Леонид Влодавец - Приговоренный

• Название: Приговоренный
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-482-5

Преступник-рецидивист Клык, приговоренный к расстрелу, чтобы спасти себе жизнь, рассказывает прокурору о спрятанном им на болоте драгоценном кладе. Прокурор рапортует наверх о "приведении приговора в исполнение" и под усиленной охраной отправляет Клыка к тайнику. Казалось, приняты все меры, чтобы исключить побег юридически уже не существующего лица. И тем не менее… Обо всём этом и не только в книге.

---

Можно было себя пожалеть и начать думать по-другому. Например, припомнить, что на этой Богородице с бриллиантовым окладом наверняка еще до Клыка кровь была. Но ежели есть Бог, который за эту свою Богоматерь обиделся, то почему ж он всему дал гак раскрутиться? И Клыка, главного виновника всей заварухи, до сих пор чертям не отдал? Не пропустил бы маляву — и ничего бы не было. А Клыка бы нормальным образом исполнили. Отчего у него на душе было бы сейчас только четыре жмура. В рай, конечно, не пропустили бы, но все-таки в аду, наверно, пристроили бы получше, чем теперь, когда покойничков прибыло.

Нет, не верил Клык во всю эту фигню. Нет там ничего. И не надо. Самое оно. Нажраться, что ли, по случаю окончательного решения вопроса о существовании Бога?

Клык вытащил из бара пузырь со «Столичной», подходящий стакан граммов на двести, хлопнул, не отрываясь, закусил все той же шейкой. Потеплело, потупело в башке, успокоило маленько. А потом повалило в сон. Надоело голове мучиться и дергаться, она взяла и отключилась…

Сколько ему сподобилось поспать, Клык не уловил, но то, что за это время зашло солнце, сразу — в комнате было темно, как у негра за пазухой. Вера по-прежнему спала.

Собственная голова оказалась тяжеленькой. То ли «Столичная» попалась некачественная, то ли наслоилась на пиво не под тем углом.

Чтоб уконтрапупить эту систему, Клык xлебнул еще сто граммов и почувствовал, что теперь в форме. Голова унялась, появилось даже некое веселье. Подумалось и о том, что, может, раз до ночи не пристукнули, то и еще пожить дадут.

Прислушался. Что-то тихо было и за стенами дома, и в самом доме. Немного удивился. Неужели никто из хозяев не караулит? Стрема в таких дела> вещь необходимая. Если тем ребятам, которые наведались к Инне, очень нужно добыть его нычку, а платить почему-либо не хочется, то они могут попробовать ее достать. И пострелять при этом не постесняются.

Встав с дивана, Клык решил сходить за малым делом. Кроссовок не надевал, поленился, в одних носках потопал. Исполнив это необходимое мероприятие, он вышел на площадку лестницы и еще разок насторожил уши. Так, не надолго, минут на пять. Сначала ни черта не слышал. Потом до ушей долетел тихий шорох. Отдаленный скрип половицы, какой-то металлический щелчок. Не то ключ в замке пое ер нули, не то автомат на боевой взвод поставили — не разберешь. И то и другое могло быть опасным. Обострившийся слух учуял шаги. Мягкие, те, которые в другое время и не услышишь.

Шаги эти самые поначалу почти мерещились. Потом стали все более отчетливыми, близкими, но все еще плохо слышными.

Клыку это показалось неприятным до ужаса. Там был явно кто-то не из команды Цезаря. Те у себя дома и ни по какой причине не стали бы так осторожничать. Даже если б собирались мочить Клыка. Куда он денется без оружия? Ну, стулом огреет или бутылкой, если раньше услышит, но серьезных неприятностей доставить не сможет.

Так должны ходить те, кто не хочет потревожить хозяев. Таких домушников в натуре уже не осталось. Это, говорят, только при царе или при Сталине, может быть, были спецы, которые забирались ночью в закрытую хату, тихо брали у спящих сладким сном хозяев из запертых шкафов и комодов все что надо и уходили, половицей не скрипнув. Сейчас лезут либо в пустые квартиры, либо никого не стесняясь.

Значит, это не грабить пришли. Но очень интересно, как это собачки их не почуяли? Собачки во дворе были хорошие, большие, голосистые. Гавкали вовсю, когда машина во двор въезжала, бегали вокруг, виляли хвостами, видимо, знали этот автомобиль. И мужичок с ними был. Навряд ли этот мужичок только днем дежурил, а на ночь спать ложился, никого вместо себя не оставив. Тем не менее кто-то ни собак не потревожил, ни сторожа. И ходит тут, Клыку спать мешает. Конечно, бывает, когда собачек удается потравить. Но только не таких. Такие овчарочки скорее руку дающего откусят, чем возьмут что-то у чужого.

Шаги Клыку слышались все четче. Тот, кто шел к нему, был где-то внизу, в П-образном коридорчике, и вот-вот мог появиться у нижних ступеней лестницы. Клык бесшумно отступил в комнату. Взял из бара увесистую бутылку шампанского и осторожненько, чтоб не скрипнуть, прикрылся створкой распахнутой двери, прижавшись спиной к стене. Левой рукой взялся за ручку двери, правой — за горло бутылки, весь перешел в слух. Эх, если б еще можно было совсем не дышать!

Идет. Мягко, как кошка, но ступени все-таки вздрагивают. Сколько их там, ступеней? И сколько тех, кто по ним поднимается? Что делать с первым, Клык уже знал, хотя не был уверен, что все удастся сделать быстро и хорошо. Если есть второй, шансов нуль без палочки.

Кажется, один. Если, конечно, не идут вплотную, одновременно переставляя ноги. Но нет, уже слышно дыхание — один. Клык, словно ныряя под воду, вобрал в себя вдох. Теперь только сердце, падла, бухает. Его не остановишь.

Тот, кто поднимался по лестнице, вышел на площадку. Он дышал совсем рядом, в полуметре от Клыка, отделенный от него только дверью. Теперь — помоги, Боже! Не дай поспешить или опоздать!

Пришелец сделал несколько шагов по площадке. Чуть скрипнул дверью ванной, потом туалета, должно быть, проверял, нет ли кого там. А это значит, что пушка у него уже наготове и небось глуша< навинчен. Если он по первому этажу прошелся, то там уже и живых никого не осталось. Ни собачек, ни людишек.

Вернулся. Теперь, убедившись, что за спиной никого, пойдет в комнату. Клык попытался мысленно глянуть на комнату глазами этого друга. Сразу заметит Веру, спящую на диване. Ее успокоенное мерное дыхание обозначает, а заодно маскирует Клыка — пока незваный гость площадку инспектировал и отхожие места, гражданин Гладышев немного подышать успел.

Значит, заметит этот гад Веру и может прямо с порога по ней ударить? Навряд ли, потому что захочет приложить наверняка, в упор. Чтоб не пикнула, а сразу замолчала. Значит, шаг или два в комнату все-таки сделает. А тут уж все от Клыка зависит и от фарта, который за бабки не купишь.

Тот подошел к порогу, шагнул в комнату Что-то уплотнило тьму за краем створки, укрывавшей Клыка. Н-ну! Левой рукой и плечом Клык изо всех сил толканул створку от себя, надеясь долбануть ручкой двери по локтю правой руки неясно видимого противника, в которой могло быть оружие. А правая рука уже готовилась обрушить на голову супостата бутылку, утяжеленную 0,8 литра полусухого «Советского шампанского»…

Такого, чтоб сшибить ночного визитера с ног одним ударом двери, Клык вовсе не замышлял. Но именно так все и получилось. Гость дорогой полетел на пол, и Клык, не давая опомниться, выскочил из засады, прыгнул на врага, придавливая к полу, перевернул на спину и уселся на него верхом, коленями придавив ему руки к бокам. Уперев одну ладонь в горло поверженному, Клык подобрал бутылку, выпущенную из рук в пылу борьбы, и уже хотел обрушить ее на голову неприятеля, как вдруг в комнате зажегся свет.

Это Вера, разбуженная возней, включила торшер.

Бутылку Клык опустил, но не на голову своего врага, а просто на пол и очень плавно. Он узнал противника, вернее, противницу…

ДАВНИШНЕЕ

Тогда у нее не злое лицо было. И глазенки блестели по-доброму, наивно. Смеялась заливисто, задорно. Миленькая такая, деревенская беляночка была. Жила в Марфутках за два дома от Клыка, которого в те времена Клыком никто не называл. Петька Гладышев тогда еще и не догадывался, что такая кликуха пристанет.

Они тогда в школу ходили. В седьмой класс. Клык уже покуривал с пацанами втихаря. Были на школьном дворе какие-то сараюшки, а между ними — закуток. Там и курили. Других отцы-матери пороли за это, а Клыку с рук сходило. В этом же углу сопляки свои дела обсуждали и разные жизненные наблюдения. Например, какое матерное слово что обозначает. Почему у отца с матерью ночью кровать трясется. Как старшие ребята с девками гуляют. Отчего дети родятся, все знали давно — от того же, что и телята. Но как это делается, интересовало все больше. Девчонки, само собой, тоже. Кое-кто уже трепался будто пробовал. Конечно, не только об этом говорили. И про то, как водку пьют, и про драки, и про войну, и про кино, и про тюрьму. Но в тот год девки всех Петькиных ровесников заинтересовали. Потому что все они вдруг стали жутко большие и всех ребят из Петькиного класса переросли чуть ли не на голову. Так воображать начали — вообще! Смотрели сверху вниз и все шу-шу да шу-шу — секретничали.

В классе они теперь отдельно сидели, кучей. За косу уже не дернешь — пришибут. Загадочные все стали до ужаса.

Неизвестно, когда Клык в эту влюбился. Что влюбился, это он потом понял, через год или больше, наверно.

Из Марфуток в Лутохино школьники обычно все вместе ходили: и малыши, и постарше, но девчонки — своей стайкой, а пацаны — своей. Впереди девки топали, ребята сзади или наоборот. Не так-то много их и ходило — человек двадцать разного возраста.