Анна О'Брайен - Фаворитка короля

• Название: Фаворитка короля
• Автор: Анна О'Брайен
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2309-2

В XIV в. сиротку, подброшенную в младенчестве к стенам монастыря, ждала незавидная участь монахини или… уличной женщины. Но Алиса избрала свой путь: фрейлина королевы Филиппы, фаворитка венценосного Эдуарда III. Ее любили и презирали. Стареющий король хотел, чтобы она была рядом, враги жаждали ее исчезновения. Одна ошибка может стоить ей очень дорого!

---

— Да, милорд. Понятно.

— Нам требуется получить ответы на вопросы, касающиеся ваших поступков в прошлом. Против вас выдвинуты очень тяжкие обвинения.

— И каковы же они? — Вопреки моим желаниям, страх все рос.

— Мошенничество, мистрис. И государственная измена. Что вы на это скажете?

— Невиновна, — ответила я не задумываясь. — Ни в том, ни в другом. И я сомневаюсь в обоснованности любых показаний против меня.

— Это серьезные обвинения, мистрис. Быть может, вам нужно время, чтобы обдумать…

— Каким образом я совершала мошенничества? — Выпрямившись, как древко копья, я говорила твердым и громким голосом. — Я ни разу не прибегала к бесчестному обману или жульничеству ради того, чтобы извлечь выгоду для себя. Никогда не прибегала ни к каким измышлениям. Если вы сомневаетесь в законности моего владения королевскими поместьями, то они были даны мне королем Эдуардом по его собственной воле, в качестве дара, сделанного из щедрости и из его симпатии ко мне. — Пусть проглотят это заявление! — Те же, которые я приобрела на свое имя, были мною куплены открыто и вполне законно, через моего поверенного. Я искренне отвергаю обвинение в мошенничестве, милорды.

Дышала я ровно и медленно, хотя это стоило мне немалых усилий, голос звучал твердо и властно. Какими доказательствами они могут располагать?

— Но по вопросу измены, мистрис…

— Измены? В каком же это случае я нарушила свою присягу хранить верность моему королю? — Здесь я чувствовала себя уверенно. Даже это почтеннейшее собрание не сможет отыскать никаких доказательств того, что я ставила короля под угрозу. — Я призываю вас предъявить какие-либо доказательства того, что я представляла опасность для здоровья короля или же для благополучия государства. — Быть может, это было неразумно, однако страх вынудил меня изложить свою позицию открыто и резко. Я обвела изучающим взглядом обращенные ко мне лица. Одни из них смотрели мне в глаза, другие спешили отвести взоры. — Так что же, милорды? Где доказательства моей вины?

Лорды заерзали на своих скамьях, зашептались. Граф Генри перекладывал документы.

— Нам нужно посовещаться, мистрис. Не соблаговолите ли подождать в передней?

Я удалилась величавой походкой.

— Что там происходит? — Виндзор тут же подбежал ко мне и усадил на скамью, где совсем недавно сидел Уикхем.

— Совещаются.

— О чем, Боже правый? Вы же там и пяти минут еще не пробыли!

— Даже не знаю. — Сидеть я была не в силах и стала шагать от стены к стене.

— Как я понимаю, что-то пошло не так?

— Там все не так. Мне предъявили обвинения, но отказались представить какие бы то ни было доказательства моей вины. Как это понимать? Если у них нет доказательств, то зачем же они меня вызвали? Мне страшно, Вилл. Я боюсь, а чего — и сама не знаю.

— Мне хотелось бы быть там, с вами. — Он встал со скамьи и зашагал рядом со мной.

— В этом я не сомневаюсь. — Я оперлась на его руку. — Но думаю, толку от этого все равно не будет. Сам архангел Гавриил — и тот не сумел бы помешать лордам перегрызть мне горло.

Через полчаса меня снова позвали в залу.

— Мистрис Перрерс, — начал с самодовольным видом граф Генри. — Лорды обсудили имеющиеся против вас улики. Вы оказали умышленное и дерзостное неповиновение постановлениям Доброго парламента.

Как это понимать? Они предъявляют совсем другие обвинения? Вдруг разом позабыли о мошенничестве и измене, если не считать изменой неповиновение парламенту. Тут я сообразила, что лорды с самого начала понимали: эти обвинения им подкрепить нечем. Но чего они добиваются теперь? Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног. По спине, как предчувствие грозящей мне опасности, пробежали холодные мурашки. Мне очень хотелось, чтобы сейчас рядом был сильный Виндзор, но за себя мне придется сражаться самой.

— Каким же это постановлениям? — спросила я с неподдельным изумлением. Разве я не выполнила постановление парламента до последней буквы? Они же не собираются снова поднимать вопрос о колдовстве? Желудок стал подниматься к горлу.

— Те постановления, кои отлучали вас от особы короля и запрещали вам проживать вблизи местопребывания королевского двора…

Да разве я не выполнила эти постановления до последней буквы?

— Это обвинение я отвергаю.

— Вот как? — Уголки рта графа Генри изогнулись в самодовольной усмешке, говорившей, что мое отрицание вины не имеет в их глазах ни малейшего веса. — Вы были высланы и, однако же, возвратились и снова находились при его величестве покойном короле многие недели до его смерти…

«Только спокойно! Твоей вины в этом они не докажут…»

— Я выполнила постановления, — заявила я, тщательно подбирая слова, а сердце тем временем билось, как у перепуганной лошади. — Я уехала и жила вдали от двора. И не возвращалась до тех пор, пока милорд Гонт не добился отмены направленных против меня постановлений. Я заявляю об этом факте, без сомнения, хорошо известном всем присутствующим, в доказательство моей невиновности.

— Нашей Палате об этом ничего не известно. Палата считает, что вы нарушили условия высылки, назначенной вам парламентом, чем совершили гнуснейшее преступление.

— Нет! Я не совершала преступления! Милорд Гонт собственноручно известил меня о том, что я вольна возвратиться ко двору.

— И у вас имеется доказательство этого?

— Нет. Но помилование должно быть где-то отражено.

То письмо. Куда оно подевалось? Мысли мои метались, как зверьки, попавшие в капкан. Должно же быть доказательство…

— Далее, — продолжал граф Генри, будто и не слыша меня, — вы обвиняетесь в том, что использовали свое пагубное влияние на его величество короля Эдуарда в последние дни перед его кончиной, дабы получить помилование для Ричарда Лайонса, какового парламент осудил за тяжкие вины в делах финансовых. По вашему наущению Лайонса освободили из Тауэра.

Это была грубая ложь. Я обдумала предъявленное обвинение, лихорадочно перебирая в уме все события. Не существовало ни малейших доказательств моей причастности к этому. Ни единого! Настроение мое поднялось, но все же само обвинение меня озадачивало.

— Лайонс был помилован властью милорда Гонта от имени короля, когда решения парламента были уже отменены, — возразила я, снова почувствовав себя увереннее. — Освободили и Лайонса, и милорда Латимера — это ведь ни для кого не тайна. Вашим сиятельствам это должно быть хорошо известно.

Граф Генри отмахнулся от моего ответа.

— Палата считает, что вы виновны в получении помилования для этого человека, который представляет собой угрозу для государства.

— Нет!..

— Размеры совершенных им хищений колоссальны. И добиваться помилования для него есть деяние, направленное на подрыв авторитета парламента…

— Существуют вельможи двора, которым известна истина в этом деле. И сам Гонт…

— Нам таковые неизвестны. — Граф Генри посмотрел на меня своими чистыми голубыми глазами, и взгляд его был исполнен пугающего чувства превосходства. — Никто не высказался в вашу защиту.

— Я могу сыскать таковых. — Мои слова прозвучали на удивление спокойно, хотя руки стали липкими от пота. — Те законники, кто имел отношение к данному помилованию, подтвердят, что я в том не участвовала. Я не имела никакого отношения к помилованию Лайонса. Должны были сохраниться записи о том, что все юридические распоряжения были составлены по указанию милорда Гонта.

Гробовая тишина. Мои достопочтенные судьи неподвижно застыли на своих скамьях. Я же почувствовала, что руки у меня сжались в кулаки, а ногти глубоко впились в нежную плоть. Наконец граф Генри коротко кивнул.

— Никто не должен говорить, что наша Палата попирает правосудие. Мы предоставим вам время, чтобы вы могли найти себе свидетелей, мистрис. Мы их выслушаем и оценим их показания.

— Сколько времени? — уточнила я. — Сколько времени вы мне предоставляете?

— Вторую половину сегодняшнего дня и предстоящую ночь, мистрис. — Он приторно улыбнулся, если мне только не померещилось.

— Но это же невозможно…

— Назначенный нами комитет будет заседать завтра в десять часов и заслушает ваши показания.

— Я прошу больше времени, милорды… — Я обвела взглядом их лица, уже понимая, что никто из них не желает меня слушать.

— Мы делаем для вас все, что можем.

Я вышла из залы, расправив плечи и высоко подняв голову. Они не могли не понимать, что я проиграю дело.

— Полдня и одну ночь! Боже правый! Как они самоуверенны! А мне еще не нравится то, что у меня перед носом захлопнули дверь! — Виндзор ударил кулаком по стене, потом с убийственным спокойствием взялся за дело. — С чего же начнем?

— Это была затея Гонта — он приказал освободить Лайонса. Должны были сохраниться доказательства, — горячилась я. — Мне нужен тот, кто способен отыскать такое доказательство в архивах и представить его комитету Палаты лордов.