Ганнибал - Лиловый (Ii)

• Название: Лиловый (Ii)
• Автор: Ганнибал
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2016

---

   И откажутся от всего своего благополучия? Да никогда! По крайней мере, далеко не все из них будут способны на такой подвиг.

   Чем дольше он думал об этом, тем больше убеждался: только кровавая революция изменит бытие. Только насилие...

   И в таком случае просто естественным представляется убийство Марино Фальера.

   ***

   -- Всем вам прекрасно известно, каким образом произошло некогда разделение человечества. Одни люди, преданные своей идее, не испугались боли и смерти, ушли в степь, полностью отказавшись от всех благ техники, они жили в чудовищных условиях, замерзали зимою, сходили с ума от жары летом, их женщины рожали своих детей в грязи, прямо на жесткой земле, не получая никакой помощи. Эти люди совершили подвиг и были вознаграждены Господом. Оставшиеся же предпочли более приемлемые условия существования, но оказались лишены внутреннего света... все помнят об этом, но скажите мне, скажите же: когда мы стали такими? Когда мы изменились? Когда идеалы нашего бога-предка Арлена оказались подменены иллюзиями? По какой же причине наши прадеды бежали от машин, уж не потому ли, что не в состоянии были работать со сложной техникой? Нет! Они бежали, стремясь спасти и сохранить свою человеческую душу, мятущуюся, чувственную, они хотели просто оставаться людьми и дальше. Но что теперь? Мы больше ничем не жертвуем. Мы тратим все свое время, часы, дни, недели и годы пустого времени, на какие-то духовные практики, лишенные смысла медитации, и даже если отдельные наши представители в итоге уходят в степь, чтобы завершить свою бесцельную жизнь в одиночестве, разве это ведет нас к самосовершенствованию? Нет! Наше существование -- ложный путь, мы сошли с тропы, ведущей к просветлению и единению с Богом, мы превратились в... грязь. Теперь те, кого наши предки обогнали в духовном развитии, переносят лишения и невзгоды. Кто знает: что, если прогневанный нами Господь наградит своим даром кого-то из них? Мы не жалеем их теперь, и пожалеют ли они нас тогда? Если гнев Господень направит их карающую длань на нас? Вы должны понять, так дольше продолжаться не может. В единении и всепрощении -- наше будущее. Необходимо изменить наше отношение к бездушным. Они должны иметь равные с нами права. Мы обладаем несметными богатствами, нажитыми их трудом, когда они ютятся в своих хижинах и продолжают работать по шестнадцать часов в сутки! Мы должны вернуться к заветам наших предков, в степь, стать слугами нашим обездоленным ближним, потому что возвышается лишь тот, кто унижает себя. Мы должны снова обрести свою смелость!..

   Они сидели в полумраке, отделенные от остальных резной ширмой, и молчали. Люди слушали; десятки глаз были устремлены на оратора, но братья на него не смотрели и наблюдали исподтишка за этими лицами.

   Потом уже, когда он закончил говорить, понемногу поднялся гам, они вставали со своих мест, жестикулировали, перебивали друг друга, кто-то направился к самому Кандиано: должно быть, выразить свое согласие или несогласие с его речью, а братья остались сидеть, и лишь помигивала тусклым огоньком сигарета Виченте.

   -- Парочке-другой, кажется, неслабо припекло от его слов, -- еле слышно заметил Теодато, склонившись к столешнице в почти детской позе. -- Но все остальные...

   -- Слишком привыкли к подобным эксцентричным выходкам, -- проворчал Виченте, стряхнул пепел в хрустальное блюдце. -- И, признаться, обстановка серьезно портит все впечатление от его слов. Смешно сидеть среди всей этой роскоши, разряженным в шелк и бархат, и слушать что-то про нашу смелость и степи.

   -- Но ведь в чем-то он неумолимо логичен.

   -- Да, вне всякого сомнения; сложно поспорить с тем, что аристократы отступились от своего первоначального пути. И тем не менее среди нас продолжают рождаться люди с талантом, тогда как кварталы закованных не произвели ни одного.

   Теодато раскрыл было рот, желая ответить что-то, но в этот момент их уединение было нарушено: к их столику подошла хозяйка вечера, жена Камбьянико, и по-светски улыбнулась им; молодые люди поднялись со своих мест.

   -- Надеюсь, вы не скучаете здесь, господа.

   -- Что вы, госпожа Беатриче, -- пробасил Моро. -- Речь господина Кандиано была... очень прочувствованной.

   -- О да, -- она закатила глаза, потом жестом пригласила их вновь сесть и сама опустилась на обитый парчой стул. -- Я надеюсь, она заставила сердца наших соратников зажечься огнем. Господин Кандиано вообще прекрасный оратор, я даже не ожидала от него.

   -- Он человек идеи, -- задумчиво произнес каменнолицый брат, -- только серьезная идея может увлечь его и сделать красноречивым. Во всех остальных случаях он будет таков же, как и большинство из нас, ленивый утративший смысл своей жизни аристократ.

   Она даже рассмеялась.

   -- Хорошо сказано, господин Виченте. Может быть, вам следовало бы также попробовать себя на поприще ритора?

   -- Боюсь, у меня не тот характер.

   -- Что же насчет вас, госпожа Беатриче? -- вмешался Теодато, в глазах которого блеснул лукавый огонек. -- В вашей груди не загорелось ли страстное желание отправиться в степь, как предлагает наш уважаемый оратор?

   -- Может быть, но не теперь, -- галантно улыбнулась она. -- В конце концов, мне еще необходимо развлекать дорогих гостей сегодня вечером. Но вообще, знаете, -- выражение ее лица стало наигранно-мечтательным, -- все эти разговоры насчет степей, дикой природы, -- это наводит меня на определенные идеи... что, если нам отправиться на охоту в степи за городом? Какое это благородное, достойное наших предков занятие! Можно было бы поехать большим числом людей, оставаться в прериях несколько дней, почувствовать себя в шкуре наших прадедов, которые вынуждены были выживать там. ...К тому же, уже наступила весна, и погода должна быть самой подходящей.

   Братья переглянулись. Лицо Виченте оставалось каменным; Теодато дернул бровью.

   -- Возможно, вам стоит обсудить эту идею с вашим мужем, госпожа Беатриче, -- наконец вежливо отозвался Моро. -- Вне всякого сомнения, в этом что-то есть.

   Она оставила их, но на прощанье значительно глянула на Виченте; тот отвечал ей невинным (если только это можно сказать насчет его холодного лица) взглядом. Вечер понемногу близился к концу, но Орсо Кандиано, раздраженный чрезмерным вниманием пустоголовых людей вокруг себя, не хотел дожидаться завершения и сам подошел к братьям, к которым поневоле испытывал симпатию, -- пустоголовым ни одного из них назвать уж точно было нельзя, -- негромко предложил покинуть гостеприимный дом Камбьянико.

   -- Как вам будет угодно, господин Кандиано, -- с легкой улыбкой отозвался Теодато. -- Покинем этот вечер, как наши достославные предки оставили древнюю стоянку на севере, дабы отбыть к хладным берегам Атойятль.

   Кандиано в ответ поморщился.

   -- И вы туда же, молодые люди? Довольно я выслушал сегодня острот насчет своих слов.

   -- ...Простите.

   Так втроем они действительно ушли, лишь незаметно распрощавшись с самим Витале Камбьянико, и мало кто заметил их исчезновение. Теодато же и предложил прогуляться по ночным улицам города, потому что в воздухе ему мерещился цветочный запах весны и свободы, а спутники его согласились, желая поговорить в тишине. Мераз был отослан с лошадьми, и трое мужчин зашагали по древней каменной мостовой.

   -- Тео может смеяться, но это действительно была впечатляющая речь, господин Кандиано, -- негромко заметил Виченте; каменнолицый брат был как всегда, пальто его застегнуто на все пуговицы, выражение абсолютно ровное, как у старых гипсовых статуй, которые находили еще в местах прежнего обитания закованных. Теодато между тем шел, по-мальчишьи сунув руки в карманы, открыв грудь прохладному ветру, и то и дело улыбался каким-то своим мыслям.

   -- Боюсь, и настолько же бессмысленная, -- горько сознался Кандиано. -- Все, чего я могу добиться этим, -- собственное осмеяние. Поначалу я думал, что только медленное, постепенное изменение может принести пользу, однако в последние дни склоняюсь к идее революции.

   -- ...О чем вы говорите, господин Кандиано, -- не сразу сказал Виченте. -- Неужели вы и вправду считаете, что кровопролитие сделает нас более человечными?

   -- Конечно, нет, но без него не обойтись. В этом мире ничто не бывает бесплатным, господин Виченте, и нам следует заплатить цену крови, чтобы иметь право и далее именовать себя людьми.

   Моро ничего не ответил, но покачал головой с серьезным сомнением во взгляде.

   -- Это звучит как-то опасно, -- осторожно заметил Теодато. -- Как же вы представляете все это себе? Возглавите восстание бездушных, поведете их на аристократов?

   -- Нет, нет. Эта революция должна произойти в наших рядах, -- возразил тот. -- Все, кто откажется признавать права закованных, умрут. Тогда...

   -- Вы просто нетерпеливы, -- неожиданно перебил его Виченте. -- Вам хочется видеть результаты вашей деятельности прямо здесь и сейчас... на протяжении вашей жизни. Вам это не кажется эгоистичным, господин Кандиано? Вы жаждете чужой крови лишь ради того, чтобы еще при жизни назвать себя вождем революции и идеологом новой эры.