Филипп де Коммин - Мемуары

• Название: Мемуары
• Автор: Филипп де Коммин
• Издательство: Издательство НАУКА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Филипп де Коммин родился в 1447 году и происходил из фламандского рода. На службу к Карлу Смелому поступил в 1464 году. В 1467 году он был посвящён в рыцари. В этом же году он выбился в ближайшее окружение Карла Смелого и стал его доверенным советником. В 1472 году Филипп де Коммин перешёл на сторону Людовика XI. Работу над мемуарами Коммин начал в 1489 году по просьбе архиепископа Вьеннского Анджело Като. Воспоминания Коммина делятся на 2 части: первая состоит из 6 книг и охватывает правление Карла Смелого и Людовика XI, вторая состоит из 2 книг и посвящена итальянскому походу Карла VIII.

---

На этом собеседовании не присутствовали герцог Глостер, брат короля, и некоторые другие, недовольные этим миром. Но позднее они появились, и герцог Глостер вскоре даже посетил короля в Амьене, и король сделал ему прекрасные подарки – посуду и хорошо снаряженных лошадей.

Возвращаясь с этого свидания, король по дороге разговаривал со мной о двух предметах. Он считал, что король Английский был явно склонен прокатиться в Париж, что ему совсем не нравилось, и говорил: «Он необычайно красив, этот король, и безмерно любит женщин. А в Париже он может найти какую-нибудь красотку, которая его столь прельстит прекрасными речами, что ему, пожалуй, захочется вернуться». И сказал, что предки короля Англии слишком долго жили в Париже и Нормандии, но по сю сторону моря его общество мало приятно, а вот когда он за морем, то он желанный друг и добрый брат.

А еще король беспокоился потому, что убедился в его непреклонности, когда речь зашла о герцоге Бретонском, а он очень хотел добиться его согласия на войну с Бретанью. И он дал ему это еще раз понять через монсеньора де Бушажа и монсеньора де Сен-Пьера. Но король Английский, видя, что на него оказывают нажим, заявил, что если против Бретани начнут войну, то он еще раз пересечет море, чтобы ее защитить. После такого ответа с ним об этом больше не заговаривали.

Когда король приехал в Амьен и собрался ужинать, к нему на ужин пришло трое или четверо людей короля Английского, которые помогли ему заключить этот мир. И монсеньор Говард начал нашептывать королю на ухо, что если он пожелает, то можно найти средство заставить Английского короля, его повелителя, приехать в Амьен, а в случае чего и в Париж, попировать с королем. И хотя это предложение королю совсем было не по душе, он тем не менее, изобразив на лице радость, стал кивать головой, но определенного ответа не дал; а на ухо мне сказал, что случилось то, чего он опасался, и предложение уже сделано. Говорили они об этом и после ужина, но эту их затею чрезвычайно вежливо отклонили, сказав, что королю нужно срочно выступать в поход против герцога Бургундского.

Хотя все эти дела были весьма важными и с обеих сторон прилагали усилия к тому, чтобы вести их благоразумно, все же случались и смешные вещи, которых не забыть. Не стоит удивляться тому, что король старался и не жалел расходов на то, чтобы выпроводить англичан по-дружески, чтобы в будущем иметь их друзьями или, по крайней мере, не врагами, ибо свежи еще были воспоминания о тех великих бедах, которые они принесли этому королевству.

На следующий день после встречи в Амьене появилось множество англичан, и некоторые из них говорили нам, что этот мир был заключен не без участия святого духа – ведь пророчества из них так и изливаются. А сказали они так потому, что в день встречи на палатку короля Английского сел белый голубь, который не двигался с места, несмотря на шум в лагере. Правда, по мнению других, голубь уселся на эту палатку чтобы обсушиться, ибо она была самой высокой, а в тот день сначала прошел небольшой дождь, а потом выглянуло яркое солнце. Такое объяснение дал мне один гасконский дворянин, служивший королю Английскому, по имени Луи де Бретель, который был крайне недоволен миром. Поскольку он знал меня с давних пор, он разговаривал со мной запросто и говорил, что мы якобы насмехаемся над королем Английским. Я спросил у него: сколько сражений выиграл король Английский? Он ответил, что девять, в которых лично принимал участие. Затем я спросил: а сколько он проиграл? Он сказал, что всего лишь одно – и поражение нанесли ему мы; он считал, что позор того положения, в котором оказался их король, столь велик, что его не искупают девять выигранных сражений.

Я передал это королю, который сказал мне, что это страшный смутьян и что нужно помешать ему заниматься болтовней. Он пригласил его к обеду и, отобедав с ним, предложил ему очень выгодное вознаграждение, если он пожелает остаться по сю сторону моря. А когда увидел, что тот не хочет оставаться, дал ему 1000 экю наличными и пообещал облагодетельствовать нескольких его братьев, живших здесь; я же сказал ему на ушко несколько слов, дабы он постарался поддержать дружбу между двумя королями.

Ничего на свете наш король так не боялся, как обронить какое-нибудь слово, которое англичане истолкуют как насмешку над ними. На следующий день после встречи, когда он удалился в свою комнату, где нас было трое или четверо, у него сорвалась с языка шутка по поводу тех вин и подарков, что он отправил в войско англичан [210]. Обернувшись, он заметил одного гасконского купца, который жил в Англии и пришел просить разрешения на провоз некоторого количества гасконского вина без уплаты королевской пошлины, что была бы очень выгодно для купца, если бы он получил разрешение. Король был удивлен присутствием купца и тем, что он смог войти. Он спросил у него, из какого он города в Гаскони и имеет ли в Англии жену. Купец ответил, что женат, но не богат. Король немедленно, не выходя из комнаты, дал ему человека, чтобы проводить до Бордо. А я по приказу короля переговорил с ним, и в результате он получил очень хорошую службу в родном городе, право беспошлинного провоза вина, которое испрашивал, и 1000 франков наличными, чтобы привести свою жену; но в Англию поехал его брат, чтобы сам он там не показывался. Таким образом, король сам себя наказал штрафом за излишнюю болтливость.

Глава XI

В тот день, о котором я говорю, т. е. на следующий после встречи, монсеньор коннетабль прислал своего приближенного по имени Рапин, которого король впоследствии облагодетельствовал, и тот стал его верным слугой. Он привез послание королю, и король пожелал, чтобы монсеньор дю Люд и я его выслушали.

К тому времени монсеньор де Конте уже вернулся, съездив с донесением, изобличающим коннетабля, о чем Вы выше слышали, и коннетабль теперь не знал, какому святому вручить свою судьбу, считая, что теперь он погиб. Речи Рапина были полны смирения; он сказал, что его господин прекрасно понимает, что его оговорили, но что королю должно быть по опыту известно, что он отнюдь не желал зла. А дабы убедить короля в своей доброй воле, он предложил, если тот пожелает, свои услуги в отношении того, чтобы добиться от монсеньора Бургундского помощи в нападении на короля Английского и все его воинство. По тому, как он говорил, чувствовалось, что у его господина не осталось никаких надежд. Мы сказали ему, что у нас с англичанами доброе согласие и мы отнюдь не желаем войны. Монсеньор дю Люд, что был со мной, рискнул даже спросить у него, не знает ли он, где хранятся наличные деньги его господина. И я испугался (поскольку это был очень преданный слуга), что коннетабль поймет, в каком он положении и что его ожидает, и ударится в бегство, тем более что всего лишь год назад над ним уже нависала опасность. Но в своей жизни, как здесь, так и в других местах, я мало видел людей, которые умеют бежать вовремя: одни не надеются, что их примут и дадут убежище в соседних странах; другие слишком привязаны к своему добру, женам и детям. И по этой причине погибло много знатных людей.

Когда мы доложили обо всем королю, он позвал секретаря. С ним были только монсеньор Говард, служитель короля Английского, ничего не знавший о том, что готовилось коннетаблю, сеньор де Конте, вернувшийся от герцога Бургундского, и нас двое, которые побеседовали с Рапином. Король продиктовал письмо коннетаблю и сообщил ему о том, что он делал накануне и в день заключения перемирия, что у него много важных дел и ему не хватает такой головы, как его, коннетабля. Затем он повернулся к англичанину и монсеньору де Конте и сказал им: «Я не думаю, что мы получим тело, но голова-то будет у нас, а тело уж пусть остается». Письмо это было вручено Рапину, и он счел его благой вестью; ему показались весьма дружественными слова короля о том, что ему очень не хватает такой головы, как голова его господина, ибо он не понимал их смысла[211].

Король Английский переслал королю доверительные письма коннетабля, написанные ему, и сообщил все, что тот ему когда-либо говорил. Таким образом, вы можете понять, каково было его положение между этими тремя могущественными людьми, если каждый из них желал ему смерти.[212]

Король Английский, получив свои деньги, прямым путем двинулся в Кале, причем большими переходами, ибо боялся ненависти герцога Бургундского и местных жителей. И в самом деле, когда его люди отклонялись от пути, то кто-нибудь всегда обретал упокоение в кустах. В заложниках он оставил, как и обещал, монсеньора Говарда и мессира Джона Чейна, но до того времени, пока не пересечет моря.

Вы уже слышали в начале рассказа об английских делах, что королю Английскому этот поход был отнюдь не по сердцу. Еще в Англии, в Дувре, до того как взойти на корабль и пуститься в плавание, он вступил в сношения с нами. И пересечь море он вынужден был по двум причинам: во-первых, потому, что этого желало все его королевство по привычке, сохранившейся с прежних времен, и на него оказывал давление герцог Бургундский; а во-вторых, чтобы оставить себе весьма крупную сумму денег из тех, что он собрал в Англии на этот поход. Ибо, как Вы слышали, английские короли взимают деньги лишь со своего домена, если только они не ведут войну с Францией.