Виктор Гончаров - Век гигантов

• Название: Век гигантов
• Автор: Виктор Гончаров
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

В пятом томе собрания сочинений одного из пионеров советской фантастики В. Гончарова представлено заключительное произведение из дилогии о докторе Скальпеле — увлекательный палеофантастический роман «Век гигантов».

---

Но не забывал Скальпель и о «духовных гостинцах». Он заставил-таки дикарей слушать себя без смеха, поющего и играющего на гитаре. Пускай развивают музыкальные способности. Учил игре на гитаре наиболее музыкального из всех — Урга, и всех дикарей обучал говорить по-русски. Здесь он поступал довольно остроумно. У плиоценщиков были свои слова — полный набор слов — для охоты, для оружия, для природных явлений и для некоторых действий, связанных с общественными работами. Эти слова он не трогал. Он лишь вносил в их речь новые, зачастую заменяя ими соответствующие жесты и мимику.

Плиоценщики будто проснулись от долгой и глубокой спячки и теперь широко раскрытыми глазами смотрели на мир. Этот мир был стар, знаком им до последней детали, в тысячи раз более знаком, нежели коричневокожим человечкам, которые являлись в нем недавними пришельцами. Стар, но в нем открылись такие грандиознейшие возможности, что сознание дикарей — наивных детей природы — революционизировалось катастрофически в каких-нибудь две-три недели.

По этому поводу между друзьями не один вечер велся ожесточеннейший спор, и всегда разбитым выходил Скальпель. Знаток в естественных науках, он не был особенно сведущ в социологии, Николка же воспитывался на ней; дискуссия на словах, а если нужно, то и на винтовках, была его революционной специальностью. Медик всегда горячился и всегда безнадежно путался в своих возражениях; Николка, оставаясь спокойным, насколько этого требовала ясность мышления, беспощадно бил врага своею наблюдательностью, своей памятью, хладнокровием и отчетливым представлением о предмете спора. Образцом такого рода дискуссии может послужить та, которую они вели по завершении всех работ на дворе и в пещере, вечером одного трудового дня.

Скальпель говорил, беспрестанно испуская горестные вздохи, и качал сокрушенно головой:

— Мы сделаем из них идиотов. Смотрите: они уже растерялись, они ничего не понимают, они лишились всякой активности, они делают только то, что им укажешь, что объяснишь. Пройдет немного времени — год, два — и перед нами будут полноценные дегенераты… Человеческое общество должно развиваться органически медленно, постепенно, как дерево в лесу — день за днем, год за годом, равномерно, без скачков. А что сделали мы? Мы дали им такую крутую кашу из впечатлений, что они ее ни за что не переварят, они получат расстройство мозгового пищеварения…

Николка возражал по пунктам — уверенный в своих знаниях и в своей правоте — эпически-спокойно:

— Первое. Вы проявляете недостаточное знакомство с жизнью и поведением наших плиоценщиков; если бы я не был уверен в том, что вы здесь просто передергиваете карты, я бы сказал, что вы оторвались от масс. Так вот: они ничуть не растеряны, они все понимают, они не лишились своей активности, — все это вздор. Факты?.. — Позвольте, я доскажу, а потом — факты… Они впитывают в себя все, как лучший сорт промокательной бумаги, и впитывают не механически-бессмысленно, а докапываясь до самой сути естества, вполне сознательно, относясь критически и делая соответствующие выводы. И это не готовит из них идиотов, а, наоборот, повышает их сообразительность, толкает на путь изобретательности. Теперь факты. С недавних пор вы потеряли свою наблюдательность или просто спрятали ее в карман, ибо она не говорит в вашу пользу… Ваш ближайший помощник — Гух. Помните? Вы мягким известняком пытались отшлифовать стекло; было бы очень поразительно, если бы вы достигли здесь каких-нибудь результатов, вы их не достигли и поэтому выходили из себя. Гух подал вам кремень, известняк назвал «какой», и стекло быстро было отшлифовано. Вы это помните?..

Медик пробормотал:

— Вполне естественно… Гух более знаком с шлифовкой… Это не изобретательность, а так что-то…

— Ладно. Пойте!.. — усмехнулся Николка. — Пойдем дальше. Кто вам заменил струны на вашей любезной гитаре? Не Ург ли? Не он ли вполне самостоятельно, без всяких указаний приготовил струны из жилы быка взамен ваших — козьих… О! У меня много собрано фактов. Я не такой рассеянный, как вы… правда, и не такой ученый. Вот еще фактик. Мы таскали бревна с горы вниз, к пещере. Бревна тяжеленные и длинные; очень трудно было проносить их по лесу, лавируя между деревьями, еще трудней — нести по извилистому спуску. Мастодонта тут нельзя было использовать. Мучились плиоценщики, мучился я. И что вы думаете? Мъмэм предложил такой гениальный и такой простой, вместе с тем, способ переправки их, что я треснул себя за недогадливость по башке и всенародно назвался идиотом.

Медику захотелось быть гениальным.

— Наверное, — сказал он, — Мъмэм предложил не переносить их, а волочить на веревках, пользуясь катками.

— Хо-хо-хо!.. В лесу?! На катках?! — Николка поздравлял медика с очередной «посадкой в лужу».

— Нет, — продолжал он дальше, — Мъмэм предложил подносить бревна к обрыву и сбрасывать их вниз на песок… Просто?

— Д-да… это действительно… — признался медик, а потом: — Черт вас знает, где вы рубили. Значит, близко от обрыва…

— Вы это прекрасно знаете, — возразил Николка, — не притворяйтесь. Просто ни вы, ни я, ни кто другой не додумались до такого простого решения трудной задачи, а Мъмэм додумался. Это бывает… Хотите еще фактов?..

— Мелочи все!.. — прогудел медик.

— Мелочи?! На мелочах, батенька мой, жизнь строится. А вот вам, если хотите, не мелочь, а «крупность». Знаете ли вы, чем сейчас занят великан Ркша? Нет, конечно, вы этого не знаете. Вы ничего не знаете. Удивляюсь, на чем тогда базируетесь вы, строя свои обвинения против первобытников… Великан Ркша занят усовершенствованием своего оружия — лука. Я его не толкал на это и никто не толкал; опыт и наблюдение дали ему толчок. Опыт и наблюдение навели его на мысль, что если сделать древко лука крепче и длиннее, то и стрелы можно делать длиннее, и соответственно увеличится от этого длина полета стрелы. Вы знаете: когда я мастерил луки, я применялся к своей мышечной силе; я не рассчитывал увидеть в первобытном человечестве таких богатырей; и луки вышли слишком слабыми для них — вроде детских игрушек. Теперь Ркша — подчеркиваю: самостоятельно, без каких-либо указаний — делает себе лук, отвечающий его силе… Может быть, вы скажете, что это не есть прыжок, громадный прыжок в будущее? Может быть, вы станете по-прежнему уверять, что «они растеряны, они ничего не понимают, они лишились всякой активности» и пр. и пр…

— Нет, — честно отвечал медик, мигом переменив фронт, — я теперь отказываюсь от этого утверждения. Я действительно был недостаточно знаком с мелочами жизни краснокожих… Однако я вижу во всех этих фактах и фактиках совсем другое. Я вижу в них кратковременную реакцию, после которой пойдет резко прогрессирующая полоса растерянности, отупения и окончательного вырождения. Развитие человеческого общества не может идти скачками, это вам не заяц. Развитие…

— Позвольте, — прервал его Николка, — вы повторяетесь. Я уже слыхал: «человеческое общество должно развиваться органически-медленно, постепенно, — как дерево в лесу» и т. д. Против этого я тоже сумею возразить. Человеческое общество — не дерево, прежде всего. У дерева техники нет, а техника в человеческом обществе — все. Дерево борется с природными стихиями своими крепкими корнями, толстой корой, борется, не употребляя никаких искусственных орудий… Дерево непосредственно соприкасается с природой; человек же между собой и природой ставит свою технику: он борется с голодом, стужей, ливнями не голыми руками, а вооруженными — против зверей он употребляет дубинку и камни, от стужи укрывается одеждой, от дождей прячется в пещерах. Между человеком и природой стоит третья сила, которую коротко можно назвать «техникой». Этой третьей силы у деревьев нет, нет ее — за исключением логовищ — и у зверей. Следовательно, законы развития, обязательные для деревьев и зверей, совсем не обязательны для человека, не говоря уже о том, что эти самые законы в том виде, как вы их излагаете, можно очень и очень сильно оспаривать…

— Великий ученый Дарвин… — начал торжественно Скальпель. Николка без стеснения оборвал его:

— Знаю, знаю. Я Дарвина тоже читал. Много сильного есть у Дарвина, но много и слабого. Дарвин говорит, вы хотите сказать, что все живущее — растения, животные и человек — развивается всегда только путем эволюции, то есть медленно, постепенно, без скачков. Слыхали. Я, конечно, не ученый, но если я что читаю, то читаю внимательно и крепко помню. Я великолепно помню также, что сам Дарвин признавал или, по крайней мере, отмечал и другой вид развития, именно — не эволюционный, а революционный: внезапными бурными скачками… Что?! Вы мне не верите?! Вы поражены?! Плохой же вы последователь Дарвина, если не знаете хорошо его трудов. Вы, конечно, читали его книгу «Прирученные животные и культурные растения». Так вот там, именно, и встречаются места — довольно длинные места, — где он говорит о скачкообразном внезапном развитии. Например?.. Извольте. Он говорит, насколько я помню, о внезапном появлении разновидности плакучей ивы и пирамидального дуба, об одной уродливой форме рогатого скота (ниат, или натас, она называется), тоже появившейся внезапно; о ягнятах, похожих на таксу, родившихся от нормальных родителей и давших стойкую форму (это в Соединенных Штатах где-то; в Массачузете, кажется), еще говорит о черноплечих павлинах, тоже появившихся внезапно, и еще о ком-то…