Вадим Эрлихман - Жанна д’Арк. Святая или грешница?

• Название: Жанна д’Арк. Святая или грешница?
• Автор: Вадим Эрлихман
• Издательство: Вече
• Жанр: Научпоп
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-0233-7

Странный вопрос, скажет читатель; Жанну давно простили и канонизировали, о ней написана масса книг — и благочестивых, и «конспирологических», где предполагают, что она не была сожжена и жила впоследствии под другим именем. Но «феномен Жанны д’Арк» остается непостижимым. Потрясающей силы духовный порыв, увлекший ее на воинский подвиг вопреки всем обычаям ее времени, связан с тем, что, собственно, и называется мистицизмом: это внецерковное общение с незримыми силами, превышающими человеческое разумение. Это общение, придавшее скромной девушке железную силу воли и неколебимую устремленность, невольно вызывает у многих недоверие и подозрение в ереси, или греховной одержимости. А может быть, тут и в самом деле есть какая-то связь с духовными движениями, получившими название еретических, с точки зрения официальных властей того времени?

Знак информационной продукции 12+

Научно-популярное издание.

---

Осенью 1428 года англичане начали новую военную кампанию, целью которой были захват бассейна Луары и соединение британских владений на севере и юге. Главный удар был нацелен на Орлеан — сильную крепость на правом (северном) берегу Луары, находящуюся на перекрестье водных и сухопутных путей, соединяющих между собой все области Франции. К югу от Орлеана у французов не было крепостей, поэтому его взятие означало победу англичан. В августе к берегам Луары была направлена высадившаяся летом в Кале шеститысячная английская армия под командованием Томаса Монтегю, графа Солсбери. Захватив Шартр и ряд друг их городов, она вышла к Луаре и двинулась вдоль нее на запад от Орлеана, взяв в сентябре крепости Менг и Божанси. Одновременно Солсбери отправил отряд Уильяма де Ла Пуля на восток от города, где англичане переправились на левый берег и после трех дней осады завладели крепостью Жаржо. 12 октября обе части армии соединились в городке Оливье к югу от Орлеана. Так началась 220-дневная осада города.

Английская армия к тому времени насчитывала около пяти тысяч солдат, остальные были размещены в захваченных городах, чтобы удерживать в повиновении их жителей. В Орлеане находился гарнизон численностью всего 500 человек во главе с опытным воином капитаном Раулем де Гокуром. В помощь ему горожане мобилизовали 34 отряда милиции по числу башен, которые предстояло защищать. Перед приходом англичан все запасы продовольствия и фуража из окрестностей свезли в город, предместья сожгли, а их жители укрылись за стенами. Население Орлеана составляло примерно 30 тысяч человек, но им хватало припасов, а воду брали из реки. В городе было большое количество оружия, включая массивные пушки с запасом пороха и ядер. Орлеан был хорошо подготовлен к осаде, однако боевая подготовка англичан была не хуже. На их стороне были численное превосходство и боевой дух — командование уже пообещало на три дня отдать им на разграбление богатый торговый город.

Первый удар англичане обрушили на крепость Турель, прикрывавшую с юга мост через реку. После трех дней обстрела 23 октября остатки французского гарнизона оставили крепость. На следующий день при ее осмотре погиб граф Солсбери — в него случайно попало ядро, наугад пущенное из города. Скорее всего, этот талантливый военачальник сумел бы в сжатые сроки взять Орлеан, Жанна д’Арк не успела бы прийти к нему на помощь, и война — во всяком случае, на том этапе — завершилась бы победой англичан. Но судьба решила иначе: лишившись командующего, англичане прекратили наступление, решив взять город измором. Они выстроили в округе систему укреплений, чтобы блокировать подвоз продовольствия в надежде на то, что истощенные орлеанцы сами запросят мира. Однако в Средние века осаждающие, которые быстро опустошали округу не хуже саранчи, нередко страдали от голода больше осажденных. Так случилось и в этот раз: когда в окрестностях не осталось никакой провизии, к городу начали отправлять обозы из других областей Франции. Узнав о подходе одного из таких обозов, французские рыцари сделали вылазку из Орлеана и попытались его захватить. Однако англичане, которыми командовал сэр Джон Фастольф (знаменитый шекспировский Фальстаф), 12 февраля 1429 года разбили их в бою, получившем название «битва селедок» — основную часть провизии составляла соленая сельдь. Посте этого защитники города совсем пали духом и уже думали о сдаче От этого шага их удерживали не верность присяге, а уверенность в том, что обозленные сопротивлением англичане разграбят их дома и лавки еще безжалостней, чем делали это обычно.

Спасением мог стать подход подкреплений, но из Буржа, расположенного сравнительно недалеко, на помощь Орлеану не пришел ни один отряд. У короля Карла которого многие по привычке называли «дофином», не было ни солдат, ни денег, чтобы их нанять. Он жил в старинном полуразвалившемся замке в окружении нескольких сотен придворных, стражников и слуг, растрачивая время на охоту и другие развлечения. Отчаянно нуждаясь в союзниках, он женился на юной Марии Анжуйской, дочери «королевы четырех королевств» Иоланды Арагонской. Эта знатная особа приложила к возрождению Франции, пожалуй, не меньше сил, чем Жанна д’Арк, хотя ее имя сегодня известно только узкому кругу специалистов. Умная и решительная дочь короля Арагона вышла замуж за графа Людовика II Анжуйского, унаследовав после его смерти обширные владения во Франции и Италии. Еще в детстве взяв на воспитание будущего Карла VII, она защищала его от врагов, кормила и обучала — от всего этого отказалась родная мать дофина. Когда Изабелла Баварская потребовала вернуть ей сына, Иоланда решительно ответила: «Зачем нужен сын вам, живущей с любовниками? Чтобы уморить его, как других ваших сыновей, или сделать из него англичанина? Он останется у меня, а если хотите — попробуйте его забрать».

Заседая в совете Карла VII, Иоланда всячески старалась укрепить его власть. Она помогла ему примириться с лучшим полководцем Франции Артуром де Ришмоном и его братом, герцогом Бретани. Де Ришмон стал коннетаблем, то есть главнокомандующим, но скоро оставил эту должность и покинул двор. В этом был виновен втершийся в доверие к королю Жорж де ла Тремуй — небогатый дворянин, получивший должность шамбелена (камергера). Он всеми силами отвлекал короля от государственных дел, замыкая их решение на себя и не забывая при этом набивать свой кошелек. Доходило до того, что королю приходилось брать в долг у своего камергера, который при этом резко выступал против выделения средств на войну. Многие действия ла Тремуя наводят на мысль, что он был платным агентом англичан — иначе откуда взялись его богатства, явно превышавшие скудные доходы буржского двора?

Другим влиятельным советником короля был канцлер Реньо де Шартр. Человек скромного происхождения, он сделал успешную карьеру в церкви и в сорок с небольшим занял наивысшую по значению во французской церкви кафедру архиепископа Реймса. Став канцлером, он отчасти уравновешивал влияние ла Тремуя, будучи сторонником войны с англичанами, — их союзники-бургундцы захватили Реймсский диоцез, лишив архиепископа доходов. Однако Реньо действовал крайне осторожно, стараясь не ссориться ни с одной из враждующих партий, поэтому до поры его роль при дворе оставалась неясной. Такова была расстановка сил в Бурже весной 1429 года, когда положение осажденного Орлеана стало отчаянным и сторонникам дофина оставалось надеяться только на чудо.

О чудесах в то время говорили многие; шла настоящая информационная война между Францией и Англией, где обе стороны активно использовали цитаты из Библии, изречения Отцов Церкви и пророчества, приписываемые множеству предсказателей: от древних Сивилл до недавно жившего святого Франциска. Одним из самых популярных стало уже упомянутое «пророчество Мерлина», которое начато распространяться после договора в Труа среди ар-маньяков. Конечно, никакого отношения к легендарному британскому мудрецу, советнику короля Артура, оно не имело, но с XII века, когда во Франции стали популярны рыцарские романы, имя Мерлина использовали для придания достоверности любому пророчеству. Смысл его полностью соответствовал известному изречению Тертуллиана «верую, ибо абсурдно»: в минуту полного отчаяния патриотам предлагалось поверить, что страну освободит от англичан такое неспособное к войне создание, как невинная дева. Пророчество, правда, не описывало способ освобождения; это могли быть убийство исподтишка, как у Юдифи, или данный вовремя совет, как у Эсфири. Но общественное мнение, похоже, склонялось к «варианту Деборы» — дева-спасительница должна возглавить войско с оружием в руках, заняв место неспособных полководцев-мужчин.

Соблазнительно предположить, что пророчество выдумано задним числом, но это не так — оно упоминается в ряде документов еще до появления Жанны. Например, в феврале 1429 года Бастард Орлеанский, известный позже под именем графа Дюнуа, ее будущий соратник и один из защитников Орлеана, сказал своим солдатам, что город освободит «Дева, явившаяся с границ Лотарингии». Таким образом, предсказание действительно существовало и повлияло не только на решимость будущей освободительницы, но и на ее восприятие в обществе — в любой другой исторический момент девушка, потребовавшая передать ей командование воюющей армией, встретила бы совсем другой, совсем не радушный прием. Впрочем, доверчивость свойственна людям во все времена — об этом говорит популярность век спустя нового пророка Нострадамуса, которому, как прежде Мерлину, стали приписывать все темные смыслом предсказания о судьбах мира.

Но если Жанна и слышала о «пророчестве Мерлина», то в первую очередь на нее влияли загадочные голоса. Весной 1428 года, когда ей (по традиционной хронологии) исполнилось 16 лет, святые Екатерина и Маргарита снова явились к ней — на сей раз в виде туманных, но вполне различимых фигур. Они велели ей отправиться в Вокулёр и найти там капитана, начальника гарнизона, который должен помочь ей добраться до дофина Карла. Чуть позже голоса объявили, что она должна спасти Францию и короновать дофина в Реймсе.