Петер Розай - Вена Metropolis

• Название: Вена Metropolis
• Автор: Петер Розай
• Издательство: Издательство «Симпозиум»
• Жанр: Проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-89091-490-3

Петер Розай (р. 1946) — одна из значительных фигур современной австрийской литературы, автор более пятнадцати романов: «Кем был Эдгар Аллан?» (1977), «Отсюда — туда» (1978, рус. пер. 1982), «Мужчина & женщина» (1984, рус. пер. 1994), «15 000 душ» (1985, рус. пер. 2006), «Персона» (1995), «Глобалисты» (2014), нескольких сборников рассказов: «Этюд о мире без людей. — Этюд о путешествии без цели» (1993), путевых очерков: «Петербург — Париж — Токио» (2000).

Роман «Вена Metropolis» (2005) — путешествие во времени (вторая половина XX века), в пространстве (Вена, столица Австрии) и в судьбах населяющих этот мир людей: лицо города складывается из мозаики «обыкновенных» историй, проступает в переплетении обыденных жизненных путей персонажей, «ограниченных сроком» своих чувств, стремлений, своего земного бытия.

---

— Скажи ему прямо! — обращается наконец тетя Виктория к гостю.

На десерт подают землянику со взбитыми сливками, сервированную в маленькие вазочки и украшенную земляничными листочками.

— Альфред! — начинает гость, но потом останавливается и молча смотрит на юношу. Он неуверенно проводит ладонью по губам и тихо произносит:

— Я… я твой отец! Невероятно, но факт. — Гость улыбается и продолжает: — А тетя Виктория — твоя мать! Твоя настоящая мать! Представь себе.

Он снова умолкает.

Тетя Виктория сидит, низко опустив голову. В комнате царит тишина. Альфред смотрит на тетю. К голове медленно, но неудержимо приливает кровь.

Рыжеволосый еврей, лет этак тридцати, в черном костюме, стоит, облокотившись на рояль, в баре на Циркусгассе — неподалеку от Пратера и колеса обозрения. Колесо обозрения вращается, и в ночном небе кабинки светятся как летящие кометы. При взгляде на них легко себе представить, что ночь и темные воды всего мироздания кишмя кишат жизнью и крохотными, маленькими, подвижными живыми организмами, беспомощными и не осознающими себя. Еврей в баре поет, ему аккомпанирует пианист, лихо нажимающий на клавиши. Он исполняет песню. Лишь по устало опущенным уголкам губ пианиста можно понять, насколько все это движется как бы по инерции, и что в общем-то вечер уже закончился. Еврей выставляет пианисту еще один коньяк и заказывает другую мелодию, что-то там про гондолы в Венеции и ночь любви — и сам поет, поет во весь голос, и песня разносится по опустевшему залу кабака.

— Дела идут отвратительно. — Лишних денег ни у кого нет!

— Шиллинг теперь стал твердой валютой, вот только как его теперь раздобыть?

Еврей с движениями наемного танцора вскакивает на невысокий подиум рядом с роялем и затягивает третью песню, джазоподобную англо-американскую сентиментальщину. Он в этом заведении явно постоянный посетитель. Может себе это позволить. Вот он мелкими забавными шажками движется в танце в сторону барной стойки, останавливается перед официанткой, заплывшей жиром блондинкой, и льет ей шампанское из бокала в охотно подставленный дамой рот.

На часах половина двенадцатого ночи.

Вдруг входная дверь распахивается и в заведение вваливается разгоряченная компания — несколько женщин и мужчин, одетых по-праздничному. Женщины с едва скрываемым любопытством озираются кругом, широко раскрыв глаза, а мужчины, разыгрывая из себя опытных ночных гуляк, заказывают бутылку шампанского на всех; один из них интересуется ценой.

— Пару процентов сверху обязательно накину, — отвечает кельнер и откупоривает бутылку. До их появления он дремал за стойкой.

За одной бутылкой следует другая. Пианист подходит к развеселой компании и спрашивает, какие мелодии нравятся дамам. Они несколько смущенно отнекиваются, боятся, что придется платить пианисту. И тут перед ними появляется еврей; выпятив грудь, он широким жестом приглашает дам, просит их сделать выбор, заказать мелодию — за его счет, разумеется!

На их спутников, робко втянувших головы в плечи, попыхивающих своими сигаретами или прикладывающих к губам уже пустые бокалы, он просто не обращает внимания и после того, как отзвучала первая мелодия, приглашает на танец одну из дам, восхитительную брюнетку с оголенными плечами.

Еврей танцует превосходно. Он спрашивает даму, что их всех в этот кабак привело.

— У нас была вечеринка на работе! — отвечает она и, махнув рукой в сторону компании, продолжает: — Мы решили продолжить! Остальные уже разбрелись по домам.

— Эти наверняка тоже скоро отчалят, — говорит еврей, а когда танец заканчивается, приглашает даму к бару. Вся компания глазеет на них.

Еврей и дама после пары рюмок быстро знакомятся друг с другом, а когда женщина наконец уходит вместе со своей компанией, у него в кармане пиджака уже лежит записка с номером ее телефона.

На следующий день он звонит ей: она — секретарша в небольшой фирме. Занимается всякой организационной рутиной. Собственно, кроме стенографии и печатания на машинке она больше ничего делать не умеет — как, улыбаясь, признается она ему позднее во время ужина в дорогом ресторане. У нее умопомрачительные глаза, холодные и зеленые. В Вену она приехала недавно, ну совсем недавно.

— Мы все откуда-то приехали, — говорит еврей, а потом, за десертом, официально ей себя представляет: — Меня зовут Лейтомерицкий, Йозеф Лейтомерицкий. Друзья называют меня Лейто.

Он протягивает ей свою длинную, узкую, белую руку.

— Трудиться вам, видно, пока не приходилось, — говорит черноволосая красотка.

— А вам?!

В постели мужчина разглядывает свое новое приобретение: она, красавица, как раз уснула. Кожа светлая, белоснежная, как у королевы. «Умеет себя скормить, зверушка эдакая», — думает еврей. С другой стороны, ему это нравится: придает любви настоящий смак. Он проводит пальцем по ее круглой, по-детски пухлой щеке, по гладкой коже плеч, прохладной, словно ветка на дереве после дождя. Закуривает сигарету. Черноволосая женщина открывает глаза. И в самом деле! По ее взгляду он понимает (или считает, что понимает) — у нее действительно немного было мужчин, с которыми она оказывалась в подобном положении.

Они встречаются два раза в неделю, потом — три, постоянно звонят друг другу. Еврей предлагает ей перейти на работу в его бюро по управлению недвижимостью, что она и делает. Кстати, она приехала из провинции.

Из Каринтии.

Небольшая контора по управлению недвижимостью, ничего особенного! Помимо этого еврей играет в казино в Бадене, в лотерею, в тотализатор, регулярно ходит на ипподром — в Криау, во Фройденау. Отсюда у него и лишние деньги, которые он тратит щедро и с удовольствием. Ему нравится жизнь. Она приносит ему радость.

Новая подруга пользуется его щедростью в полном объеме. И он наконец делает ей предложение, поскольку тем временем роли их несколько поменялись — он к ней очень привязался. Лейто топчется в конторе вокруг своей красавицы, сидящей за столом с деловым выражением на лице, и пытается навести ее на более деликатные, приятные мысли. Она, кстати, быстро освоила свою новую работу.

— Но мне же надо работать! — говорит красавица.

— Не воспринимай все так серьезно! — отвечает еврей.

В день их свадьбы он долго рассматривает себя в зеркале: один завиток в его рыжей прическе никак не удается уложить, он непокорно торчит из-за уха. Он пытается пригладить его расческой и замечает, что в пряди рыжих волос пробивается седой волос, да, седой.

А как он выглядит в профиль? Все о’кей. Зубы в порядке. Кожа на лице, правда, несколько посерела и суховата. Он слишком много времени проводит в помещениях, в конторе, в кабаках по ночам. Ну а нос? Почти орлиный нос. Ну и что?

— Почему тебя назвали Йозефом? — спрашивает его свежеиспеченная супруга в номере отеля в Аббации, где они проводят медовый месяц.

— В честь славного императора Иосифа. Он ведь столько хорошего сделал для нас, евреев. — А ты мне скажешь, почему тебя окрестили Викторией?

— В честь английской королевы.

Они заливаются смехом, катаясь по широкой постели, а с моря сквозь открытое окно в комнату проникает возбуждающий соленый морской воздух вперемешку с запахом пиний.

Лейто буквально носит свою молодую жену на руках, они живут душа в душу. Но затем наступает тридцать восьмой год, и немецкие войска вступают в Австрию.

Теперь их отношения меняются, полностью переворачиваются под давлением внешних событий: молодая женщина возглавляет их контору. Лейтомерицкому — как еврею — официально вообще нельзя работать. Неофициально он подыскивает клиентов для конторы, которой теперь заправляет его жена. Как правило, клиенты его — тоже евреи, готовые все распродать, и с ними нетрудно договориться: люди хотят только уехать отсюда.

Хотя Лейтомерицкому благодаря взяткам и другим хитростям удается избежать депортации, которая уже началась в Вене, однако он не может воспрепятствовать тому, что в его управлении и в непосредственном окружении обосновываются нацисты всякого сорта, как члены партии, так и попутчики. С этим ничего не сделать.

В одном он стойко уверен: он не хочет уезжать из Вены, не намерен спасаться бегством или переходить на нелегальное положение. Он хочет остаться со своей женой. Но в конце концов он вынужден подтолкнуть Викторию к тому, чтобы она стала знаться с высокими нацистскими чинами, он сам ее к этому подталкивает. Так надо; если от этого будет польза. Чтобы ему по крайней мере можно было остаться в Вене.

— Сколько мы еще продержимся? — спрашивает его жена. Она теперь, вполне в духе времени, ухоженная, полнотелая красавица, с безупречным невинным лицом немецкой женщины, завитые волосы зачесаны волной назад, носит короткие платья, открывающие колени. На улицу надевает шляпку, шелковое пальто-баллон, туфли-лодочки на невысоком каблуке. Но сейчас она не на улице, а дома, сидит напротив мужа за маленьким столиком у окна.