Сергей Павлов - Лунная радуга (сборник)

• Название: Лунная радуга (сборник)
• Автор: Сергей Павлов
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-12095-2

Эта книга о людях будущего. В фантастике такая тема не нова. На то она и фантастика, чтобы предвидеть завтрашнего человека – какие у него мысли, дела, планы. Одни фантасты конструируют человека заново. Иные, и таких большинство, берут нашего современника и переносят его силой воображения в Мир Полдня, если это утопия, или в Мир Ночи, если антиутопия, то есть, словами Блока, в «холод и мрак грядущих дней». Сергей Павлов, как и братья Стругацкие, как и многие другие фантасты, относится к многим. Но среди этих многих, он, как те же Стругацкие, единичен в своем таланте.

Тема романов, повестей и рассказов Сергея Павлова – как меняется человек при встрече с Неведомым, как оно, Неведомое, на человека влияет. В придуманном ли писателем Внеземелье это происходит («Лунная радуга», «Амазония, ярданг Восточный», «Чердак Вселенной», «Неуловимый прайд») или в океанских глубинах («Акванавты»), писатель всегда остро ставит вопрос: останется ли человек человеком, сталкиваясь с чем-то, с человеческой природой не совместимым.

---

– И только?

– О, этого достаточно!.. Даже с избытком.

– Йонге знает, что вы его аналог по ощущениям такого рода?

– Думаю, нет.

– Откуда вам известно, что Йонге ваш собрат по феноменальным свойствам?

– Однажды я случайно видел оставленный им «черный след».

– Как объяснил он вам это явление?

– Он сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– А какова была ваша реакция?

– Я сделал вид, что ничего особенного не заметил.

– В беседах с ним вы никогда не касались этой темы?

– Нет. Это не та тема, которая могла бы доставить удовольствие.

– Неприязнь к этой теме как-то связана с вашей работой в Пространстве?

– Маленькое уточнение, инспектор: в Пространстве я уже не работаю. Полтора года назад вышел в отставку. Сейчас я работаю в школах первого цикла инструктором спортивных игр для школьников среднего возраста и прошу вас принимать меня именно в таком качестве.

– Вы хотите сказать, что не поняли моего вопроса?

– Я хочу сказать, что на вопросы, как-то связанные с прошлой моей работой в Пространстве, я отвечать не буду.

– Но это главное, что нас интересует, Кизимов!

– Будем считать, что я не сумел удовлетворить вашу любознательность.

– Странный каприз…

– Скорее вынужденная самооборона.

– А как, по-вашему, поведут себя в подобной ситуации Лорэ и Йонге?

– Это их личное дело.

– Еще вопрос, Кизимов. По дороге в мой кабинет вы прошли коридором со стенами в виде пластмассовых жалюзи…

– Я помню, инспектор.

– Дело в том, что жалюзи скрывают комплекс аппаратуры, совершенно аналогичный тому, которым оборудована метеостанция «Орлиный пик».

– Я прошел мимо, но никаких нарушений в нормальной работе приборов не обнаружено, так?

– Вот именно. Как вы объясните, что эксперимент не удался?

– Он удался, инспектор. По крайней мере вам удалось установить, что мое присутствие не обязательно действует на электронные нервы приборов.

– Каким же образом вы сумели дважды подействовать на «электронные нервы» аппаратурного комплекса метеостанции «Орлиный пик»?

– Уверяю вас, это неумышленно. Очевидно, это зависит… от характера моих эмоций.

– То есть?

– На «Орлином пике» я находился в состоянии приподнятости, если не сказать – восторга. Чистейший воздух, живительный холод, голубизна ледников… ну и все такое.

– То есть вы способны воздействовать на электронную аппаратуру только в состоянии накала положительных эмоций?

– Видимо, так. Но я не уверен, что это происходит всегда. Иначе на метеостанции я вел бы себя осмотрительнее.

– А как насчет накала отрицательных эмоций?

– Сегодня я уже успел побывать в экспериментальном коридоре. Выводы делайте сами.

– Значит, способность воздействовать на приборы вам подконтрольна?

– Да, если я не забываю следить за своим настроением.

– «Черный след» тоже вам подконтролен?

– К сожалению, нет. Малейшая неосторожность и… Но я стараюсь быть осторожным.

– В каком-нибудь смысле это явление представляется вам опасным?

– Только в том смысле, что оно вызывает всеобщее любопытство. В других отношениях оно опасно не более, чем тень от хвоста отдыхающей на заборе вороны.

– Вы нам могли бы продемонстрировать сам «черный след» и то, как он возникает?

– Мог бы. Но не прежде, чем получу от вас твердые гарантии, что на этом все наши с вами недоразумения будут исчерпаны.

– Увы, Кизимов, мы не готовы дать такие гарантии.

– В свою очередь, инспектор, я, увы, не готов к демонстрированию «черных следов».

– Впервые с этим явлением вы встретились в Пространстве, не так ли?

– Я устал, разрешите мне вас покинуть. Не давайте мне повода усомниться в действенности всемирного Закона о личных свободах граждан планеты.

– До свидания, Кизимов. Благодарю вас за исключительно интересную беседу. Надеюсь, у нас еще будет повод свидеться вновь.

– Вряд ли, инспектор. Но вы мне чем-то понравились. Хотите добрый совет?

– Я весь внимание.

– Оставьте нас в покое, инспектор: Лорэ, Йонге, меня… Этот «след» никуда не ведет. То есть я хочу сказать, что здесь нет криминала. Не ройтесь в наших душах, не надо. Хотя бы потому, что это не только бессмысленно, но и жестоко. Будьте здоровы, инспектор!

Запись кончилась, лингверсор умолк. Никольский и Гэлбрайт обменялись многозначительными взглядами. Остальные словно бы ждали чего-то еще. Даже неугомонный Лангер сидел неподвижно, подперев щеку рукой, и глаза его были на редкость задумчивы.

Гэлбрайт покопался в груде разложенных на столе документов, отобрал половину, сделал Кьюсаку знак подойти. Кьюсак взял отобранные листы, шеф тихо с ним поговорил и выпроводил за дверь. Фрэнк понял, что документы отправлены на обработку в аналитический цех.

После ухода Кьюсака Гэлбрайт объявил перерыв.

– Парни, – сказал он, – вы все свободны до шестнадцати ноль-ноль.

Фрэнк поднялся вместе с ребятами.

– Все, кроме Полинга, – добавил шеф. – В названный час сбор в этом холле.

Ребята потянулись к выходу. Фрэнк, стоя у стола, смотрел им вслед. Лангер обернулся и ободряюще ему подмигнул. Фрэнк сел. За столом никого уже не было. Никольский, разминая ноги, вышагивал у окна. Гэлбрайт и лысый старик о чем-то переговаривались возле бара. Вернее, говорил шеф. Консультант рассеянно слушал, держа в неудобно вытянутой руке стакан с молочным коктейлем, и было заметно, что навязанный ему кем-то стакан он держит просто из вежливости. Фрэнк подпер голову руками и уставился на футляр с ореховой тростью. Ему хотелось пощупать загадочное изделие Нортона, но открыть футляр он почему-то не решался.

* * *

Никольский подступил к окну вплотную. С высоты семнадцатого этажа были видны многоцветные автострады, маленькое озерко в бетонных берегах, наполовину закрытое кронами старых платанов, блестящая полоса прямого и тоже взятого в бетон канала, пересекавшего огромный старый парк, и дальше пятнистые желто-зеленые спины холмов. За холмами было морское побережье, но его отсюда не было видно, и Никольский с мимолетной завистью о нем подумал. Подошел Гэлбрайт, взглянул на холмы, вполголоса произнес:

– Кажется, Полинг нервничает.

– Еще бы, – не оборачиваясь, ответил Никольский. – Его можно понять.

– Его – да. Однако поймет ли он сам исключительную важность своей миссии…

– Вы правы. Ситуация… гм… деликатная.

– Без его помощи мы очень рискуем затянуть это дело.

– Признаюсь вам, Гэлбрайт, – мягко сказал Никольский, – надежда на миссию Полинга представляется мне иллюзорной.

– Мне тоже. И если бы не крайняя нужда, я пощадил бы родственные чувства своего подчиненного. Но чем черт не шутит…

Солнце, отражаясь в зеркале озера, слепило глаза, и Никольский надел очки-светофильтры.

Гэлбрайт спросил:

– Намерение связаться с нами возникло у вас после беседы с Кизимовым?

– Да, как только Кизимов незаметно для себя проговорился о Йонге. К тому же появление Хаста на Памире убедило нас, что «черный след» попал в поле зрения Западного филиала. Мы решили не чинить препятствий вашим попыткам самостоятельно установить контакт с Кизимовым. Мы понимали: неудача заставит Хаста обратиться к нам с каким-то предложением о согласованности действий.

– Вы правильно понимали, – одобрил Гэлбрайт. Помолчал и добавил: – Теперь мы с вами правильно понимаем малонадежность миссии Полинга. Если так и дальше пойдет, мы рискуем сесть в большую общую западно-северо-юго-восточную лужу.

– Не исключено, – сказал Никольский. – Это мы с вами, к счастью, тоже правильно понимаем.

Гэлбрайт сверил свои часы с часами Никольского.

– Я послал в аналитический цех одного из самых расторопных парней, – сказал он, словно оправдываясь.

– Потерпим. Похоже, задержка у аналитиков связана с нашим материалом.

– Вам крупно повезло с метеостанцией, Никольский… Вы получили великолепный предлог для прямой беседы с Кизимовым.

– Кстати, о нашем везении, Гэлбрайт. Вам не кажется… ну, если не странным, то хотя бы занятным, что в показаниях первых очевидцев фигурирует только «черный след»? Исключительно «черный след»…

– И ни слова о чем-то похожем на «эффект метеостанции» или поющие деревяшки?..

Гэлбрайт задумался. Никольский смотрел в окно и молчал.

– Да… пожалуй, в этом что-то есть, – проговорил Гэлбрайт. – Либо те, кто сталкивался с «черным следом», не замечали всего остального, либо…

Никольский молчал.

– Либо «всего остального» раньше попросту не было?

– Я склоняюсь в пользу последнего, – ответил Никольский. – Иначе трудно объяснить, как обладателям подобных свойств удалось миновать рогатки спецкарантина.

– А затем и пройти полгода спустя обязательный медосмотр для бывших работников Внеземелья, – добавил Гэлбрайт.

– Да. И еще беседа с Кизимовым… Конечно, он многого не договаривает, настроен если и не совсем враждебно, то уж во всяком случае отнюдь не дружелюбно. Однако не лжет, не пытается запутать следствие. И когда он дает нам понять, что происшествие на метеостанции было неожиданностью для него самого, нет оснований этому не верить. Там, у себя, мы сделали вывод весьма тревожного свойства: интересующий нас феномен раньше дремал, а теперь по каким-то причинам стал заметно активнее. Буквально в последнее время…