Владимир Шитов - Опасные заложники

• Название: Опасные заложники
• Автор: Владимир Шитов
• Издательство: Советская Кубань
• Жанр: Боевик
• Год: 1996
• ISBN: 5-7221-0081-1

На страницах этой книги читатель встретится с уже знакомыми персонажами популярного романа (Виновных в криминале нет”, часть 3-я), оценит действия оперативных работников, ведущих борьбу с теми, кто совмещает уголовные преступления с изменой Родине… Впрочем, если верить автору, далеко не все уголовники поддаются соблазну доллара (роман "С открытым забралом").

"Опасные заложники" — единственный роман Владимира Шитова, где он отрывается от реальности и дает волю своей фантазии. Но в каких бы обстоятельствах ни действовали его герои, эти обстоятельства всегда криминальны…

---

— Оставил их дома с матерью. После гибели Константина баба совсем раскисла и сдала.

Костыль из письма брата знал, что девятнадцатилетний Константин погиб в Чечне в марте 1995 года, но подробностей его гибели не знал и сейчас не стал расспрашивать о них: не подошло еще для такого разговора время.

Как обычно сервировкой стола занимался Ермолай. Он выкладывал на стол из сумок весь продуктовый дефицит: конченую курицу, сало, колбасу, лук, чеснок, огурцы, помидоры, давая возможность Костылю право выбора.

Взяв толстый кусок сала, Ермолай отодрал от него поджаренную на соломе шкуру, вытащил из тайника пол-литровую плоскую бутылку со спиртным, Ставя ее на стол, он без былого вдохновения произнес:

— Помянем моего сына, а твоего племянника. Пускай он не обижается, что мы не смогли его уберечь.

Только выпив несколько рюмок спирта, Костыль счел возможным попросить:

— Ты бы, Ермолай, хоть рассказал, как погиб наш Константин. Ты же ездил за ним в Чечню.

— Ездил и забрал домой. Но лучше бы я его там, в этой загребанной Чечне и похоронил, — не скрывая бегущих по лицу слез, прорычал сердито Ермолай.

— Почему так? — удивился Костыль.

Когда жена узнала, что Константин не только убит чеченцами, но ослеплен и кастрирован, то от ее воя, даже сейчас, как вспомню, у меня мурашки по телу бегают. Как после такого горя она не чеканулась, удивляюсь, — опустив голову под тяжестью своего несчастья, рассказывал Ермолай.

— Ты, смотри, сволочи, до чего додумались!

— А чего ты хотел? Наши козлы их вооружили, дали возможность три года тренироваться, вербовать наемников, после чего восемнадцати-девятнадцатилетних пацанов бросили в эту мясорубку. И что характерно, ни президент, ни правительство никак "не найдут" виновных в таком бардаке. Пускай наши дети гибнут из-за разного рода взяточников и дураков, позволивших Дудаеву встать на ноги и окрепнуть. О том, что ему давно надо было рога свернуть, я не спорю, но только руками профессионалов, а не пацанов.

— Ну ладно, наши солдаты, Константин в том числе, убивали вооруженных чеченцев, поэтому и те имели какое-то право стрелять и убивать. Но зачем им было над убитыми ребятами издеваться?

— Здесь я с тобой согласен. И то, что чеченцы убили моего сына, зла на них не таил. Но издевательства над его телом я им, гадам, никогда не прощу. В роте сына по моей просьбе солдаты дали мне две противотанковые гранаты, Хотел я их взорвать в бомбоубежище, что на улице Интернациональной. В нем скрывалось более сотни мирных граждан, если бы среди них не было русских, то я бы их всех там и похоронил. Из-за русских пришлось пожалеть чеченцев, зато все равно два дома с чеченцами подорвал, Никто из соседей тогда не вышел на улицу и не попытался задержать меня. Спрашивается, где их хваленая горская гордость? Как крысы попрятались по норам. Неужели Дудаев, поощряя жестокость своих наемников, не понимает, что мы его все равно где бы он ни был достанем и сделаем с ним то, что они сделали с нашими сыновьями? Зачем ему надо было своей жестокостью натравливать нас, россиян, на чеченский народ? Ведь чеченцы не могут жить безвылазно в пределах своей республики, А за ее пределами такие обиженные, как я, им спокойной жизни теперь не дадут. Жестокость дудаевских наемников пробудила во мне зверя, и я не успокоюсь, пока не утолю свою жажду мести или пока они меня не убьют.

— Ты так рассуждаешь по пьянке.

— Тебе хотелось бы так считать, но я уже начал пить их кровь и не остановлюсь. — Ермолай разглядывал свои огромные руки, — Я их мужиков теперь стал грохать с помощью одного кулака. Шлепну им по кумполу — и нет ваших. Дудаев хотел с нами газавата, я ему его устрою.

— Ты бы подумал о жене и детях, ведь чеченцы могут поступить с ними так же, как поступаешь ты.

— Думал я об этом и бросил было свою охоту на них. А тут Шамиль Басаев со своими головорезами захватил в Буденновске заложников. Опять погибло сто двадцать три жителя города, я уже не говорю, что раненых там оказалось гораздо больше убитых. Они, сволочи, нас запугивают. Афганским душманам такая попытка оказалась не по плечу, а уж горстке бандитов и подавно. На басаевскую выходку я поклялся тоже в Чечне устроить такой же концерт. Только тогда я смогу обрести покой.

— Тебе надо лечиться от бешенства!

— Когда свои обязательства выполню, тогда и подумаю о лечении. А сейчас давай выпьем за наше здоровье…

Выпив еще немного и закусив, Ермолай сказал:

— Знаю, что ты руководишь зеками в своей колонии. А чеченцы здесь есть?

— Четверо.

— Уничтожь их в память о своем племяннике, — со звериным блеском в глазах предложил Ермолай.

— Я этого сделать не могу.

— Почему?

— Они правильные люди, не нарушают наших законов. А я даже ради родного брата не пойду против наших правил. Если я поступлю иначе, меня законники могут призвать к ответу.

— Если бы ты сейчас, уважаемый законник, отбывал наказание не у нас тут, а у них в Чечне, то вряд ли они пожалели бы тебя и придерживались бы воровского закона.

— Тебе так кажется, — возразил ему Костыль.

— Вот так у нас и получается: русских гонят в шею из других республик и бьют, а мы терпеливо ждем, когда наш закон разрешит нам всем им дать сдачи. Вот и дождались, что более трех миллионов русских вынуждены переселяться из стран СНГ к себе в Россию. А как нас разная националистическая сволочь не называет при этом? И сволочами, и оккупантами, и свиньями. Пока мы не станем себя уважать и защищать свое Я, нас никто по-настоящему за великую нацию признавать не будет.

— Знаешь что, брат? Ты в политику не лезь. Не с нашими мозгами в ней разбираться.

— Тебе, Григорий, просто так кажется. Когда у тебя, как у меня, погибнет сын в Чечне, а у некоторых родителей погибший был единственным продолжателем рода, то хочешь ты или нет, но очень быстро станешь разбираться в политике.

— Мне такого не дано, да я и не стремлюсь.

— Жаль, а я между прочим надеялся на твою помощь и приехал за ней.

— Мы с тобой, Ермолай, шли по жизни разными путями. Даже ради памяти Костика я не могу и не буду перестраиваться.

— Это твое праве. Свою точку зрения я тебе навязывать не собираюсь. Я, брат, не хочу, чтобы ты из-за моих идей страдал. Живи как можешь. Завтра я от тебя уеду.

— Куда поедешь?

— Поеду в Чечню, в часть сына. Возьму там нужную мне справку, заодно отведу душу. Если меня там прибьют, что маловероятно, то жене не вздумай передавать мои сегодняшние откровения.

— Лихачишь ты на старости лет!

— Есть немножко, но жизнь заставляет, — пьяно улыбнувшись, согласился с ним Ермолай. — Просился у командира части взять меня к себе добровольцем. И знаешь, почему он мне отказал?

— Почему?

— Видишь ли, я оказался для него старым. А какой я старик, если пятерых, а то и с десяток сосунков, как мой Константин, смог бы подмять под себя?

— В твоих руках только автомата не хватает, Ты и так, как я вижу, до хрена наломал дров.

— Зато я знаю, что мой сеян отомщен.

"Дураки… Обозлили моего брата своей жестокостью, теперь пожинайте свои плоды. Если бы он мстил тем, кому надо, а то пострадают невинные люди", — с жалостью подумал Костыль.

Допив спирт, они легли отдыхать, но Костыль еще долго не мог уснуть:

"Ермолай, оказавшись в Чечне, применит там тактику чеченских боевиков. Из толпы мирного населения те стреляли в солдат и убивали их, часто уходя от ответственности за свои преступления. Теперь Ермолай среди жителей Грозного будет выбирать жертву, достойную его внимания. Сколько Иванов, Ермолаев, других россиян чеченские садисты пробудили к адекватным действиям, никто сейчас не сможет сказать, но будущее свое покажет. Уже сейчас перед властями страны возникла проблема, где и в каких войсках использовать призывников из Чечни, чтобы их не обижали солдаты других национальностей. Долго теперь среди чеченцев не будет генералов", — засыпая подумал Костыль.

На другой день они вместе позавтракали.

— Может, останешься у меня и никуда не поедешь? — с надеждой спросил Костыль.

— Своих чеченцев ты трогать не хочешь, а меня там “работа" ждет.

— Будь осторожней, я за тебя, дурака, переживать буду, — обнимая Ермолая, попросил Костыль.

— Если у меня гам пройдет все чин чином, то я дам знать.

Глава 4. НАЗАРБЕК СУЛЕЙМАНОВ

Расставшись с братом и возвратившись опять в свой барак, Костыль обратился к своему телохранителю Оглобле:

— Пойди найди Бека и скажи ему, чтобы он пришел ко мне, Я его буду ждать в беседке около волейбольной площадки.

Группа чеченцев, возглавляемая Назарбеком Сулеймановым, три года назад попыталась в Центральном банке города Краснодара получить миллиардную сумму денег по фиктивному авизо. Работники банка оказались на высоте, они вызнали работников милиции, которые четырех преступников задержали на месте. Члены группы Бека получили каждый по восемь-девять лет, сам Бек был осужден к десяти годам лишения свободы, из которых два уже успел отбыть. Вот с этим пятидесятилетним чеченцем Костыль и решил поговорить, чтобы хоть как-то разобраться в событиях, происходящих в Чечне.