Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 3

• Название: Тэмуджин. Книга 3
• Автор: Алексей Гатапов
• Жанр: Историческая проза
• ISBN: 978-5-4467-2665-3

Третья книга романа «Тэмуджин» продолжает историю юного Чингисхана. В ней описывается война между ононскими и керуленскими родами, разгоревшаяся вскоре после событий, показанных в первых книгах. Безвыходное положение, в котором оказались рода монголов, неспособность нойонов обеспечить мир и благополучие побуждают Тэмуджина активно вмешаться в политическую жизнь племени, что обусловило его восхождение в иерархию монгольских вождей. В ходе меркитского похода Тэмуджин обретает власть над отцовским войском.

---

Наконец, дозорный, молодой парень лет пятнадцати, приблизился к ним. Бурое от мороза лицо его было возбуждено, узкие лисьи глаза светились радостью. В десяти шагах от нойонов он спрыгнул с каурого мерина в снег, коротко поклонился и, преданно глядя им в лица, сообщил:

– Впереди, вон за тем дальним холмом, – он указал плеткой на возвышавшуюся среди других горбатую сопку, – пасется табун лошадей.

Алтан торжествующе взглянул на Бури Бухэ и тут же повернулся к дозорному:

– Большой табун?

– Большой, – подтвердит тот, – голов с тысячу или больше будет.

– Охрана есть?

– Всего около полусотни всадников.

– Это то, что нам надо! – обрадованно воскликнул Алтан.

Бури Бухэ весело расхохотался, подняв к небу темно-бурое от мороза лицо, оглашая окрестности утробным, грохочущим голосом. Повеселившись вдоволь, он обратился к Алтану:

– Ну, что делать будем, брат?

– Всего лишь полусотня охраны! – тот тоже не таил радости на лице и с застывшей улыбкой напряженно думал. – Главное теперь – ни одного из них не упустить, чтобы никто о нас не узнал, понимаешь? Вдруг это сами джадараны, а нам ведь ни к чему кровные враги.

– Понимаю, брат, – Бури Бухэ сделал озабоченное лицо, призадумался. – Потом ведь не оберешься всяких сплетней, мол, опять эти кияты… поэтому надо всех их на месте убить. Ну, это нам недолго…

Солнце приподнималось над юго-восточными холмами. Сзади, вытянувшись далеко направо и налево, стояли сотни. Над мордами разномастных лошадей поднимался белый пар, туманом висел над рядами. Воины, застыв в седлах, выжидающе смотрели на своих нойонов.

– Сделаем вот что, – решившись, сказал Алтан, – сначала две сотни отправим в обход, по обеим сторонам, чтобы закрыли им дорогу назад, если они начнут убегать. А потом нападем, но сначала не будем высовываться все, выставим полусотню, будто нас мало. Тогда они, увидев наших, должны собраться в одну кучу, чтобы прикрыть свой табун, так или не так?..

– Так, – согласно кивнул Бури Бухэ.

– А если так, тут уж мы выйдем со всеми остальными и перестреляем их прямо на месте.

– Вот это ты умно придумал! – воскликнул Бури Бухэ, восхищенно глядя на него. – Тебе бы дайчин-нойоном[3] у чжурчженского хана быть, вместо этого, как его, Вангин-Чинсана, который три года назад приезжал к дяде Тодоену и подбивал нас снова напасть на татар. Помнишь?

Алтан польщенно улыбнулся и, гордо расправив плечи, промолвил:

– Что мне Вангин-Чинсан, у меня свой ум есть; еще посмотрим, кто кем будет, – и, оглянувшись на войско, призывно махнул рукой, подзывая сотников.

* * *

Около полудня киятское войско стояло за гребнями холмов, окруживших низину, где паслись керуленские кони. Бури Бухэ вывел из строя полусотню своих воинов и выехал с ними на вершину холма.

Перед ними открылась неширокая – перестрела в два – низина, пестревшая густыми конскими косяками. Лохматые, покрытые густым инеем, разномастные кони безмятежно паслись, выбивая копытами отвердевший снег.

На склонах вокруг табуна небольшими кучками – по трое-четверо – темнели всадники. Ближние стояли в каких-нибудь сотнях шагов. Они первыми заметили появившийся вдруг перед ними отряд всадников. Разом встрепенувшись в седлах, они повернули коней к ним и тревожно озирались, натягивая поводья. Один из них вынул из колчана йори и выпустил в небо. Пронзительный свист вспугнул табун, ближние лошади шарахнулись в стороны. Кони по всей низине, подняв косматые морды, беспокойно оглядывались, тут и там заржали жеребцы. Всадники, окружавшие табун, со всех сторон стремглав поспешили к ближним.

Бури Бухэ засунул в переметную суму свою выдровую шапку и одел кожаный шлем. Разгорающимися, как у медведя перед дракой, глазами смотрел он на кучку всадников перед собой.

«Из-за этих предателей, вонючих лисиц, порушилась вся наша жизнь! – сжимая зубы, распалялся он злобой. – Все у нас было бы хорошо, если б не эти выродки… Ну, сейчас вы у меня получите за все!..».

Вдруг его остановила какая-то мысль; застыв лицом, он задумался. Он повернул коня, вернулся за гребень и подъехал к Алтану.

– Сделаем все по-честному, – сказал он. – Сразимся с ними равным числом. Я выйду против них со своей полусотней…

– Да ты что?! – вскрикнул Алтан, испуганно, как на сумасшедшего, глядя на него. – Поиграть вздумал? А если упустишь?

– Ну, так что ж, – развел тот руками, – зато на небе не скажут, что борджигины с ними нечестно поступили.

– Тьфу!.. – Алтан ненавидяще оглядел его и, хлестнув своего коня, поскакал к войску.

Стремительно пронесся он мимо рядов к своим сотням, вынул из колчана йори и с предельной оттяжки пустил далеко в сторону низины.

– Хурай!! – тонко вскрикнул он, указывая рукой вперед. – Всех убейте, чтобы никто не ушел!

Сотни густыми рядами сорвались с мест, переваливая гребень, с хриплым воем понеслись в низину. На скаку вынимая из колчанов стрелы, воины пускали их со всех сторон в сбившуюся кучку жиденького отряда, ощетиненного копьями. Густыми струями прошелестев в воздухе, стрелы прошили тех, не дав опомниться. Как осенью резким, тугим порывом ветра разом сносит засохшие листья с деревьев, так снесло с седел и этих. На близком расстоянии стрелы легко пробивали кожаные доспехи, по самые оперения вонзались в тела жертв.

Подъехав вплотную, столпившись, кияты разглядывали поверженных врагов, топтались вокруг, добивали раненых. Молодой, лет четырнадцати, воин из улуса Бури Бухэ спрыгнул с чалого мерина, с копьем в руках подошел к раненому юноше лет двенадцати, лежавшему с краю со стрелой в животе. Стрела, пробив кожаный куяк, видно, не задела ни печени, ни почек. Юноша живо приподнялся в снегу, облокотясь на правую руку, и левой осторожно дотрагивался к древку стрелы, стараясь вынуть. Лицо его болезненно кривилось. Подошедший воин приподнял копье, намереваясь ударить, и тут встретился взглядом с глазами юноши. Затравленный, помутившийся от боли взгляд у того был похож на взгляд попавшего в петлю молодого зверя при виде подходившего к нему охотника. Копье в руках воина невольно опустилось, несколько мгновений они молча смотрели друг на друга…

Десятник, воин лет двадцати пяти, стоявший неподалеку, увидев замешкавшего юношу, схватился за плетку, подошел вплотную и грозно прикрикнул:

– Бей!!

Молодой воин медленно, будто тяжкую ношу, поднял копье и, прищурив глаза, стараясь не смотреть в глаза раненому, с силой ударил ему в грудь. Каменное острие копья пробило куяк и на две ладони вонзилось в тело юноши, тот мгновенно напряг все свое тело, оскалившись от боли, посинев лицом, и тут же расслабленно рухнул на спину, выпрямляясь, в последний раз с белым паром выдохнув горячий воздух из груди. В короткое время все было кончено.

Нукеры Алтана и Бури Бухэ с ликующими криками ловили вспугнутых, разбежавшихся из-под убитых всадников лошадей, носились по склонам, набрасывали на них арканы. Другие снимали с убитых доспехи и оружие. Среди них то и дело вспыхивали споры и ругань. Иные с силой вырывали друг у друга саадаки, мечи и ножи, доказывали, кому на этот раз достанется добыча. Тут и там было слышно:

– В осеннем набеге тебе хорошие лошади достались, ты и тут больше всех хочешь взять?

– В следующий раз получишь, не трясись.

– И так мало добычи, уймите свою жадность.

Вытряхивали из переметных сумов вещи, рассматривали на свету, передавали по рукам. Позже разбирали туши убитых при стрельбе лошадей, делили их по сотням и тут же резали. Зажигали костры, везя из темневшего в полутора перестрелах маленького леса сухие сосновые сучья, набивали снегом походные котлы. В предвкушении жирной еды воины счастливо пересмеивались, отпускали попастись своих коней, давая им короткий отдых.

Алтан и Бури Бухэ, довольные исходом дела и богатой добычей, со склона сопки осматривали согнанный в плотную кучу табун. Прикидывали на глаз поголовье, высматривали себе лучших рысаков и иноходцев. Нукеры от костров подносили им поджаренные на прутьях куски лошадиной печени, наливали из туесов арзу.

Ближе к вечеру небо посмурнело, затянулось снежной пеленой. Подул слабый южный ветерок и стало заметно теплее.

Перед заходом еле видимого на западе солнца, насытив воинов даровым мясом, киятские нойоны отправляли добычу домой. Подвыпившие Алтан и Бури Бухэ, уже сев на коней, давали наказы отбывающим с табуном нукерам.

– Головами своими ответите, если что-то уйдет на сторону, – обещающе говорил им Бури Бухэ, с пьяной злобой скрипя зубами и грозя огромным черным кулаком. – Знаете эту мою руку?

– Передайте нойонам, – говорил Алтан, натягивая поводья, удерживая рвущегося от хмельного запаха жеребца, – что добычу будем делить потом, когда мы с Бухэ вернемся из похода, а до тех пор пусть ничего не трогают. И сами получше присматривайте, не спите там… Ну, поезжайте!

Полусотня всадников разогнутым луком охватила плотно скученный табун, с криками тронула с места, переваливая через гребень в обратную сторону. Спускаясь по склону, табун быстро разогнался на крупную рысь, поднимая снежную пыль, и понесся на север, держась протоптанного киятским войском, отчетливо видимого до самого горизонта следа.