Роман Покровский - Алая Завеса

• Название: Алая Завеса
• Автор: Роман Покровский
• Жанр: Детективная фантастика

Алая Завеса была создана специально для того, чтобы вести скрытую войну против истинных притязаний Молтембера. Только они знали правду. Они и Департамент. Даже Сенат Местоболя не знал. Они только финансировали наши оборонительные действия. И так вышло, что в этом ордене благороднейших и достойнейших людей завелась такая крыса, как Агнус Иллиций. Он знал всё. Абсолютно всё и без разбора сливал информацию Молтемберу. Потом, как ты знаешь, Уильям Монроук смог раскусить его, потому что прочитал невидимые письма. Иллиций его за это заманил в ловушку сепаратистов. Может, Молтембер его собственноручно убил. Этого мы не узнаем теперь уже никогда. Только вот Монроук был застрахован на случай своей смерти и сохранил записи в своём дневнике, который прятал у своей жены. Мы нашли дневник и всё узнали. Хотели убить Иллиция, но он бежал. Но было плевать. Иллиций пешка, он ничего не стоит без Молтембера. Поэтому весь этот суд — пустая трата времени. Мы должны использовать зелья правды на Иллиции. Использовать и больше узнать

---

— Шестое, — сказала миссис Скуэйн, немного отхлебнув глинтвейна. — Ты следишь за моей личной обсерваторией. А именно настраиваешь телескопы.

— Зачем их настраивать? — не удержался и спросил Юлиан. — И как?

— Я пару лет назад приобрела троих феечек, но спустя это время их вдруг стало около двадцати и я отправила их жить в обсерваторию, потому что больше некуда. Они очень любопытны, но очень неаккуратны, и каждую ночь после них разруха… Да… Каждое утро эту разруху приводишь в порядок ты. Но это тот же пункт.

Отлично. Ещё и феечки.

— Кормишь феечек, благо, не ты. На этот случай у меня есть отдельный человек.

Юлиану от этих слов если и стало легче, то чуть.

— Седьмой пункт. С утра ты читаешь мне свежую газету, когда я завтракаю. А когда твой голос надоест мне, включаешь радио и переключаешь на те волны, которые я тебе велю. Самое легкое поручение.

Читать Юлиан любил, но вряд ли в слух и то, что не приносит ему удовольствие. Зато радио терпеть не мог. Телевизор был гораздо лучшим другом, только вот в этом доме такой хитроумный аппарат Юлиану увидеть ещё не довелось.

— Восьмой пункт на сегодня будет, пожалуй, последним. И это самая сложная обязанность. Я, Ривальда Скуэйн, являюсь для тебя здесь мэром, королем и губернатором и выполняешь ты все мои просьбы, независимо от степени их абстрактности.

Она на несколько секунд замолчала, но в этот раз Юлиан только делал вид, что писал. С таким он смириться не мог.

— В этот же пункт обязанность не быть таким идиотом, — продолжила Скуэйн, которая теперь стала ещё и Ривальдой.

— Что? — неосмысленно спросил Юлиан.

— Этому перу не требуются чернила, оно пишет и так, — недовольно сказала Ривальда, после чего даже немного улыбнулась. — Времена чернил прошли уже давно.

Юлиан состроил донельзя недовольную мину и попытался нацарапать что-то на листе блокнота пустым пером. И, надо же, писало оно не хуже. Только вот на этот раз всё это делать было весьма удобней.

Дурак. На такую ловушку попался.

— Дай посмотрю, что написал, — сказала Скуэйн и выхватила блокнот из-под руки Юлиана без его разрешения.

В течение пары секунд она пристально вглядывалась в написанное, после чего недовольно и даже дерзко спросила:

— Какой у тебя отвратительный почерк… Почему не записал последний пункт?

— Он не уважителен, — неожиданно выкинул Юлиан.

— Неуважителен? — казалось, что Скуэйн вот-вот взорвется, но что-то ещё сдерживало её. — Ты нарушил восьмое правило только что и в следующий раз за подобное будешь наказан.

Юлиану очень не нравился её тон, да и опрометчивая его смелость мигом куда-то улетучилась. Теперь ему предстоял сидеть и, опустив голову, ждать дальнейшего развития действий.

— Тебе не нужны чернила, а мне не нужно и перо, — недовольно протороторила и она и протянула блокнот Юлиану.

Теперь там уже красовался пункт «восемь» и включал он в себя следующее: «Я никогда не должен подвергать сомнению свою обязанность повиноваться миссис Ривальде Скуэйн во всём. Во всём. И я полнейший идиот». Причем написано всё это было почерком Юлиана. Ловко это она.

Сзади послышался тихий кашель и незаметный до этого дворецкий Джо, о существовании которого в последние несколько минут все уже забыли, проговорил:

— Прошу прощения, миссис Скуэйн. Но что тогда буду делать я?

— Ты? — немного озадачилась вопросом ты. — А ты будешь учить его.

Тот сухо кивнул и продолжил безмолвно стоять, словно призрак.

— Кончилось, — сказала Скуэйн, глядя в свой бокал. — Новый создать уже не могу, его можно только сварить. Никто не может, даже я.

Неизвестно, кому он всё это говорила, но и Юлиан, и Джо в ответ промолчали.

Однако спустя минуту Юлиан неожиданно выпалил:

— Я внук Джампаоло Раньери!

Скуэйн недовольно обернулась и переспросила:

— Кто?

— Внук. Сеньора Джампаоло Раньери.

— А он известный человек?

Джо в этот момент посмотрел на свою работодательницу довольно удивленным взглядом.

— Известный, — гордо ответил Юлиан, умоляя в душе фамилию деда спасти его.

— А я не знаю такого, — безразлично сказала Ривальда и Скуэйн, и, поставив пустой бокал на стол, обратилась уже к обоим своим визави: — Теперь можете идти спать. Юлиан, знаешь, где твоя новая комната?

— Нет, откуда мне…

— Третий этаж, налево до упора… Повезло, что как раз вчера освободили склад. Почти.

— Позвольте, я провожу нового слугу до его комнаты? — обратился дворецкий Джо к Скуйэн. Та не препятствовала, молча кивнув.

Интересно, а старину Джо она заманила сюда таким же способом, как и Юлиана? Всё таки уж слишком уважительно он общался с Ривальдой, а такое обращение можно обрести только методом запугивания, не больше и не меньше.

Не пошел же он сюда работать по своей воле. Никто бы не пошёл.

Дворецкий, не промолвив ни слова, развернулся и пошёл в сторону лестницы. Юлиан понял, что он должен идти за ним, не задавая никаких лишних вопросов.

В это же самое время, наверняка по желанию миссис Скуэйн в гостиной погас свет и загорелось несколько свечей на столе. Стало быть, эта необычная женщина предпочитала полумрак обычной светлой жизни.

Но даже в таком скудном освещении Юлиан смог заметить, что по всей территории холла и гостиной на стенах висели многочисленные картины, закованные в дорогущие и очень красивые рамки. Юлиан плохо разбирался в искусстве, но догадывался, что среди этих картин немало оригиналов, а возможно и вовсе оригиналом здесь является всё.

На протяжении недолгой дороги Джо молчал и Юлиан не осмеливался что-либо спросить у него. Хотя вопросов у него было очень и очень немало и его внутренности буквально разрывало желание что-нибудь спросить.

Джо вообще показался ему вполне нормальным человеком, особенно если сравнивать его с миссис Скуэйн. И, непременно, едва немного сблизившись с ним, Юлиан выспросит всё, что томится у него в душе и не дает покоя.

На самом конце темного коридора дворецкий повернул невесть откуда взявшийся ключ и открыл помещение, которое, судя по всему должно стать теперь постоянным жилищем Юлиана.

Джо так и стоял, держа открытую дверь и ожидая, когда Юлиан в неё пройдёт. Поначалу он не осмеливался этого сделать, но, не желая огорчать старика дворецкого, всё же сдался.

Загорелся тусклый свет и Юлиан увидел комнату. Нельзя было сказать, что она удивила его. Она его просто поразила, ибо больше напоминала сарай. Едва ли не на всём участке пола были расставлены коробки с книгами и неизвестными запылившимися предметами, а обои на стенах если и были, то больше напоминали голые стены в тюрьме. Окно, выходящее на вид ночного Зеленого Альбиона не было разбито и это хотя бы малейшим образом скрашивало все остальные скверные факты.

— Тут немало пыли, но завтра её приберут, — сказал дворецкий всё таким же размеренным, равнодушным голосом.

— Немало? — переспросил Юлиан, так как ему казалось, что пыли здесь было даже больше, чем хлама.

— Доброй ночи, сэр, — предпочел уйти от разговора Джо и мигом закрыл за собой дверь, оставив Юлиана здесь совершенно одного.

С правой стороны помещения находился непонятный деревянный ящик, который, как понял Юлиан, является его новой кровати.

Он готов был взорваться и разломать здесь всё, потому что такое положение дел абсолютно его не устраивало. Но в этом случае Ривальда Скуэйн просто-напросто убьёт его. А этого Юлиан хотел меньше, чем спать на ящике среди хлама.

Он непременно рассмотрит всё, что находится в коробках, изучит это, и найдёт, как применить всему этому пользу. Но только не сегодня. Сегодня надо спать. И плевать на чем.

Он осторожно снял ботинки с носками, затем свитер и присел на кровать. Джинсы снимать он категорически отказался, потому что никакой пижамы тут не предусматривалось, а на доске спать с голыми ногами не очень хотелось.

Спать хотелось так сильно, что он уже морально подготовился ко всему этому. Другого выхода всё равно не было.

Однако, перед тем, как уснуть он заметил на другой стороне комнаты гигантский портрет, висящий здесь словно совсем не к месту. На нём яркими красками был нарисован немного знакомой окружности старик, уже изрядно полысевший, но остатки волос которого длинными седыми прядями свисали с боков. В столь невыразительном свете изучить остальные детали Юлиану вряд ли удалось бы, но он всё же встал с кровати для того, чтобы прочитать, кто же его новый знакомый.

«Меркольт». Всё, что было написано. У Юлиана было это имя немного на слуху, и, вроде бы из школьных уроков истории. Однако углубляться во всё это ему очень не хотелось.

Старик сверлил его неживым взглядом даже тогда, когда Юлиан был повернут спиной к нему. Он вообще очень долго ворочался на жесткой поверхности. Но в итоге ему всё же удалось уснуть.