Александр Дюма - Графиня де Монсоро

• Название: Графиня де Монсоро
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-7287-0014-4

---

— Я покажу его вам нынче утром.

— Где?

— В Лувре.

— Так он дворянин?

— Да.

— Орильи, шесть тысяч экю поступят в твое распоряжение немедленно!

— Значит, мы договорились?

— Окончательно и бесповоротно.

— Тогда в Лувр!

— В Лувр.

В предыдущей главе мы слышали, как Орильи сказал д’Эпернону:

— Все в порядке, завтра господин де Бюсси драться не будет.

XLVIII ШЕСТВИЕ

Как только завтрак закончился, король вместе с Шико удалился в свои покои и через некоторое время вышел оттуда босой, в рясе, подпоясанной веревкой, в низко надвинутом на лицо капюшоне.

Придворные за это время успели облачиться в такие же одежды.

Погода стояла прекрасная, мостовая была устлана цветами. Говорили, что переносные алтари будут один богаче другого, и особенно тот, который монахи монастыря св. Женевьевы устроили в подземном склепе часовни.

Необъятная толпа народу расположилась по обе стороны дороги, ведущей к четырем монастырям, возле которых король должен был сделать остановки, — к монастырям якобитов, кармелитов, капуцинов и монахов святой Женевьевы.

Шествие открывал клир церкви Сен-Жермен-л’Осеруа. Архиепископ Парижа нес святые дары. Между архиепископом и клиром двигались, пятясь задом, юноши, размахивавшие кадилами, и молодые девушки, разбрасывавшие лепестки роз.

Затем шел король, босой, как мы уже сказали, в сопровождении своих четырех друзей, тоже босых и тоже облаченных в монашеские рясы.

За ними следовал герцог Анжуйский, но в обычном костюме, а за герцогом — его анжуйцы вперемежку с важными сановниками, которые шли в свите принца в порядке, предусмотренном этикетом.

Процессию замыкали буржуа и простонародье.

Шел уже второй час пополудни.

Крийон и французская гвардия приготовились последовать за королем, но он сделал им знак, что в этом нет нужды, и они остались охранять дворец.

Было около шести часов вечера, когда, после остановки у нескольких переносных алтарей, первые ряды шествия увидели портик старого аббатства с его кружевной резьбой и монахов св. Женевьевы во главе с их приором, выстроившихся на трех ступенях крыльца для встречи его величества.

Во время перехода к аббатству от места последней остановки в монастыре капуцинов герцог Анжуйский, с утра находившийся на ногах, от усталости почувствовал себя дурно и спросил разрешения у короля удалиться в свой дворец. Разрешение это было ему даровано.

Дворяне герцога отделились от процессии и ушли вместе с ним, как бы желая высокомерно подчеркнуть, что они сопровождали герцога, а не короля.

Но в действительности дело было в том, что трое из них собирались на следующий день драться и не хотели утомлять себя сверх меры.

У порога аббатства король, под тем предлогом, что Келюс, Можирон, Шомберг и д’Эпернон нуждаются в отдыхе не меньше Ливаро, Рибейрака и Антрагэ, отпустил и их тоже.

Архиепископ с утра совершал богослужение и, так же как и другие священнослужители, еще ничего не ел и падал от усталости. Король пожалел этих святых мучеников и, дойдя, как мы уже говорили, до выхода в аббатство, отослал их всех.

Потом, обернувшись к приору Жозефу Фулону, он сказал гнусавым голосом:

— Вот и я, отец мой. Я пришел сюда как грешник, жаждущий обрести покой в вашей мирной обители.

Приор поклонился.

Затем, обращаясь к тем, кто выдержал этот тяжелый путь и вместе с ним дошел до аббатства, король сказал:

— Благодарю вас, господа, ступайте с миром.

Каждый отвесил ему низкий поклон, и дарственный грешник, покаянно бия себя в грудь, медленно взошел по ступеням в аббатство.

Как только Генрих переступил через порог, двери за ним закрылись.

Король был столь глубоко погружен в свои размышления, что, казалось, не заметил этого обстоятельства, в котором к тому же ничего странного и не было: ведь свою свиту он отпустил.

— Сначала, — сказал приор королю, — мы проводим ваше величество в склеп. Мы украсили его, во славу властителей небесного и земного, как могли лучше.

Генрих молча склонил голову в знак согласия и последовал за аббатом.

Но как только король прошел под мрачной аркадой между двумя неподвижными рядами монахов, как только монахи увидели, что он свернул за угол двора, ведущего к часовне, откинулись двадцать капюшонов и в полутьме засверкали глаза, горящие радостью и гордым торжеством.

Открывшиеся лица не были физиономиями монахов, ленивых и робких: густые усы, загорелая кожа свидетельствовали о силе и энергии.

Многие лица были иссечены шрамами, и рядом с самым гордым лицом, отмеченным самым знаменитым, самым прославленным шрамом, виднелось радостное и возбужденное лицо женщины, облаченной в рясу.

Женщина эта воскликнула, помахивая золотыми ножницами, которые были подвешены на цепочке к ее поясу:

— Ах, братья, наконец-то, Валуа у нас в руках!

— По чести, сестра, я думаю так же, как вы, — ответил Меченый.

— Еще нет, еще нет, — прошептал кардинал.

— Почему же?

— Достанет ли у нас городского ополчения, чтобы выдержать натиск Крийона и его гвардии?

— У нас есть кое-что получше ополчения, — возразил герцог Майенский, — и поверьте моему слову: ни один мушкет не выстрелит ни с той, ни с другой стороны.

— Погодите, — сказала герцогиня де Монпансье, — что вы хотите этим сказать? По-моему, небольшая потасовка была бы не лишней.

— Ничего не поделаешь, сестра, к сожалению, вы будете лишены этого развлечения. Когда короля схватят, он закричит, но на крики никто не отзовется. А потом мы заставим его — убеждением ли, силой ли, но не открывая ему, кто мы, — подписать отречение. Город будет тут же извещен об этом отречении, и оно настроит в нашу пользу горожан и солдат.

— План хорош, теперь он уже не может сорваться, — ответила герцогиня.

— Он несколько жесток, — сказал кардинал де Гиз, склонив голову.

— Король откажется подписать отречение, — добавил Меченый.

— Он храбр и предпочтет умереть.

— Тогда пусть умрет! — воскликнули герцог Майенский и герцогиня.

— Ни в коем случае, — твердо возразил Меченый, — ни в коем случае! Я хочу наследовать монарху, который отрекся и которого презирают, но я вовсе не хочу занять трон человека, которого убили и поэтому будут жалеть. Кроме того, вы в ваших планах позабыли о герцоге Анжуйском; если король будет убит, он потребует корону себе.

— Пусть требует, черт побери! Пусть требует! — сказал герцог Майенский. — Наш брат кардинал предусмотрел это. Герцог Анжуйский замешан в свержении собственного брата, герцог Анжуйский имел сношения с гугенотами, он недостоин царствовать!!!

— С гугенотами? Вы в этом уверены?

— Клянусь Господом! Ведь ему помог бежать король Наваррский.

— Отлично!

— Кроме статьи о потере права на престол, есть еще одна статья в пользу нашего дома, она сделает вас регентом королевства, а от регентства до королевского трона один шаг.

— Да, да, — сказал кардинал, — я все это предусмотрел. Но, может случиться, французская гвардия вломится сюда, чтобы удостовериться, что отречение действительно произошло и в особенности что оно было добровольным. С Крийоном шутки плохи, он из тех, кто может сказать королю: “Государь, ваша жизнь, конечно, под угрозой, но прежде всего спасем вашу честь”.

— Это дело нашего главнокомандующего, — ответил герцог Майенский, — и он уже принял меры предосторожности. На случай осады нас здесь двадцать четыре дворянина. Да я еще приказал раздать оружие сотне монахов. Мы продержимся месяц против целой армии. Не считая того, что, если наших сил будет недостаточно, у нас есть подземный ход, через который можно скрыться вместе с нашей добычей.

— А что сейчас делает герцог Анжуйский?

— В минуту опасности он, как обычно, пал духом. Герцог вернулся к себе и ждет от вас известий в компании Бюсси и Монсоро.

— Ему следовало быть здесь, а не у себя.

— Я думаю, вы ошибаетесь, брат, — сказал кардинал, — народ и дворянство усмотрели бы в этом соединении двух братьев ловушку для всей семьи. Как мы только что говорили, нам надо прежде всего избежать роли узурпаторов. Мы наследуем, вот и все. Оставив герцога Анжуйского на свободе, сохранив независимость королеве-матери, мы добьемся всеобщего благословения и восхищения наших приверженцев, и никто нам слова худого не скажет. В противном же случае нам придется иметь дело с Бюсси и сотней других весьма опасных шпаг.

— Ба! Бюсси завтра дерется с миньонами.

— Клянусь Господом, достойное дело! Он их убьет! А потом примкнет к нам, — сказал герцог де Гиз. — Что до меня, то я сделаю его командующим армии в Италии, где, без всякого сомнения, разразится война. Этот сеньор де Бюсси — человек выдающийся, я к нему отношусь с большим уважением.