Анна О'Брайен - Фаворитка короля

• Название: Фаворитка короля
• Автор: Анна О'Брайен
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2309-2

В XIV в. сиротку, подброшенную в младенчестве к стенам монастыря, ждала незавидная участь монахини или… уличной женщины. Но Алиса избрала свой путь: фрейлина королевы Филиппы, фаворитка венценосного Эдуарда III. Ее любили и презирали. Стареющий король хотел, чтобы она была рядом, враги жаждали ее исчезновения. Одна ошибка может стоить ей очень дорого!

---

— Ты хорошо подобрала стихи, Алиса. Зима держит меня в своем плену даже в разгар лета. — Эдуард тяжело вздохнул, словно ему было больно говорить об этом. — Тебе я совершенно бесполезен как мужчина. Это меня огорчает, но ничего поделать я уже не могу.

— Ваша правда, но послушайте дальше, Эдуард. Все не так грустно.

Как искры, гаснет летнее тепло.
Лишь я цвету пышней день ото дня,
Мне жарко от любовного огня,
Что господин зажег внутри меня.

— Алиса… У тебя прекрасный голос. — Как только он чувствовал усталость, язык сразу же начинал слегка заплетаться, и не заметить этого было нельзя. — Кажется, он в первую очередь привлек мое внимание.

— Вот уж сомневаюсь! — Я рассмеялась, вспомнив ту встречу. — Помнится, я вопила не хуже хейверингских торговок рыбой, когда меня обвинили в краже! А вас слишком сильно занимали те часы.

— Я уж и позабыл все… — Он взял меня за руку, сжал пальцы. Я чувствовала, как он смотрит на меня, на мои губы, пока я читала последнюю трогательную строфу.

В костер сердечный жару поддают
Лобзанья милого и тают на губах,
И пламя страсти у него в глазах
Прекраснее, чем звезды в небесах[93].

— Вот видите, — сказала я и закрыла книгу. — Любовь не угасает ни от зимних морозов, ни под бременем лет.

Наступила тишина. Эдуард снова впал в дремоту, а мне стало горько на сердце, оттого что он так остро переживал потерю своей мужественности. Пусть мы с ним перестали быть любовниками, но нас прочно связывали узы взаимной симпатии, длившейся уже добрых тринадцать лет. Даже во сне он не отпустил мою руку — я знала, что сумела доставить ему удовольствие.

На время мои опасения пострадать за «колдовство» поутихли. Я не допущу, чтобы нас с Эдуардом разлучили. До тех пор, пока смерть не избавит его от нынешних мук.

— Это правда? — грозно вопросил Уикхем звенящим голосом. Он снова появился в замке Шин, на этот раз — вне себя от возмущения.

— Что именно — правда? Если вы хотите мне сообщить очередные нелепые измышления де Ла Мара, то не стоит! Лучше сразу уезжайте!

Я невероятно устала, поэтому не могла проявить необходимое терпение. На этот раз нас не отвлекали никакие королевские аудиенции. Эдуард, погрузившись в прошлое, диктовал распоряжения, где упоминалось огромное количество парчи и множество факельщиков: он собирался должным образом почтить смерть матери и Филиппы. И это — после целой недели молчания, когда он совсем не говорил ни с кем: ни со слугами, ни даже с Господом Богом. И уж тем более не со мной. Я удалилась с его глаз, ожидать, пока он покончит с печальными воспоминаниями и снова придет в себя.

— Так это правда? — гремел Уикхем. Мы с ним стояли посреди Большого зала.

— Что именно?

Уикхем в ответ заорал на меня, не обращая внимания на то, что нас могли услышать, и я поняла, что обречена. Когда Уикхем приехал, чтобы предупредить о нависших надо мной обвинениях в колдовстве, он был озабочен и любезен, он держался как священник. Сейчас он больше походил на ужасного предвестника рока, на палача. От этого мне не уйти.

— Вы и вправду вышли за него?

Пресвятая Дева!

— За кого? — задавая этот вопрос, я уже лишь пыталась разыгрывать непонимание.

— Сами знаете за кого!

Уикхем смотрел на меня во все глаза. Он явно ждал, что я опровергну это обвинение. И уже понимал, что опровергнуть ничего нельзя.

— Да, — вскинула я голову. — Да, вышла.

— Поверить не могу, что вы решились на такой… такой… — он изо всех сил старался взять себя в руки, — такой опрометчивый шаг!

— Ну же, Уикхем! Как вы мягко стелете! — Улыбка у меня вышла совсем не веселая. — А где де Ла Мар откопал это сокровище? Мне казалось, что никто не знает.

— Какая разница? — Голос епископа упал, перейдя в шипение. — Когда?

— Как раз перед тем, как он снова отправился в Ирландию.

— Так давно? Два года назад? Вы уже два года замужем? — Голос снова загремел, гулко отдаваясь под высокими сводами. — Ради всего святого, Алиса! О чем вы только думали?

Мне не хотелось ничего объяснять — думаю, я и не сумела бы объяснить.

— А Эдуард знает? — всплеснул руками Уикхем сразу от отчаяния и от гнева.

— Нет.

— Вы хоть понимаете, что натворили? — На этот раз Уикхему хватило благоразумия говорить потише. — Вы сделали его прелюбодеем!

— Мы с вами вместе, — дернула я плечом, — делали его прелюбодеем, когда была еще жива Филиппа. Тогда это не остановило Эдуарда, который был в здравом уме и твердой памяти. Что меняется теперь?

Уикхем со злости пнул ногой жаровню, из которой дождем посыпались искры.

— Но зачем, Алиса? Зачем вам это понадобилось? Если просто захотелось покувыркаться в постели, почему было этим не ограничиться, не освящая свой союз церковным таинством? Я уж не говорю о мужчине, которого вы себе выбрали! Богом клянусь, я в жизни еще не встречал другого такого закоренелого эгоиста и беспринципного негодяя…

Да потому… потому что… Я смотрела, как падают искры на покрытый пылью пол. Потому что за безжалостным и честолюбивым характером Виндзора скрывалась редкостная порядочность, к тому же он всерьез полюбил меня. Но Уикхему я этого говорить не стану.

— Я вышла замуж, потому что он попросил моей руки.

— Алиса!

Я отбросила легкомысленный тон.

— Перестаньте читать мне нотации, Уикхем! Уж кто бы говорил. Мне нужно обеспечить свое будущее. Я вышла из низов, туда и вернусь, если сама о себе не позабочусь. Не желаю, чтобы мои дочери влачили жалкое существование или жили на чужие подачки, как я сама когда-то.

— Ну, вы-то наверняка приобрели уже достаточно для того, чтобы им хватило на кусок хлеба!

— Возможно, мне нужен мужчина, который станет меня защищать!

— Да, но выходить за него замуж?

— Он сделал мне предложение, когда никто другой и не подумал сделать. И это не прелюбодеяние в буквальном смысле: мы с королем давно уже не имеем плотской близости. — Мой собеседник покраснел до корней волос — это в нем проснулся священник. — Не будьте ханжой, Уикхем. Неужели вас удивляет, что король уже слишком постарел?

— Но король признал прижитых от вас детей. Им не придется терпеть лишения.

— Да, он распорядился выделить им содержание. Но позволит ли принцесса Джоанна и дальше выделять это содержание, когда королем станет ее сын? — Подспудно я всегда этого боялась, и теперь этот страх быстро напомнил о себе. — Я не могу так рисковать. Если брак с Виндзором способен обеспечить приличное приданое для моих дочерей[94], я не стану в этом раскаиваться.

— А что скажет на это Эдуард? — Этот вопрос, как и рассчитывал Уикхем, заставил меня умолкнуть.

— Его это, разумеется, очень обидит, — ответила я после длительной паузы.

— Вы обязаны рассказать ему все. Если только уже не рассказали другие.

— Я молю Бога, чтобы этого не случилось.

Уикхем ушел, оставив меня одну в огромном и пустом Большом зале, и тогда я подумала о единственной вещи, которой не сказала ему. Я вышла замуж за Виндзора (имя которого так ни разу и не прозвучало в нашей беседе) потому, что любила его. Насколько слабой делала меня эта любовь?

Эдуард все уже знал. Боже, как быстро разносятся сплетни! При дворе никогда не было недостатка в злых языках, а разум Эдуарда в те дни был достаточно ясным.

— Ты меня предала, Алиса. Предала мою любовь к тебе.

Он не переставая потирал руки, оставляя на них глубокие царапины. Сознавая свою вину, я опустилась на колени, надеясь, что он перестанет терзать себя, но Эдуард слишком разволновался. Он отвернулся от меня так, как никогда еще не отворачивался.

— Я не желаю тебя здесь больше видеть.

Это я заслужила. Внутри меня все закоченело.

Сжалилась ли надо мной Палата общин? Ничего подобного, Бог тому свидетель! Пылая мстительной радостью, они приказали мне явиться к ним в Расписную палату Вестминстерского дворца. Я подчинилась — а что мне оставалось делать? Не видела никого и ничего, кроме сияющей от скрытого торжества постной физиономии де Ла Мара, пока зачитывали приговор, осуждающий меня за то, что я довела короля Англии до прелюбодеяния. В те минуты я уже была готова к худшему. Сидела на низкой скамье, куда меня посадили, сцепив руки, и радовалась тому, что хотя бы сидеть позволили.

Сидела прямо, исполнившись решимости выслушать приговор с достоинством. Перед де Ла Маром я ни за что не склоню головы. Какое бы наказание они мне ни определили, все равно хуже того, что Эдуард отверг меня, ничего не будет.

Так и ничего?

Ой нет! Оказалось, может быть гораздо хуже. Растворились двери, ведущие в великолепную Расписную палату, и на пороге возник Эдуард, которого привели в парламент, дабы ответить за мой и свой грех. Он обвел многолюдное собрание взглядом, и я увидела в его глазах растерянность и страх. Я вскочила на ноги и, кажется, потянулась к нему, чувствуя свою вину, но он на меня даже не взглянул, сосредоточившись на том, чтобы занять место на троне. Медленно, шаг за шагом, дотащился до возвышения, сел, потом выпрямился и посмотрел на обвинителей. Я же мысленно молилась о том, чтобы они направили стрелы своего мщения на меня, а не на Эдуарда, который того не заслужил. Мне очень хотелось, чтобы он взглянул на меня. О чем бы меня ни стали спрашивать, его я не предам — вдобавок к тому, что уже сделала. Не скажу и не сделаю ничего такого, что подвергло бы его новым унижениям. Разве не ужасно само по себе уже то, что он вынужден находиться здесь?