Франц Ринтелен - Секретная война. Записки немецкого шпиона

• Название: Секретная война. Записки немецкого шпиона
• Автор: Франц Ринтелен
• Издательство: М.: Воениздат, 1943.
• Жанр: Биографии и Мемуары

Во время мировой войны 1914–1918 годов немецкая разведка направила Ринтелена в Соединенные Штаты Америки с заданием срывать перевозку военных материалов для армий союзников, воевавших против Германии. В этой книге автор рассказывает о том, как он организовал пожары на пароходах, направлявшихся в Европу, а также о других эпизодах из своей диверсионной и разведывательной деятельности. В книге излагается также история «письма Циммермана», которое английская разведка перехватила и расшифровала и тем самым разоблачила немецкие замыслы нападения на США.

---

Мы ждали первых результатов. Мы подписались на газету «Шиппинг ньюс», которая ежедневно печатала сводки лондонского Ллойда о торговых сделках и морском страховании. Мы высчитали день ожидаемого происшествия, но прошло несколько дней, а газеты не приводили никаких сообщений о «Фебусе». Но вот однажды мы прочли следующее:

«Происшествия. — Пароход «Фебус» из Нью-Йорка по пути в Архангельск загорелся на море. Отбуксирован в Ливерпуль «Аяксом».

Это было только начало. Все случилось так, как мы предвидели.

В результате успехов я расширил мою организацию. Доктор Шееле работал день и ночь над изготовлением зажигательных снарядов, и результаты были всегда хорошие. Число происшествий в бюллетенях пароходных компаний еще больше увеличилось, а «Нью-Йорк таймс» опубликовала на первой странице несколько сообщений, которые нас глубоко обрадовали.

Это нас окрылило, и мы продолжали, не переставая, раскладывать наши «сигары». Я открыл филиалы в Бостоне, Филадельфии, Балтиморе и постепенно во всех главных южных портах Соединенных Штатов. [41]

* * *

Из всех тортов я получал шифрованные письма, сообщавшие названия пароходов, на которых мои люди положили зажигательные снаряды, и я тщательно изучал «Шиппинг ньюс», чтобы узнать их судьбу. Во многих случаях на этих пароходах вспыхивал пожар, и перевозимое ими снаряжение гибло. Однако случалось также, что огонь, по-видимому, удавалось быстро локализовать, так как почти половина пароходов отделывалась небольшими повреждениями или же, надо полагать, зажигательные снаряды не действовали как следует.

Однажды я пригласил доктора Шееле, чтобы спросить, не может ли он усовершенствовать свое изобретение. Хотя я был убежден в необходимости найти другие методы разрушения, я ничего не находил, и когда химик явился, мы говорили с ним о его «сигарах» и о разных других вещах. Наш разговор пришел к концу, но, вместо того чтобы уйти, доктор Шееле продолжал оставаться в кресле, и вдруг я почувствовал, что он задержался с недобрыми намерениями. Я смотрел в окно, как если бы его не было в комнате. Уже смеркалось. Вдруг он поднялся, подошел к моему рабочему столу и сказал недовольным тоном:

— Если я сегодня же вечером не получу десяти тысяч долларов, то я немедленно отправляюсь в полицию.

Я продолжал смотреть в окно. Давно уже я ждал шантажа, но я твердо решил не отступать ни перед какой угрозой, зная, что если, я уступлю хоть один раз, я погиб. Я быстро собрался с мыслями и решил, что не могу ещё рисковать и послать этого человека к дьяволу. Шееле продолжал стоять возле меня; я повернулся к нему и сказал:

— Конечно, я дам вам эти деньги. Чек вас устроит?

— Да, капитан, чек вполне меня устроит. — Но ведь банки закрыты уже.

— Завтра утром они будут открыты.

Я ему вручил чек, и он ушел вполне довольный. В его глазах я увидел, что он считает себя вполне спокойным, и тогда я понял, что это один из самых больших мошенников, с которыми мне приходилось сталкиваться на моем пути. Он распрощался и, надев перчатки, вышел. Пока он ожидал лифта, я спросил его, не согласится ли он вечером выпить со мной и одним из моих капитанов кружку пива. Он с удивлением посмотрел на меня. Я увидел, как в его глазах блеснул огонек. Он был убежден, что слишком напугал меня для того, чтобы я хотел с ним ссориться, [42] несмотря на всю подлость его шантажа. Он определенно верил, что я хочу сохранить с ним прежние хорошие отношения, и я впоследствии убедился, что мое чутье меня не обмануло. Так или иначе, но мы договорились с ним встретиться в тот же вечер в одном ресторане — Вулворт-билдинг. Дверь лифта захлопнулась с шумом, и доктор Шееле ушел, рисуя в своем воображении маленький деревенский домик, о котором он давно уже мечтал и который он теперь сумеет купить на холмах Нью-Джерси, с видом на море. По крайней мере, он так полагал.

Вернувшись в контору после того, как все ушли, я опустился в кресло и стал разрабатывать план действий. Я всегда считал, что не могу примириться с таким маневром, так как мой «артист» через неделю явится и потребует вдвое больше, а еще через месяц он эту сумму увеличит в десять раз. Тем более, что по получении всех сумм, которые он от меня потребует, ничто не помешает ему пойти в полицию и донести на меня. Первым делом надо предупредить банк, чтобы он не выплатил по данному мной чеку. Я по телефону вызвал двух из моих капитанов; я им сказал пароль «Нотлейне» (сигнал тревоги), и они тотчас же поняли, что приближается какая-то опасность. Я им быстро назначил свидание, заявив, что «показались акулы».

Доктор Шееле, к моему великому удивлению, явился, как было условлено.

Несколько времени мы сидели вдвоем за кружкой пива, ведя беседу о посторонних предметах. Он старался доказать мне, какой он ценный сотрудник для меня, и, как будто ничего не случилось, перечислял ряд мер, которые надо принять. Я отвечал очень вежливо. Лишь полчаса спустя явились оба капитана. Доктор Шееле не знал их, а они в свою очередь не знали, зачем я их вызвал, так как, естественно, по телефону я объяснить этого не мог. Они сели за столик неподалеку от нас, так что мой собеседник даже не догадывался, что я знаком с ними. Улучив момент, когда он вышел, я быстро посвятил капитанов в суть дела и сказал, какой помощи я от них жду. Выйдя на улицу, я распростился с доктором Шееле и вернулся в мой отель, недалеко от ресторана. Что касается Шееле, то он и два моих моряка остались вблизи Хобокена, на другом берегу Гудзона.

Химик переехал реку на пароме. Оба капитана последовали за ним. Он начал прогуливаться по берегу и, когда очутился в неосвещенном углу возле одной из больших пристаней, [43] один из двух моих людей, громадный детина, внезапно направился к нему и спокойно сказал:

— Верните мне чек, который вы выманили у капитана, или вы получите от меня такой удар по физиономии, что свалитесь в воду.

Шееле быстро осмотрелся вокруг, но нигде не заметил ни живой души. Он попятился, увидев угрожающее лицо капитана Вольперта, достал чек из кармана и отдал ему. Но Вольперт не трогался с места, суровый и грозный, и химик ухватился обеими руками за перила!

— Конечно, — сказал Вольперт, — вы можете теперь отправиться в полицию, но я думаю, что она вам не даст того жалованья, какое вы получаете от фирмы «Гиббонс». Во всяком случае, у нас найдется несколько людей, которые с удовольствием размозжат ваш дурацкий череп железным прутом. Неужели вы действительно полагаете, что такие люди, как мы, не найдут средств, чтобы навсегда помешать вам показывать ваши золотые зубы?

Подошел паром, но Шееле не тронулся с места. Капитан Вольперт быстро повернулся к нему спиной и, держа руки в карманах, решительным шагом поднялся на паром.

Утром на следующий день он принес мне чек. Мы прекрасно понимали, что нами затеяна довольно опасная игра, ибо если Шееле на время напуган, то невозможно предугадать, что он предпримет дальше. На мой зов явился Бонифейс, и я просил его проследить за поведением Шееле в отношении полиции и немедленно сообщить нам, если он на нас донесет. Бонифейс, который только что «похоронил» одно из очередных наших дел, заложил руки в карманы, посмотрел на потолок и сказал:

— Капитан, Нью-Йорк кишит «грязными людьми», но я хочу испробовать одно средство, которое избавит вас от Шееле.

Он ушел, и через несколько дней я узнал, что он сделал.

Мой химик имел слабость. Он любил женщин, он любил их до такой степени, что позволял водить себя за нос, если они были молоды и красивы. Мистер Бонифейс знал это и соответственно построил свой план. Чтобы понять этот план, надо сказать, что в Соединенных Штатах существует закон, который часто служит предметом особых злоупотреблений. Этот закон сурово карает за обольщение, что само по себе очень правильно. Но когда кто-нибудь хочет «насолить» другому, этот закон может быть использован с такой легкостью, что это становится фарсом, и фарсом опасным. [44]

Как я говорил уже, Бонифейс имел самую разнообразную клиентуру, и в том числе одну молодую, красивую особу, к услугам которой он очень часто прибегал. Кроме того, Бонифейс находился в прекрасных отношениях с полицией, в особенности с одним детективом, который неоднократно уже помогал ему.

Однажды, когда доктор Шееле переезжал Гудзон на пароме, рядом находилась также эта молодая девушка, которая невзначай уронила свой зонтик. Галантный химик поспешил поднять его, и завязавшееся таким образом знакомство быстро перешло в дружбу. День или два спустя доктору Шееле надо было совершить поездку, и он пригласил девушку составить ему компанию. У него был хороший «форд», в котором они оба поехали. Когда нью-йоркские небоскребы остались позади, Шееле убавил ход, предвкушая предстоящее удовольствие. Но вдруг на краю дороги показался какой-то человек. При виде его молодая девушка принялась визжать и неистово размахивать руками. Изумлённый доктор Шееле ещё больше замедлил ход и спросил, что случилось. Человек на краю дороги поднял руку и остановил машину. Девушка выпрыгнула на шоссе, обвиняя своего спутника в том, что он хотел её обольстить, и требуя, чтобы позвонили в полицию. Незнакомец заявил, что он полицейский агент и что машину он остановил, услышав плач. Он заявил Шееле, что тот арестован. Химик не мог опомниться, от страха. Он долго убеждал детектива, который, наконец, позволил ему ехать, но предварительно Шееле пришлось употребить все свое красноречие и дать полицейскому солидную сумму, чтобы замять дело. Таким образом, он продолжал свое путешествие, полный горьких дум об испорченности людей.