Васил Иванов - Час пик. Кто убил Влада Листьева?

• Название: Час пик. Кто убил Влада Листьева?
• Автор: Васил Иванов
• Издательство: ЛТД "Орион"
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-85095-071-3

Кто и за что убил Влада Листьева?

Явился ли он «разменной монетой» в борьбе могущественных финансово — промышленных групп?

Или стал опасным конкурентом в борьбе за информационное пространство, а может быть и за высшую власть в стране?

А может, бывший ведущий «Поля чудес» знал слишком много букв в каком — нибудь слове? Или слишком много слов?

Следствие топчется на месте. Никто уже не верит в то, что убийцы будут найдены…

---

«…простите, я хочу…»

«…обождите…»

«…я хочу сделать заявление…»

«…не видишь, я занят…»

Хлопнул папкой с маленькими синими змейками вместо тесемок, завязал на хвостики, отложил в сторону и — устало:

— Чего?

— Пришел сделать заявление…

— Слушаю.

«…тот, что по телевизору… сегодня… передали… портрет на черном фоне… ну, Влад Листьев — убит… Короче — я его и убил…»

Милиционер недоверчиво посмотрел, почесал обгрызенным карандашом за ухом.

— Эй, Вась, а Вась, иди — ка сюда…

Из — за неплотно заткрытой двери:

— Чё те, Витек?

— Да вот, еще один…

— Что?

— Ну, сознаваться…

— Который за сегодня?

— Четвертый…

— Гони в шею.

Захлопал ресницами, оглянулся — из двери соседнего кабинета уже выходил Вась…

Маленькие, цвета заполярного неба глазки, серая кожа, крупинки перхоти на лацканах, прокуренные желтоватые усики.

У большинства московских ментов абсолютно одинаковая внешность: наверное, когда они сюда на лимитные места устраиваются, то вместе с засаленной предыдущей партией лимиты униформой получают в каптерке и эти обесцвеченные водкой глазки, и поджатый рот, и светлые усики, и обкусанные ногти на сосисочных пальцах, а вместе со всем этим — чувство безграничной власти надо всем, кто этими вещами не обладает.

Подсел, улыбнулся, дохнул табачищем — точно старому другу.

— Убил, гришь?

— Да…

— Ну, расскажи…

— Что?..

— Как убил?

— Застрелил.

— Из чего?

— Из пистолета.

— Пистолет где?

— Выбросил.

Недоверчивая усмешка, полупрозрачное лицо иди— ота — службисга, голубые, пропитые глаза.

— Куда выбросил?

— В речку…

— Где выбросил?

— С моста, на Кутузовском…

— Когда выбросил?

— Сразу, как убил.

— Почему выбросил?

— Испугался…

— Чего испугался?

— Что найдут…

— Что найдут?

— Пистолет…

— Кто найдет?

— Вы…

— Откуда он у тебя оказался?

— В траве нашел.

— Когда нашел?

— Года полтора назад…

— Где нашел?

— Под зданием Парламента…

— Пришел сюда зачем?

— Признание сделать…

— О чем?

— Об убийстве…

— Документы есть?

Да, паспорт взял с собой, ведь знал, куда шел, зачем шел, тем более, что там ведь сразу, на первой же странице красивым каллиграфическим почерком раба — писца выведено:

Имя: Марк

Отчество: Юний

Фамилия: Брут.

«Aut Caesar, aut nihili»

Полистал паспорт, глянул зачем — то прописку, протянул обратно.

— А убил зачем?

Не скажешь же этому Вась, зачем убил! Может быть, банк «Империал» он еще и знает, но — не дальше.

А тот смотрит недоверчиво своими пропитыми глазками, маленькой змеиной головкой качает:

— Ну — ну…

Отвернулся — будто бы пустое место перед ним, а не сверхчеловек со своим священным эго.

— Витек, помнишь, нас подполковник предупреждал, когда Александра Меня, ну, попа этого, выкреста, грохнули, человек семьдесят созналось?

Витек — не глядя:

— Угу… Семьдесят семь.

— И все, как один — психи.

— Точно.

— Всех на обследование в дурдом отправили?

— Ага…

— Сегодня ко мне уже двое приходили, посмотрел — тьфу, пидарасы, малолетние. Один, идиот хренов, еще и вязаную шапку горшком специально натянул — ну, как у того, что на фотороботе. — Обернулся, наконец: — ты вообще кто такой?

— Студент.

— Что учишь?

— Историк.

— Истории сочиняешь?

— Изучаю.

— Чё там за истории?

— Ну… Древний Рим, Цезарь, Брут, там. всякое, короче…

— Значит — ты его грохнул?

— Ну да…

— Ну — ну… Листьева этого …ва киллеры профессиональные грохнули, мафия там какая — то с «Останкино», с рекламы — рекламу смотришь? Не нашли, значит, языка с этим клиентом, газеты читать надо. Киллеры, а не студент. — Протянул портреты фоторобота: — Ну, на кого из них ты похож? Ни на кого. И их двое было, а не один. В следующий раз, когда еще кого — нибудь грохнут, если сознаться захочешь, то сперва хоть «Вести» смотри или газеты читай. Овладевай знаниями, понял? Ленин чё сказал? а то сказал: «учиться учиться и учиться…»

— Товарищ старший лейтенант…

— Чё?

— Но я…

— Чё еще?

— Признание…

— Ну, хорошо. Писать умеешь?

— Умею…

С мерзким грохотом выдвинул ящик стола, бросил на стол несколько смятых листков сероватой писчей бумаги, прикрыл пятерней с тупыми обгрызенными пальцами.

— Витек, дай ручку…

— Самому нужна.

— Ну, на минутку…

— Да иди ты нах!

— Витек, пусть он напишет и отстанет. Житья от этих … нет, тут с организованной преступностью надо бороться, а они, маньяк на маньяке …вы, только и знают, что под ногами шастают…

Маньяк?

Он так сказал?

Откуда он знает?!

— Витек, только на минутку. Надо, чтобы все по закону было. Ты ж понимаешь…

— На, подавись…

Грохнул пятерней по листу бумаги.

— Пиши.

Писать?

Ну, хорошо. Вот — что только?

Не верите?

Ну, хорошо: сейчас напишем…

* * *

Написал. Все подробно, все так, как чувствовал, как понимал, все — и про эго тоже.

Ведь главное — это!

Подвинул листок старшему лейтенанту, с шумом выдохнул воздух — точно гора с плеч.

Уф — ф–ф…

— Все?

— Все.

Взял заявление; прочитал — беззвучно, как все малограмотные читает, шевеля губами.

— Не понял…

— Что, товарищ старший лейтенант?

— …«Марк Юний Брут…», «…он станет моим Цезарем…», «…питоны и гадюки…», «…экзестенциализм…», «…удовлетворение…», «…мое эго…» Эго — что? Эт — то что такое?

Казенные глазки моргают — непонятливо так, усики топорщатся…

— Ты чё это сюда пришел?

— Товарищ старший лейтенант…

Отвернулся.

— Витёк, ручку на!

— Ага… Ну, чё он там написал?

Товарищ старший лейтенант с кривой усмешкой протянул листок Витьку.

— На.

— Чё?

— Почитай.

— Ага…

Читает, подперев голову рукой.

— Ты чё это — издеваться над нами пришел — да?

— Товарищ дейтенант…

— Нет, Вась, он точно маньяк… Еще ручку у меня для такой …ни просил…

Скомкал признание, бросил в мусорку. Поднялся пружинисто, подошел вплотную.

— Так: сейчас сюда приедит один мой друг, хороший такой дяденька в белом халате. Пульс тебе измерит, и все такое остальное…

— Товарищ лейтенант!..

— А потом увезут тебя в место, где нет ни змей, ни экстен… экстен… экзенстенсоциализма. Там только имбицилы тихие по койкам сидят и дрочат, дрочат, дрочат. Удроты …вы. Щас позвоню…

Маньяк уже был в заведении, которое сулил ему товарищ лейтенант: первый раз он не поступил в родную Alma Mater, и пришлось ему, чтобы в армию не пойти, закосить. Почти по классику: «Ярбух унд психоаналитик». Бухгалтер Берлага косит осенний призыв.

А косил он на заветную «статью», освобождающую от знакомства с АК, БМП и БТР по толстому — толстому учебнику для медицинских вузов (во всяком случае, убеждал в этом других). Когда забирали по «скорой», брыкался, царапался, кусался, визжал, рыдал, стонал, ругался, как пьяный пролетарий…

Буйный — да?

Это, коллеги, уважаемый ученый консилиум, обыкновенный шизофренический бред, подробно описан в соответствующей научной литературе, сейчас, дорогой, сперва в укрутку, парашютным стропом, а потом закатаем тебе полну жопу сульфазинчка, и будешь ходить потом по палате, изо рта тухлыми яйцами нести будет на сто километров, и ничего не будет хотеться.

Ага, уже ничего не хочется?

Как — совсем — совсем ничего?

Вкус к жизни потерян?

Вот как?

Безвозвратно?

Этот случай тоже описан, уважаемые коллеги. Это называется типичным маньякально — депрессивным психозом. МДП сокращенно. Тяжело, но излечимо. Сейчас мы тебе, дорогой пациент, инсулинчику полну жопу закатаем, чтобы радость к жизни восстановить, шок тебе такой небольшой сделаем…

Бр — р–р…

И вспоминать не хочется.

Хуже, чем все змеи мира…

Рука с сосисочными пальцами легла на телефонную трубку, но в последний момент товарищ лейтенант почему — то передумал — пожалел, наверное.

Ничто человеческое и им, стало быть, не чуждо, в том числе и жалость к павшим…

Ухмыльнулся желтозубо:

— Вот что: вали — ка ты отсюда. И помни мою доброту. Понял?

— Почти беззвучно, одними губами:

— Понял…

— И больше чтобы мне на глаза не попадался, под ногами не путался. Понял?

— Понял, товарищ лейтенант…

— А если еще раз придешь такие заявления делать, то… Понял?..

* * *

Сел за руль, завел двигатель, закурил.

Идиоты, ничего не скажешь.