Николай Мордвинов - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Николай Мордвинов
• Издательство: Всероссийское театральное общество
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

В книгу включены дневники известного артиста Николая Дмитриевича Мордвинова и воспоминания о нем.

---

А может быть, это отсутствие любви у зрителя и актеров к большим страстям? Ведь местные актеры все играют на полутонах и даже не пытаются в возможных пределах роли повысить накал. Хоть пьесы не несут взрывного, подъемного, но и их бы мы играли совсем по-иному — более горячо.

Народу пропасть. Забиты все проходы.

Явная победа.

Язык русский сегодня знало меньшее количество людей. Это ощутимо. А может быть, стихи труднее принимаются, чем проза?

11/XI

Вечером посмотрел спектакль «Король и актер»[326] в исполнении Центрального театра Польши…

Спектакль как начался со средней тональности, так на этом и кончился. Актеры не расходуют себя нисколько. Законы диалога актеры знают, хорошо им владеют, хорошо держатся на сцене, свободно и непринужденно, но у меня впечатление такое, что эта свобода и непринужденность раз и навсегда выработанные и для сцены и для жизни и никак не отличаются в разных эпохах и у разных авторов ни в характеристике разных народов. Свободно… но и только. Нет выисканного жеста, своеобразного, выразительного… Кто обаятелен — обаятелен, кто меньше — тот меньше. А образа человека, автора — нет. Это неплохо, но это безучастно.

Может быть, кому-нибудь это и покажется нужным, мне это не нравится.

12/XI

«РАССВЕТ НАД МОСКВОЙ»

Спектакль принимали, как и в Москве. Отклонения незначительные. Впечатление такое, что от пьесы о Москве местный народ желал бы видеть иное. Я ничего не слышал, но контакт со зрительным залом не тот, который мне бы хотелось иметь… А может быть, я ошибся.

20/XI

12 часов — в местном театре смотрели спектакль, дававшийся для нас, — «Гибель эскадры».

Ничего не могу сказать, показали, как надо организовывать массы. Хоть и без особо ярких характеристик, актеров выдающихся нет, но горячо, дружно, правдиво, в хорошем накале и темпе, в хорошей манере. По свету — не упрощено, но всех видно, и все, кто надо, подан, без накладок. Театр не богат, но оформление сделано хорошо и добротно. Прямо-таки — предметный урок.

21/XI

«ОТЕЛЛО»

Народу — тьма.

За билет предлагают по 100 злотых!

Находчивые зрители пробирались под видом делегаций с корзинками цветов.

Играть нестерпимо трудно — духота и жара.

Народ языка не знает совершенно и следит только за действием. Сегодня неожиданные аплодисменты на подброшенный в воздух платок. На обморок и «козлов». Спектакль смотрели горячо и непосредственно, хоть особого накала и, главное, его выявления в виде выкриков, вздохов и пр., не было. По окончании спектакля шумные аплодисменты, цветы. Вызывать здесь не принято.

22/XI

Вечером — «Шторм»

25/XI

ВРОЦЛАВ

Еще раз ездил по городу. Бродил. Был очень красивый город.

Одер с рукавами дал возможность архитекторам сделать многие кварталы на набережных. На них чудодейственно играет каждая деталь.

Был в хранилище книг.

Листал рукописи XI–XVII веков… Мицкевич, Сенкевич, Словацкий… Мицкевич о Пушкине, лекция в Париже… Ноты Шопена — рукописи, Монюшко…

Ужасно волнительно коснуться этих реликвий народа, невольно проникаешь в эпоху, быт, мечты…

7 часов.

Смотрели «Человека с ружьем»[327], как гласит программа — «с карабином».

Понравился спектакль. Но играет хорошо только Шадрин. Детально разработан рисунок, правдив, достоверен. Жаль только, что роль не намечена в развитии.

26/XI

ПОЗНАНЬ

«ОТЕЛЛО» (оперный театр)

Удивительно внимательный и дисциплинированный зал. Как только дали темноту — мгновенно все стихло и все приготовились слушать. И так начало каждого акта. И вообще предельно внимательны. Как говорят, «Познань самый трудный орешек в ваших гастролях».

Влияние самых разных партий здесь наиболее сильно.

Сегодня, как никогда, играл Оленин. И страстно и в темпе. Насколько это лучше, вернее. И мне легче, и публике интереснее.

29/XI

7 часов — опера Монюшко «Страшный двор», которую местный театр давал для нас.

Познанская опера считается лучшей в Польше. Дело поставлено на серьезную ногу.

Очень хороший оркестр, великолепная музыка — жаль, что у нас не дают такой оперы. Содержание оперы небольшое, но музыка мелодична, чудесна и задорна.

Дирижер — молодец, оркестр строит прекрасно. Хоры звучат безукоризненно, певцы не очень больших возможностей, но очень культурны в поведении на сцене, нет оперных артистов в обычном представлении, ведут себя свободно и непринужденно. А тенор Домбровский данных незаурядных… Вообще, говорят, у них сильная теноровая группа. Приятен балет. Конечно, с нашим равнять его нельзя, но мазурку танцевали заразительно, чисто, в хорошей манере. Особенно подкупает, что все молодые и им поэтому веришь.

По окончании спектакля взаимные аплодисменты. Они — нам, мы — им…

8/XII

Поклонился сердцу Шопена[328], замурованному в стене костела.

5 часов — прощальный спектакль — «Шторм».

После представления вся труппа вышла проститься с публикой. Скандирование, аплодисменты, овации.

Зал нас полюбил — это очевидно. Дело сделано.

9/XII

В МОСКВУ

На перроне опять слова приветствия, прощания. Нет, народ взбаламучен, это ясно. Можно говорить пышные речи, но глаза не подведут, тепло, которым мы были окружены… так не сыграть. Да и не к чему было играть.

Ночью, перед нашей границей, простились с последними поляками, которые нас обслуживали, — гидами, представителями. Многие даже всплакнули: «Мы не жили так дружно и тепло ни с одной делегацией в Польшу»…

Ночь. Граница СССР. Вошел наш пограничник.

Я не утерпел, погладил его погон.

Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех[329].

пел я последнее время в Польше и сейчас почувствовал со всей остротой прелесть этих строк.

Да, если еще как-то может за рубежом жить человек технической мысли, то человек искусства без Родины, как без воздуха.

10/XII

Концерт на границе для железнодорожников.

Теперь начинается самое трудное, что называется, будни — работы трудной, упорной, трезвой, пристальной. Начинается будничный труд.

Серьезно, вдумчиво, к будущему.

Завоеванных позиций отдавать лени не намерен.

11/XII — утро

МОСКВА

Дорогая моя Москва!

Сердце мое!

13/XII

«ОТЕЛЛО»

Сезон начали 13/XII.

Многое нужное для спектаклей еще не пришло, некоторые костюмы, парики.

Эти несколько дней нахожусь в прострации. Сплю — не сплю, а какой-то туман в голове и сознании.

Реакция.

Сегодняшним спектаклем доволен, хоть он и не подъемный, но деловой, рабочий.

Оркестр начал вяло, казенно… Сердце упало.

Я взял как-то по-новому, разрушил рисунок, вдруг неожиданная пауза. Все насторожились, оживились. А я еще и еще… меняю интонацию за интонацией, меняю мизансцены, приспособления, краски. Слушал, отвечал…

Нашел очень и очень много хорошего, простого, разговорного и увлек за собой остальных.

Это было очень интересно наблюдать. Вдруг насторожились, думали, что я забыл текст. Живое чувство, и мало-помалу втянулись в действие. Зал реагировал хорошо.

1953

8/I

Еще раз смотрел «Мазовше».

Какой-то свежий, легкий весенний ветерок на лужайке полевых цветов.

Удивительное искусство!

И как оно объединяет.

Правда, моему соседу по креслу это объединение явно было не по вкусу. Это так хорошо было видно. Этот американец был явно не на одной с нами дороге.

Но зал принимал ансамбль как своих близких, дорогих друзей и братьев. Так же был настроен и ансамбль.

Вот сила искусства!

Да, в какую дружную семью могут превратиться народы мира и какой праздник искусства они могут создать. Праздник дружбы, праздник человека!

Чудо, а не жизнь может быть.

Получил приглашение сыграть несколько раз Отелло и Арбенина в составе труппы Смоленского театра.

Подумаю.

10/I

Был на всесоюзной художественной выставке.

Появляется кое-что настоящее. Большие официальные полотна не радуют. Не найдено ничего.

Скульптуры Коненкова — Зелинский и Павлов — чудо как хороши. Хорош очень Филатов. Герасимов и Вучетич делают, по-моему, не полезное дело. При наличии явных талантов — застой в живописи и скульптуре.

13/I

Вчера опубликован репертуар театра[330]:

Хикмет — Турция.

Ленч.

Нариньяни.

Кожемякин.

Горький — «Сомов». Я занят лишь в «Сомове»[331], в наихудшей, но «ответственной» роли — Терентьева.