Роман Волков - Сказ и сказка

• Название: Сказ и сказка
• Автор: Роман Волков
• Жанр: Русская классическая проза

---

Постановили:

1. Последний нужник демонтировать, дабы соблазна не возникало.

2. В королевстве ввести чрезвычайное положение.

3. Устранить расовые предрассудки. Изъять из словесного обращения такие обидные ярлыки, как: "колоб", "еж", "человек". Заменить их на более нейтральные. Так, всех граждан мужского пола после 16 годов следует называть "брат", а женского, соответственно, "сестра". Не достигших же совершеннолетия именовать "братишка" и "сестренка".

4. Нарушивших вышеуказанное постановление подвергнуть гражданской казни: обязать носить шапку "Я - мудак" (и в дополнение к этому - трусы поверх штанов) в течение года, а неоднократных нарушителей - пожизненно.

5. Брату Гор-дону жениться на сестре Доллечке, дабы упрочить добрососедские отношения между двумя великими державами.

6. Переименовать королевство в свободное государство и наречь оное Бракоежек, что значит "Братство колоба, ежа и человека".

Ну, подремали чуток, потом собрали одежу, у кого что получше осталось, нарядили принца и отправили в то царство. Приходит, там аж все чуть не обписились: одна штана - ворует, другая - караулит, на башке - корона, как консервная банка, рубашка детская, желтая, из рукавов ручищи торчат на полметра, и босиком (а ногти нестрижены). Принцесса выбежала: "Милый, что с тобой?". А он ей: "Напали на нас. Врасплох застали, посредь ночи, как тати". Король: "А кто, кто?" - "Твари невидимые. Мы все как один поднялись, немало их положили, кучами валялись. Но и наших немало полегло. Ничего не осталось". - "Все как один? Даже ежи и колоба?" - "Нет сейчас ни ежей, ни колобов, только братья и сестры". Потом посмотрел в сторону своего королевства и замолчал. Принцесса посмотрела на него и увидела, что по лицу его ручьем текут скупые мужские слезы. Но промолчала.

Свадьбу справили как водится, масштабно. Благо у короля запасы были, да и все из заначек повынимали, что у кого было. Принц с королем на брудершафт пил, бывшие ежи с принцессой гопака плясали, на слонятах катались.

Утром, после брачной ночи, приходит принц к королю в тронный зал и говорит: "Папа! У меня к вам одно предложение есть". И тычет ему под нос протокол ихого собрания. Король очки надел, прочел и молвит: "Правильно! Дай пять!". Посидели они, покумекали и решили быть государству одному, править будет Общее Собрание, а председательствовать там будут двое: принц и король. Слонят и дракончиков также уравнять в правах, а пахать на ком - по жребию решать. И назвали они республику Брадракослежек (Братство дракончика, колоба, слоника, ежа и человека). И сразу же свое решение обнародовали. Вот уж все радовались! В две шеренги выстроились и друг с другом лобызались, обнимались. Плачут все! Шапки в воздух кидают! Потом стол накрыли два километра и кругом его поставили. И пошел гудеж! И слонята тут, и дракончики тоже говорить что-то пытаются.

Год прошел, три, десять... Много воды утекло. Теперь-то даже если и захочешь, ежа от колоба не отличишь, а от человека и подавно, больно уж одинаковые стали. А у слонят хоботок почему-то уменьшился, и краска на боках поблекла, они волами стали. Поначалу еще пытались трубить, да только вместо "Ту-у-у" только "Му-у-у" у них получалось. Потом уж и пытаться перестали, так и мычали себе. А дракончики, те почти сразу пропали. Не смогли уравниваться, своенравные были. Утром встали, а их - нету. Искали, погоревали и забыли потихоньку. Осталась от них память: сбруи, да флюгерки в виде дракончиков на крышах. Сказки еще остались.

Санек проснулся от холода, а еще потому, что у него болела голова. Затекли руки от неудобной позы: он заснул, сидя за столом, опершись на локти. Окно было открыто. В комнату врывался холодный предзимний воздух, оживляя пожелтевшие тюлевые занавески. Похмелиться не было. Санек подошел к раковине и долго пил белесую ледяную воду, стуча зубами о кран. Вода текла по щетине. Он поискал сигареты, но пачки нигде не было. Хотя вчера курить было, должно остаться не меньше полпачки. Смятая проказница оказалась в мусорном ведре, скрючившись между осколками тарелки и промасленным газетным комком. Не веря в удачу, но желая удостовериться в отсутствии курева, он извлек ее и - о чудо! - печальная кривая сигарета сиротливо приклеилась к бортику. Он осторожно отодрал ее, но потери избежать не удалось: образовалась дырявая плешь. Санек зажимал ее пальцем, когда курил.

Он подошел к куртке и долго тряс ее, пытаясь определить, в каком кармане звенит мелочь. Монеты завалились за подкладку, найденное сокровище оказалось тремя рублями по рублю и двушкой. Операция потребовала немалых усилий, пришлось надорвать подкладку кармана, но прежде чем деньги вывалились на пол, божий свет осчастливили своим появлением сломанная спичка, щепотка табачных крошек, несколько семечек и скомканная бумажка с написанным на ней неизвестно чьим телефоном. Металлические кругляшки требовали немедленного употребления. Он взял треснутый граненый стакан и пошел к соседу. Дядя Коля гнал самогон, нельзя сказать, что хороший, но зато дешевый. Строго оглядев Санька, он отобрал у него деньги и стакан и удалился. Затем вернулся, емкость была до краев наполнена бесцветной вонючей дрянью. Также Санек был одарен кусочком черного хлеба, намазанного черносмородиновым вареньем. Скомканно поблагодарив дядю Колю, Санек поковылял к себе, благо идти было близко.

На кухне он встал лицом к окну, выдохнул и, громко глотая, выпил самогон. Когда последняя капля протекла по трубе пищевода, он помахал перед ртом ладонью, а потом безжалостно съел бутерброд. Желудок обожгло, ленивая муть поползла по телу. Из головы исчезла боль.

Санек подошел к столу и взял ручку. Делать было нечего, можно было пописать. Он раскрыл тоненькую тетрадку на последней странице, исписанной пьяными буквами.

Год прошел, три, десять... Много воды утекло. Теперь-то даже если и захочешь, ежа от колоба не отличишь, а от человека и подавно, больно уж одинаковые стали. А у слонят хоботок почему-то уменьшился, и краска на боках поблекла, они волами стали. Поначалу еще пытались трубить, да только вместо "Ту-у-у" только "Му-у-у" у них получалось. Потом уж и пытаться перестали, так и мычали себе. А дракончики, те почти сразу пропали. Не смогли уравниваться, своенравные были. Утром встали, а их - нету. Искали, погоревали и забыли потихоньку. Осталась от них память: сбруи, да флюгерки в виде дракончиков на крышах. Сказки еще остались.

Причем последнее предложение совсем неразборчиво было написано. Когда Санек понял, что он написал, ему стало тошно. Он понял, что мир, в котором живут говенные дяди Коли, торгаши вонючим пойлом, их жены - занюханные Аглаи Тимофеевны, завидующие черной завистью всем тем, кто хоть чуть-чуть лучше их, такие вот дебильные Саньки, которые жрут чемер до галюнов и, напоровшись, пишут сермяжные сказки, и остальные люди, что чихать друг на друга хотели, и все, живущие по общечеловеческим (сучьим) законам, и весь мир этот - х...ня.

Он взял тетрадку и подошел к окну. Вырвал листы и резким движением выпустил их на волю. И полетели слоники, ежи, дракончики журавлиным клином далеко-далеко... А потом Санек прыгнул из окна сам. Но он не упал на землю. Не полетел и вслед за своими творениями. Он просто исчез.

Тетрадные листочки, медленно кувыркаясь, опадали на землю. Они оставались лежать на крышах машин, в грязной каше снега... Люди проходили мимо, ни о чем не догадываясь, изредка на них наступая. Какой-то любопытный поднял мертвую бумажную птицу и, ничего не поняв, хмыкнул и выкинул ее наземь.

С неба робко падал первый снег.

2000