Юрий Волошин - Гладиатор

• Название: Гладиатор
• Автор: Юрий Волошин
• Жанр: Детектив

---

Едва он коснулся пола, как сразу из трех точек зала загремели выстрелы... Шестой, стоявший на широко расставленных ногах прямо посреди очереди в кассу, стрелял, держа пистолет обеими руками и вытянув их далеко перед собой. Он успел сделать три выстрела, но, поскольку цели не видел, попал два раза в крышку столика и один раз в плечо раненного Иваном Второго... Десятый, оттолкнув от себя осточертевший ему за день книжный лоток, произвел два выстрела - как и Шестой, с вытянутых рук. Но он тоже не видел Ивана за лежащими на полу телами и потому оба раза попал в спину Третьему, добив его окончательно... Больше всего шума наделал Седьмой. Выхватив из лежащего у него на коленях саквояжа автомат, он вскочил и с нечленораздельными криками начал поливать очередями всех лежащих на полу в кафе, надеясь, что ему удастся всадить хотя бы одну пулю в Ивана. И своей цели он достиг. Как ни прикрывался Иван телом Второго от автоматных выстрелов, пули рикошетили от мраморного пола, и две из них все-таки попали ему в ногу и в бедро... Седьмому, может быть, даже и удалось бы прикончить Ивана, позиция которого была весьма невыгодной, но он отвлекся от него ради Девятого. Тот при первых же выстрелах проснулся, но по-прежнему сидел в кресле. Седьмой не мог упустить такого момента и, чуть изменив вектор стрельбы, срезал Девятому короткой очередью полголовы...

Иван уже держал в обеих руках по пистолету и готов был начать ответный огонь, но неожиданно выстрелы в его сторону прекратились, хотя стрельба в зале и продолжалась... Оттолкнув от себя изрешеченное пулями тело Второго, Иван смог увидеть любопытную картину: неподалеку от него оседал на пол парень с автоматом в руках; у продавца книжного лотка безжизненно повисла правая рука, и он пытался поднять с пола пистолет левой; около касс один из пассажиров очень технично проведенным приемом ломал руку, держащую пистолет, еще одному "охотнику". И все это происходило, как на сцене в театре - среди неподвижных декораций и на виду у затаившего дыхание зрительного зала. Среагировать успели лишь профессионалы, остальные пассажиры только рты пораскрывали: кто для крика, кто от удивления... Впрочем, Седьмой зацепил несколько человек из числа пассажиров автоматной очередью.

Зато через мгновение все пришло в движение и начался самый настоящий сумасшедший бразильский карнавал в его российском варианте. Не только русский бунт может быть, по выражению великого русского поэта и писателя, бессмысленным и беспощадным - не менее бессмысленна и беспощадна русская паника!

Весь Казанский вокзал просто взорвался коллективным воплем. В кассовом зале средняя сила его достигала того предела, который с трудом может выдержать человеческое ухо. Отдельные женские визги доходили уже до уровня ультразвука... В какой-то момент от срикошетивших пуль, а может быть, и от резонансных колебаний, вызванных диким ором пассажиров, лопнули и обвалились дождем осколков стекла в двух кассах, увеличивая и без того запредельную панику.

Подальше от кассового зала крики звучали слабее, но и там вопили так, что услышать самого себя было трудно.

На улице слышались только отдельные вопли, но беспорядочный шум возникал то там то тут, волнами прокатываясь вокруг вокзала.

Первой двигательной реакцией людей, находившихся в кассовом зале, было бежать прочь, наружу, туда, где не стреляют. Хотя стрелять уже давно перестали, на это никто не обратил внимания, руководствуясь элементарной логикой: раз только что стреляли, значит, сейчас могут опять начать!

У тех, что сами были вне кассового зала, но предполагали, что их близкие находятся внутри него, реакция была иной - бежать к своим, чтобы спасать их. Казалось бы, как и кого они могли спасти? Но люди об этом обычно не задумываются...

В результате одна толпа ринулась из кассового зала, а другая - в зал. В узких местах проходов они столкнулись между собой. Барьерчики, поставленные никитинскими оперативниками, были отброшены. Но движение застопорилось, и встречные потоки начали выдавливать друг друга в свободное пространство, поскольку ни те ни другие не могли достичь своей цели. Оперативники, которые после первых выстрелов успели выскочить из облюбованных ими закоулков и попасть в эпицентр ситуации, могли продолжать активные действия. Остальные оказались плотно придавлены напирающими массами пассажиров к тем самым стенам, которые они весь день "ремонтировали".

Люди с улицы тоже ломанулись внутрь вокзала, окончательно заперев своими телами все входы и выходы... Четвертый, мотавшийся все время по перрону, одним из первых устремился внутрь и опять же одним из первых столкнулся со встречным движением. Троих или четверых ему удалось отшвырнуть со своего пути, но потом народ повалил сплошным потоком и затолкал его в какой-то небольшой промежуточный зальчик. Там он оказался сжат телами настолько плотно, что не мог пошевелить руками. Попробовал было брыкаться, но прижатый к нему толстый украинский дядька так врезал ему лбом в висок, что он на время потерял сознание и предпочел больше не рыпаться.

Торчащего на проходе Одиннадцатого, еще парализованного хитрым приемом Ивана, свалили с ног первые же выбежавшие из зала обезумевшие пассажиры, и он, не имея сил подняться, был просто затоптан.

От Ярославского и Ленинградского вокзалов по подземному переходу бежали к Казанскому многочисленные любопытные и обеспокоенные. Им тоже пришлось столкнуться с теми, кто стремился покинуть Казанский вокзал. И те и другие прочно застряли под землей.

Больше всего повезло тем, кто решил бежать через площадь поверху. Они сохранили оперативный простор для своих действий, полную свободу передвижения. Из них и составилась внушительная толпа любопытных, кружащих вокруг вокзала, но уже сообразивших, что соваться внутрь не стоит.

В двух местах внутри вокзала никитинские бойцы, стремясь остановить напирающих на них людей, выстрелили из пневмопушек ловчими сетями. Запутавшиеся в сетях люди - а их оказалось человек по десять в каждой сети свалились на пол и тем дали новый поворот событиям. Люди, как фишки домино, валились друг на друга и увлекали стоящих рядом с собой на пол... А дальше схватка происходила, как говорят спортсмены-борцы, уже в партере...

...Иван сумел вовремя оценить ситуацию и ее возможные последствия, совершенно нежелательные для него. После паники милиция обязательно начнет свои разборки, и выбраться отсюда будет уже чрезвычайно трудно... Иван накрыл голову форменной курткой и прыгнул прямо в высокое окно, рядом с которым стояли столики кафе. Вывалившись с осколками стекла на улицу, он покатился по тротуару. Иван показал дорогу многим другим - за ним устремилась часть толпы, и он немедленно и самым благополучным образом с ней смешался.

Не выбираясь из густой толпы, он незаметно переложил свои пистолеты, которых теперь стало уже три (вместе с двумя трофейными), в небольшую кожаную сумочку, приготовленную специально для этой цели. После этого Иван стянул с себя форменный китель и в дальнейшем просто "потерял" его на ходу.

Вырвавшись наконец из толпы, Иван прошел под железнодорожным мостом на Каланчевку и в первом же попавшемся аптечном киоске купил на оставшиеся у него заработанные монетки бинт и расческу. Прямо в скверике у железной дороги перебинтовал себе ногу, став объектом внимания прохожих: двух девушек, мужчины с дипломатом и старушки с объемистым пакетом, набитым продуктами...

Девушки, увидев, как Иван стягивает джинсы, подумали невесть что и ускорили шаг. Мужчина остановился, поскольку заметил, что голая нога Ивана в крови, и, засомневавшись, спросил:

- С вами все в порядке? Вам нужна помощь?

Иван покачал головой и ответил:

- Нет. Спасибо. Справлюсь сам.

Мужчина пожал плечами и пошел дальше, правда, все время оглядываясь.

От старушки не так-то легко оказалось отвязаться.

- Ох, милок, - всплеснула она руками, поставив свой пакет на асфальт, где ж тебя так?

Иван сразу понял, что так просто прогнать ее не удастся, но он кое-что придумал... Продолжая бинтовать ногу, он ответил срывающимся голосом:

- На Казанском сейчас кучу народа постреляли. Я еще легко отделался. Там трупы - десятками. Народу - толпа. Из автоматов били...

Последние слова он договаривал уже вслед устремившейся к вокзалу старухе, которая, подхватив тяжелый пакет, развила рекордную для себя скорость.

Иван усмехнулся. Он закончил с ногой, натянул окровавленные джинсы, причесался и захромал вверх по Каланчевской улице. Дойдя до ближайшего коммерческого ларька, купил себе новые джинсы, зашел за ларек и, морщась от боли в простреленной ноге, переоделся. Свернув свои старые джинсы, он сунул их в щель под ларьком... Теперь он мог привлечь внимание прохожих только тем, что немного хромал на левую ногу, да еще на локте у него была свежая царапина задел об осколок стекла, когда вылетал через окно.