. Немецкий самолёт залетел в наш тыл и был сбит, рухнув прямо в лес, поблизости от того места, где проходила дорога до школы. Деревенский быт быстро обрастает преданиями. Стали поговаривать, что место это проклятое и что даже старожилы, дойдя до этого участка леса, начинают плутать, часами кружа по одному и тому же месту. Ночью, когда до рассвета ещё далеко, жители, проезжавшие зимой на санях или летом на телегах, крестились, слыша, как со стороны упавшего в лес самолёта раздаётся страшный завывающий звук, словно кто-то громко стонет. Поговаривали, что это завывает грешная душа немецкого лётчика, не нашедшая упокоения. Кто-то говорил, что это – волки, а может, просто гудел ветер, пролетая сквозь разбитый корпус самолёта. Но было очень страшно.

Что должна была чувствовать маленькая девочка, укутанная в клетчатую шаль, которая одна в предрассветные часы шла через заснеженное поле мимо этого страшного места, прижимая к груди узелок с тетрадками? Какие силы двигали ею в девять лет от роду, когда она преодолевала каждый день путь до школы в общей сложности равный десяти километрам, что не каждому взрослому по плечу? Это почти неправдоподобно. Но ведь это повествование – о волшебниках, а они, при равных шансах, получаются далеко не из всех.

В начале войны моя будущая Бабушка работала в той школе истопником. Когда в деревне стало совсем худо с пропитанием, она уехала в областной город к сестре, чтобы там устроиться на работу и получить продовольственные карточки. Это позволяло привозить в деревню хоть какую-нибудь еду. Моя Мама осталась в деревне на попечении своей старенькой бабушки Наталии, в честь которой потом Мама назовёт своего первенца. И заменила свою уехавшую на заработки мать на посту истопника школы. В девять лет.

Теперь, чтобы успеть протопить печи и прогреть школу к началу уроков, из дома надо было выходить в 4 часа утра. И ни разу этот не по-детски ответственный и обязательный маленький человек не позволил себе проспать и опоздать на работу. Ведь тогда всем ученикам и учительнице пришлось бы до конца занятий сидеть в промерзшем помещении.

В пустой школе рано утром было тихо, темно и страшно. Жутко скрипели половицы, казалось, что кто-то невидимый вздыхает и кашляет. В классных комнатах на стенах были развешаны портреты писателей и учёных, и казалось, что ночью они оживают, покидают пространство своих рам и начинают общаться друг с другом. Поэтому открывать двери в пустые классы было особенно боязно.

Как-то раз Мама, натаскав дров с улицы, присела перед печью, чтобы разжечь огонь. Открыв чугунную дверцу, она застыла от ужаса: из глубины огромной печи на неё, не мигая, смотрели два огромных горящих глаза.

– Мамочки мои, чёрт! – захлопнув чугунную печную дверцу, девочка с криком кинулась наутёк, сама не зная куда. В тот же миг дверца печки со стуком распахнулась, и из топки с громким мяуканьем выскочил не менее испуганный кот. В промерзшей за ночь школе пушистый бедолага нашёл единственное тепленькое местечко – внутри печки.

Шла война. К зиме в деревню пришёл настоящий голод. Мама с другими деревенскими детьми ходила на поле выкапывать оставшуюся в земле мёрзлую картошку. Картошка после осенних дождей и грянувших морозов превратилась в грязные, расползающиеся в руках мякушки. Но их можно было есть, только сначала надо было протереть через сито, чтобы отделить многочисленных мелких червяков, кишащих внутри разбрякших картофелин. Из полученной серо-бурой массы бабушка Наталия пекла лепёшки, которые казались голодному ребёнку самой вкусной едой на свете.

Поле, на котором собиралась гнилая картошка, было колхозным. Однажды, когда дома совсем не осталось еды, девочка решила пойти на это поле в надежде найти на нём хоть что-нибудь, хотя земля под снегом была уже не по одному разу перекопана детскими руками в поисках завалявшейся картофелины. Она так старательно разгребала снег пополам с землей, что не заметила приблизившегося верхом на коне колхозного сторожа. Призыва в действующую армию он избежал из-за хромоты. Рьяный страж колхозной собственности, сидя верхом на коне, с размаху ударил хлыстом по скукожившейся в грязном снегу детской фигурке. Девочка от неожиданности и боли упала ничком в грязное месиво. Всадник принялся наносить удары, всё больше и больше входя в раж, не разбирая, куда они попадают. Хлыст, направленный сильной мужской рукой, со свистом рассекал воздух и впивался в окоченевшие от холода детские кисти рук, в лицо, плечи, худенькую шейку, видневшуюся из-под воротника телогрейки. Девочка, упав лицом в грязь и прикрыв голову ладошками, думала только об одном: только бы не по глазам!

Неизвестно, как долго продолжалась бы эта расправа, если бы невдалеке не показалась шедшая мимо односельчанка. Бросив наземь свою ношу, она кинулась через всё поле к месту экзекуции и кошкой вцепилась в руку с занесённым над девочкой хлыстом:

– Что же ты делаешь, ирод! Это же – ребёнок! – исступлённо закричала женщина.

Я не знаю, о чём ещё кричала эта женщина, повиснув на руке садиста, но она заставила его уехать с места разыгравшейся драмы. Девочка – вся в грязи, избитая, со вздувшимися кровавыми следами ударов на лице и руках, рыдая в голос, вернулась домой. Она рыдала не столько от боли, сколько от отчаяния, что пришла домой с пустыми руками. А это значит, что её старенькая бабушка Наталия, отдававшая внучке последний кусок, снова ляжет спать голодной.