Линда Лафферти - Проклятие Батори

• Название: Проклятие Батори
• Автор: Линда Лафферти
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88779-8

Графиня Эржебет Батори, родственница самого Влада Дракулы, получила жуткую известность в веках как одна из самых жестоких убийц и истязательниц. Еще поговаривали, что она обрела секрет вечной молодости, принимая ванны, наполненные кровью девственниц. Ее признали виновной пред Богом и людьми и замуровали в крохотной комнате, где графиня умерла страшной смертью. Но ее колдовство, ее черные чары не исчезли вместе с ее черной душой. Никуда не делись и потомки графини, продолжившие носить титул графов Батори. Живя среди нас, они мечтают о возрождении былой мощи и власти. И прекрасно знают: древние тайны дают обильные всходы, если их сбрызнуть свежей невинной кровью…

---

У Виды свело желудок. Ей казалось, что желудок переваривает сам себя, сжимаясь от пустоты и тщетно ища себе пропитания.

Вспомнив про кувшин с гусиным жиром, она облизнулась.

Глава 22

Карбондейл, штат Колорадо

17 декабря 2010 года

Самолет Джона задержался в Денвере.

Сразу после полуночи начался сильный снегопад, и с тех пор снег уже валил не переставая. Большие мокрые снежинки плотно покрыли лыжные трассы, но затрудняли видимость и сделали невозможной посадку в Аспене, известном своей непростой взлетно-посадочной полосой – короткой и окруженной высокими горами.

Ожидая в аэропорту, Бетси смотрела на падающий снег. Жирные снежинки резво кружились в воздухе. Она зашла в небольшое кафе выпить чашечку кофе.

Почему она все-таки согасилась? После развода они старались изо всех сил держаться подальше друг от друга, признавая, что брак, заключенный еще до окончания университета, был просто ошибкой молодости. Теперь Джон был адъюнкт-профессором[38] в Массачусетском технологическом институте и получал гранты на исследования. А у Бетси собственная практика.

Они многого добились.

Черт возьми! Бетси скрипнула зубами, не понимая, что на нее нашло.

Развод так повлиял на нее, что она терпеть не могла Боулдер[39]. Не могла ходить по кампусу, не думая о студенческих днях, когда они с Джоном весной лежали в тени дубов на одеяле, пьяные от молодой любви.

В минуты слабости Бетси по-прежнему вспоминала прикосновение его рук, когда он проводил пальцем по ее подбородку, обводил контуры ее плеч. Она чувствовала его пьянящее теплое дыхание у себя на шее. От него пахло сосновой хвоей и теплым солнцем, прогулками в горах. Они целовались нежно, как только можно, и смотрели друг другу прямо в глаза. Студенты в обрезанных выше колена джинсах перебрасывались летающими тарелками, и между ними носилась собака в ошейнике, пытаясь поймать диск. Вдали на фоне лазурного колорадского неба вздымались Флэтайронские утесы, красные скалы. Когда они с Джоном перекатывались, ловя переместившуюся тень, то видели облицованный песчаником фасад Норлинской библиотеки. Ребята с рюкзаками, полными книг, входили через турникет, повернувшись спиной к солнцу, летающим тарелкам и молодой любви.

Над входом в библиотеку были высечены слова Цицерона: «Кто знает только собственное поколение, вечно остается ребенком»[40].

Теперь эти слова преследовали Бетси.

«Мы были просто детьми, – думала она, ожидая прибытия Джона в аэропорту. – И к тому же глупыми».

– Чем могу быть вам полезен? – спросил официант в кафе.

– Капучино с двухпроцентным молоком, – заказала она.

На столике лежала измятая развернутая местная газета «Аспентаймс». Кто-то записал на полях телефонный номер, и Бетси обратила внимание на статью рядом:

Хард-рокеры, готы и хард-дай панки!

Собираемся сегодня вечером в «Кверху пузом».

Блэк-метал-группа «Веном» играет трибьют «Батори».

Батори?

С колотящимся сердцем она принялась читать.

– Вот ты где!

Джон положил свою сумку, схватил Бетси за руки и обнял; несмотря на длительный перелет, его кожа пахла сосновым мылом. Он обнимал ее дольше, чем ей бы хотелось, и наверняка ощутил, как у нее вдруг напряглась спина.

Джон отпустил ее и посмотрел в лицо.

– Ты похудела. Я нащупал твои ребра.

Пожав плечами, Бетси посмотрела на его видавшую виды матерчатую сумку, знакомую со студенческих дней.

– Я всегда худею с наступлением холодов.

– Хм-м. – Он внимательнее рассмотрел ее с расстояния вытянутой руки. – Обычно нет, только во второй половине января, после нескольких недель катания на лыжах.

Бетси отвела глаза. Ей хотелось поднять воротник своей фланелевой рубашки, но она знала: это будет признаком, что она что-то скрывает. За время замужества она научила Джона многому из области психологии.

Тому, что изучила сама, но и тому, чему за годы научил ее отец. Ей не хотелось давать ему ключ к догадке.

– Что такого захватывающего в местной желтой прессе? – спросил Джон, мотнув подбородком в сторону газеты. – Ты выглядела так, будто только что прочла известие о собственной смерти.

Бетси пожала плечами.

Он посмотрел на газету.

– «Батори»?

– Панк-группа. А может быть, готическая. Не знаю.

– Угу. Я слышал про этих ребят – «Батори». Пожалуй, еще в восьмидесятые. Давай-ка что-нибудь съедим. Не могу есть дрянь, которую они подают в этих упаковках.

«Джон во всей своей красе», – подумалось ей. Его не взволновало, что в газете появилось имя Батори или что газета оказалась раскрыта именно на той странице, где размещено это объявление.

«Совпадение», – сказал бы он, если бы она пристала.

После того как брак распался, Джон защитил диссертацию по математической статистике в Массачусетском технологическом институте и не верил в многозначительные совпадения. Совпадения относились к вероятности – в статистике она обозначалась как маленькая p. Вытрем доску и возьмемся за новую задачу, не стоит останавливаться на совпадениях. Они не влияют на статистику.

В статистике это называется выброс.

На Бетси нахлынула волна горьких воспоминаний – сверхрациональный склад ума ее бывшего мужа сталкивался с ее интуитивным юнгианским подходом. Ей вспомнился их последний спор, который и положил конец браку.

– Мой отец! Мой отец в опасности, я чувствую!

– Чепуха, – сказал он. – Ты нервничаешь от усталости, готовясь к экзаменам. Ничего с твоим отцом не случилось, иначе твоя мать наверняка позвонила бы сюда.

– Но, Джон…

– Что с тобой? Приди в себя и плюнь на предчувствия. Ты совершенно иррациональна, Бетси. И к тому же поглощена собой! Земля не перестанет вращаться от твоих снов.

– Я? А ты-то сам! Не все в жизни логично, Джон. На диаграммах рассеяния бывают выбросы, феномены, которые нельзя предугадать. Ты никогда не видел дальше мира причинности и вероятности. Я знаю, что что-то случилось.

– Ты истеричка, – сказал он. – Ты позволяешь своим эмоциям руководить тобой. Как при таком образе мыслей ты можешь заниматься практической психиатрией?

– Почему ты никогда не отважишься шагнуть за пределы рационального? Может быть, тебе следует сделать некоторый самоанализ.

– Какая туфта!

А когда они узнали о гибели ее отца, Джон отвернулся. Он не знал, как утешить Бетси. Для них это было началом конца.

* * *

Они проехали в долину и остановились у таверны Вуди-Крик, где взяли гамбургеров и пива. В таверне было пусто, если не считать одного столика с туристами и толпы местных придурков со сдвинутыми на затылок козырьками бейсболок; сидя у стойки бара, они смотрели телевизор.

– Толпа уже не та, что раньше, – сказал Джон, осматриваясь.

Старые фотографии на стене пожелтели, многих не стало. Где-то здесь было и их фото двадцатилетней давности – двое студентов, любителей лыжного спорта, с белыми пятнами вокруг глаз от солнечных очков – след проведенных на склоне дней, – в совершенно беззаботном настроении.

– Сегодня будний день, люди на работе. Но ты прав: с тех пор как сменился персонал, и сама толпа тоже изменилась.

Джон залпом выпил свое бочковое пиво – «Флаинг Дог Догги Стайл» из местной пивоварни. Он не узнал никого за стойкой бара, хотя, насколько поняла, хотел отыскать знакомое лицо.

– Расскажи, что тебе удалось узнать о матери.

– Ничего. От посольства никакого толку. В воскресенье она была в Братиславе. Собиралась наведаться в один из замков, которым в начале семнадцатого века владела графиня Батори.

– Один из замков?

– В ее списке их было полдюжины. Мама упоминала Бецковский и Чахтицкий. Но скорее всего, в Чахтицкий.

– Почему?

– Потому что большинство своих убийств графиня совершила там.

– Ты все еще планируешь туда поехать?

– Да. Я искала в Интернете горящие билеты. Цены просто астрономические.

– Я поеду с тобой.

– Что? Нет, ты не можешь. Ты…

– Спасибо. Заходите еще, – прервала ее официантка, кладя на стол чек. – Хорошего вам дня!

Бетси и Джон переглянулись: они еще не притронулись к еде.

Джон прыснул:

– Это определенно не та таверна Вуди-Крик. Хантер Томпсон, наверное, застрелил бы эту официантку[41].

– Джон, ну в самом деле! Как ты можешь бросить работу?

– Но у меня же есть отпуск. Я только что подал заявку на новый грант, и сроки вполне позволяют.

Бетси задумчиво жевала жареный картофель. Из толпы у стойки донесся рев, когда «Бронкос»[42] сделали тач-даун[43].

Джон забрал из руки своей бывшей пакетик с картошкой и теперь жевал, поглядывая на Бетси.

– Позволь мне помочь.

Она крепко зажмурилась, чтобы не заплакать, потом кивнула, вся дрожа от нахлынувших эмоций.