Кир Булычев - Заповедник сказок. Лучшее в одной книге! (сборник)

• Название: Заповедник сказок. Лучшее в одной книге! (сборник)
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067509-8, 978-5-271-28425-0

В эту книгу входят три повести о необыкновенных приключениях Алисы Селезневой: «Миллион приключений», «Заповедник сказок» и «Козлик Иван Иванович»

Книга также издавалась под названием «Миллион приключений Алисы».

---

— Раскаиваетесь ли вы в своих страшных преступлениях?

Девочка ответила:

— Не знаю.

А Пашка пожал плечами. Может, надеялся, что все это сон?

— Есть ли у тебя последнее желание или жалоба? — спросил епископ у ведьмочки.

— Я к маме хочу, — сказала она.

В толпе послышался недовольный ропот. Все здесь верили в ведьм, но все-таки некоторым стало жалко девочку.

— Она же только притворяется девочкой! — воскликнул епископ.

Люди замолчали. Ведь в самом деле, если веришь в ведьм, приходится верить, что они умеют притворяться девочками.

— Есть ли у тебя, колдун и самозванец, последнее желание? — спросил епископ у Пашки.

— Отпустите меня, — сказал Пашка. — И я уеду.

Вельможи и рыцари стали улюлюкать и кричать:

— Трус! Кончай его, палач! Позор!

Тогда Пашка покраснел, разозлился и закричал, перекрывая свист и крики:

— Ничего я не струсил! Вы сами трусы! Не надо мне вашей пощады…

— Может, это ему только кажется? — спросила Алиса у шута.

Шут покачал головой и сказал:

— Уже не кажется…

Епископ махнул рукой.

Барабанщики забили в барабаны.

Алиса понимала, что нужно бежать, прекратить это издевательство. Но, как в дурном сне, ноги не слушались ее, язык прилип к горлу, и она стояла словно восковая кукла, глядя, как палач не спеша протирает суконкой и без того блестящий топор, а его помощники ведут Пашку к колоде и заставляют опуститься на колени.

И в этот момент Алиса услышала, что сзади кто-то бежит к ней. Она не могла отвернуться от помоста, но чувствовала, как до ее плеча дотрагивается мягкая рука, и ей вдруг захотелось услышать мамин голос: «Ну, просыпайся же, Алиса, в школу опоздаешь».

Но голос принадлежал королеве-мачехе.

— Алиса, ты меня слышишь?

— Где вы были, королева? Почему вы опоздали?

— Нельзя падать духом. Еще не все потеряно. Я пришла, чтобы напомнить об одном древнем обычае.

— Скорей! О каком обычае? О каком?

Палач кончил вытирать свой любимый топор, вырвал волос у себя из бороды, подбросил его вверх и на лету разрубил под аплодисменты вельмож.

— Неужели не слышала? Если чистая юная девушка объявит осужденного своим женихом…

— Вспомнила! — крикнула Алиса. — Стойте!

Но из-за грохота барабанов ее никто не услышал.

Она бросилась сквозь густую толпу вельмож и рыцарей, извиваясь как змея и пуская в ход острые локти и колени. Ее пытался остановить толстый маркиз, к ней тянулись лапы стражников и монахов, но вот она, придерживая подол белого платья, взлетела по шатучей лесенке на помост и встала рядом с палачом.

Палач уже занес топор над головой Пашки.

— Стойте! — закричала Алиса.

Барабаны продолжали бить.

Но рядом уже стояла королева-мачеха. Она властно подняла тонкую руку, и этому знаку барабанщики подчинились.

Епископ скривился, словно у него заболел зуб. Наступила мертвая тишина, только слышно было, как быстро и громко бьется Пашкино сердце.

— Слушайте принцессу! — сказала Изабелла.

— Слушайте, — сказала Алиса. Она заговорила негромко, но ее слова долетали до самых верхних этажей домов и проникали в переулки. — Есть старинный обычай. Юная девушка может взять осужденного в женихи, и тогда его должны отпустить.

— Правильно! — раздались голоса на плошади. — Был такой обычай.

— Его давно отменили! — спохватился епископ. — Его уже нет!

— Кто его отменял? — строго спросила Изабелла. — Поднимись сюда, старый плут, и поклянись перед народом королевства, что этот обычай отменен.

— Не отменен! Не отменен! — кричали на площади.

— Отменен! — завопил маркиз.

И вдруг послышался тонкий, почти детский, но очень пронзительный голос. Это говорил громадный палач, который возвышался над всеми, как гора:

— Мне лучше знать про этот обычай! Я специалист. Никто этого обычая не отменял, только давно не находилось девушек, которые хотели взять в женихи осужденного, тем более колдуна. Мне этот обычай страшно невыгоден, но я — честный палач.

— Тогда я беру этого рыцаря себе в женихи, — сказала Алиса.

— Ура! — закричал шут, который уже развязывал Пашке руки и помогал ему подняться с колоды. И добавил: — Но тебе, Алиса, придется выходить за него замуж. Не завидую.

— Оркестр, свадебный марш! — приказала королева-мачеха.

Оркестр послушно заиграл торжественный марш, Алиса протянула Пашке руку и пошла с ним к лестнице, вниз с помоста. Палач махал им вслед топором.

— Скорей! — сказала Изабелла. — Сейчас они спохватятся. Лошади ждут в том переулке.

— Ты чего, Пашка? — крикнула Алиса.

Но Пашка рванулся назад.

— Ведьмочку! Ведьмочку я им не оставлю!

— Не думай об этом! Ты всех погубишь! — испугался шут.

Но Пашка уже подхватил ведьмочку и метнулся вслед за остальными.

— Дорогу молодым! — закричал тонким голосом палач. — Да здравствует древний обычай! Кубок не забудьте!

Изабелла шла первой, и вельможи, рыцари, стражники и монахи волей-неволей расступались перед ней.

Глава 20 Бегство из города

Они не успели добежать до переулка, как сзади донесся тонкий голос:

— А ведьму зачем взяли? Ведьмочку мне верните!

— Обман! — пришел в себя епископ. — Держи их!

До входа в переулок оставалось всего шагов двадцать. Навстречу уже бежали два стражника. Они выставили свои алебарды, но королева-мачеха сверкнула глазами и приказала не терпящим возражений королевским голосом:

— Назад! Как вы смеете!

Стражники остановились. Где уж им, беднягам, разобраться, кого слушать, а кого хватать?

У входа в переулок толпились зрители, которые сразу расступились и образовали коридор, в конце которого задом к площади стояла карета. Над ее крышей возвышалась лохматая голова оруженосца Грико, который сидел на козлах. Он поднял руку, торопя друзей.

За спинами беглецов люди сразу сомкнулись, и стражники, гнавшиеся за ними, волей-неволей задержались, расталкивая упрямых зрителей.

Первым в карету прыгнул Пашка с девочкой на руках, потом Алиса, потом шут с Пашкиным кубком, а когда карета уже тронулась, — королева-мачеха. Сейчас она меньше всего была похожа на королеву: пышные волосы растрепались, щеки раскраснелись, а корону она где-то потеряла.

Колеса кареты застучали по булыжной мостовой. Гул толпы и крики сразу затихли.

— Ну уж теперь-то все? — спросила Алиса.

— Вряд ли, — ответил шут, выглядывая в заднее окошко. — И не представляю, как из города вырваться. В любой момент они могут закрыть ворота.

— Эх, нет у меня коня и меча, — вздохнул Пашка, — я бы их задержал.

— Нет, вы только на него посмотрите, — засмеялась Изабелла, которая достала зеркальце и гребень. — Не успели убежать, как он снова расхрабрился.

Пашка насупился. Обиделся.

— В самом деле, молчал бы, — не удержалась Алиса. — Сколько неприятностей из-за твоего легкомыслия!

Она поглядела в окно. Совсем близко из домов выглядывали удивленные лица: никому еще не приходилось видеть, чтобы карета с королевским гербом неслась по улицам как сумасшедшая. Королевским каретам положено ездить с достоинством.

— Мне так вас не хватало, — сказала Алиса Изабелле.

— Я надеялась, что Пашке удастся со стадиона спастись. Вот и побежала искать Грико. Мы с ним вывели мою карету из конюшни. А потом перегнали ее к площади казней. Чуть не опоздали.

Карета замедлила ход.

— Сейчас будут ворота, — сказал шут.

— Посторонись, Фу-фу, — сказала Изабелла. — Жалко, я где-то корону обронила.

Изабелла откинула окошко и выглянула наружу.

Карета встала.

— Ложитесь на дно, — прошептал шут своим спутникам.

Алиса услышала ленивый голос начальника караула ворот:

— Кто едет? По какому делу?

Ему ответил холодный голос королевы Изабеллы:

— Нахал, ты не узнаешь свою вдовствующую королеву-мачеху?

— Как же без короны узнаешь? Вы бы мне лучше документ показали.

— Ты где, болван, видел, чтобы королевы с собой документы возили?

— Я, конечно, не видел, но слыхал.

— Ужасно, решетка ворот опущена, — простонал шут.

— Ах так! — возмутилась Изабелла, распахивая дверь кареты и выпрыгивая на мостовую. — А теперь ты меня узнаешь?

— Узнаю, ваше величество, по платью узнаю! — ответил стражник. — Поднимай решетку, опускай мост! Их величество изволят гневаться!

Завизжали железные цепи.

— Мне что, — разглагольствовал стражник. — Мне велено документы спрашивать и после обеда никого из города не выпускать. Конечно, бывают исключения… И в кареты заглядывать приказано. Мне их превосходительство камергер говорил: «Да будь, говорил, там твои родные мама-папа, все равно проверяй, чтобы не было контрабанды или беженцев. Если не проверять, у нас полгорода разбежится».