Лиана Мориарти - Последний шанс

• Название: Последний шанс
• Автор: Лиана Мориарти
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-12059-4

Новый роман от Лианы Мориарти с захватывающим сюжетом и с привлекательными и эксцентричными персонажами.

У Софи Ханивел прекрасная работа и любящие родители, а вот личная жизнь не сложилась. Совершенно неожиданно Софи получает в наследство дом престарелой тетушки на крошечном острове Скрибли-Гам. В письме, приложенном к завещанию, эта дама пишет о симпатичном молодом человеке, который очень подошел бы Софи.

Молодая женщина с радостью переезжает на очаровательный остров в надежде, что найдет там мужа. Но в результате жизнь Софи становится все более запутанной, и она понимает: не следует ждать прекрасного принца, а пора взять все в свои руки и создать собственный сказочный финал.

Впервые на русском языке!

---

По какой же причине подобные, в общем-то безобидные, замечания сильно раздражали Софи? Ей почему-то казалось, что если она будет проводить с Вероникой слишком много времени, то от нее самой ничего не останется. Вероника как вампир, вонзивший клыки в шею Софи и высасывающий из нее кровь.

– Я думала, ты простила мне, что я порвала с Томасом. – Софи смягчает тон, потому что Вероника просто хочет быть ее другом, только и всего. И никакой она не вампир. – Помнится, ты сама сказала, что надо забыть прошлое и пора двигаться дальше.

Но Вероника игнорирует эти слова.

– Готова поспорить, ты еще на моей свадьбе начала обрабатывать тетю Конни.

Софи разгневана:

– Что?! Да я с ней там вообще почти не говорила!

Тетушка Конни тогда вовсю веселилась, вспоминает Софи. Ее муж Джимми был еще жив. Они танцевали чарльстон: седоволосые старики, которые каким-то чудом умудрялись вертеть пальцами и синхронно дрыгать ногами, скрещивая руки на коленях. Софи на долю секунды увидела энергичную молодую пару, какой они когда-то были. Гости бешено аплодировали. Танцоры и впрямь были великолепны.

Вероника опять меняет тему разговора:

– Послушай, своим появлением ты просто расстроишь хороших людей. Мама, бабушка Энигма, тетя Роза – никто не хочет, чтобы ты приходила.

– Вероника, сегодня мне позвонила твоя тетя Роза и спросила, приду ли я.

Следует молчание, настолько нетипичное для Вероники, что Софи думает: их разъединили.

– Алло, Вероника?

В трубке звучит напряженный голос:

– Я тебе не верю.

Ну конечно. Для Вероники худшее предательство – это когда ее оставляют в неведении.

А теперь Софи вновь чувствует себя виноватой, потому что Вероника права. Она действительно не принадлежит к их семье. У нее всего лишь несколько воспоминаний связано с тетей Конни, а у Вероники – вся жизнь. Это несправедливо. Софи очаровала старушку, и та оставила ей дом. Не имеет значения, что в этом не было злого умысла. Все это неправильно.

– Мне очень жаль, Вероника, – говорит она. – Правда жаль.

В ледяном голосе Вероники звучит праведный гнев.

– А мне жаль, что я вообще с тобой встретилась.

Глава 16

– Мы расскажем Софи правду об Элис и Джеке? Думаешь, Конни хотела бы этого?

– Да, пожалуй, но только когда ей исполнится сорок. Как и всем остальным.

– Сколько ей, по-твоему, лет?

– Не знаю, кто их разберет. По сравнению с нами совсем еще девчонка.

Глава 17

Неужели Элис и Джек Манро умышленно бросили ребенка, зная, что в дом зайдут Конни и Роза, которые смогут лучше позаботиться об их дочери? Разумеется, нет. Это объяснение было бы слишком тривиальным. Значительно проще оставить ребенка на крыльце или подбросить соседям. Кроме того, в эту версию никак не укладываются кипящий на плите чайник, свежеиспеченный мраморный пирог и те таинственные пятна крови на кухонном полу.

Может быть, Джек убил Элис в припадке гнева, потому что терпеть не мог мраморный пирог, после чего закопал труп жены и оставил ребенка умирать? Или, быть может, Элис убила Джека в припадке гнева, потому что он пренебрежительно отозвался о ее мраморном пироге, после чего закопала труп мужа и оставила ребенка умирать? Определенно дневник, найденный в семидесятые годы, позволяет предположить нечто в этом роде.

А может быть, это ребенок убил Элис и Джека?

Последнее предположение десятилетняя Вероника высказала однажды на пляже Томасу и Грейс, и они покатились со смеху, представляя себе, как младенец (их бабушка Энигма!) выскакивает из кроватки и душит крошечными ручонками Элис и Джека.

Вечером накануне похорон Грейс купает малыша, размышляя о тайне своей прабабки Элис Манро.

Грейс терпеть не может купать ребенка. Когда он плотно завернут в пеленки, то напоминает плотный, податливый футбольный мяч. Но голенький, он такой хрупкий и слабый, с тонкими ножками, подогнутыми, как у цыпленка в супермаркете. Хрупкость его миниатюрных конечностей вызывает у нее дурноту. Кажется, малыш догадывается, что ужасно уязвим в голом виде, потому что, стоит Грейс начать раздевать Джейка, он пищит, пищит и пищит, – звук такой, как будто со скрипом проводят ногтями по школьной доске, и от этого с головой у нее что-то происходит. Когда она держит сына в ванночке, тот молотит ручками и ножками. Возможность нечаянно утопить малыша представляется Грейс вполне реальной, и целью каждого купания становится спасение ребенка. Она боится, что поцарапает ногтями его тонкую красноватую кожу, хотя ногти у нее коротко подстрижены и отполированы.

Ну а Кэллум, разумеется, любит купать Джейка. Грейс могла бы попросить его делать это каждый день, но у нее возникает ощущение, что она идет по опасной дороге и если остановится хоть на миг, то может больше уже не подняться. Лучше продолжать упрямо двигаться дальше.

Грейс размышляет о том, как ее прабабка купала своего ребенка. Когда супруги Манро исчезли, была зима, как и теперь. А зимой на острове становится очень холодно. У Элис не было горячей воды, электричества и газового отопления. Не было и телевизора, чтобы хоть как-то отвлечься во время кормления грудью. Никаких тебе компакт-дисков, которые скрадывали бы тишину дома. Не было холодильника, стиральной машины, сушилки. У них с Джеком вообще было туго с деньгами, как и у всех в то время. «Вы, дети, и понятия об этом не имеете, – говаривала тетя Конни. – Вы думаете, что ужасные вещи происходят только на полях сражения, однако нечто подобное творится и в самых обычных загородных домах». Джек остался без работы. Семьдесят лет спустя совместные сбережения супругов Манро в количестве двух шиллингов и шести пенсов по-прежнему лежат в жестянке, которая стоит на полке над раковиной. Экскурсантам в Доме Элис и Джека разрешается заглянуть в жестянку, которую трясет у них под носом экскурсовод. («Вовсе не обязательно делать это с таким грохотом, Вероника», – говорила, бывало, тетя Конни.)

Грейс не представляет себе, как ее прабабка со всем справлялась, хотя, в свете случившегося, может быть, и не справлялась. Правда, она испекла мраморный пирог. С этим не поспоришь. Это аргумент в ее пользу, разве нет? Нет, конечно. Можно испечь замечательный торт и при этом быть не в себе. Грейс вспоминает, как тетя Марджи энергично натирала на кухне цедру лимона для торта с меренгами, безудержно рыдая: это было в тот самый день, когда у их с Лаурой отца обнаружили рак. Из всей семьи тетя Марджи любила деда больше всех. Кто знает, какие мысли витали в голове у Элис, пока она пекла этот пресловутый мраморный пирог. Знала ли она, что это последний пирог в ее жизни?

Грейс вынимает ребенка из ванночки и кладет на спину на пеленальный столик. По крайней мере, он пока не умеет переворачиваться. Когда научится, то окажется в еще большей опасности. Он станет как скользкий стеклянный шар. От одной мысли об этом у Грейс начинается сверлящая боль в виске.

Что почувствовала Элис, когда у нее родилась девочка? Была ли она одержима заботой о дочери, как это часто бывает у матерей?

Право, странно, что сама Грейс никогда прежде не задумывалась над тем, что приходится правнучкой Элис Манро. В голове Грейс и ее двоюродных брата и сестры с трудом укладывался тот факт, что их седая бабушка Энигма и крошечная брошенная девочка, улыбавшаяся тете Конни и тете Розе, – один и тот же человек. Да и сама история не казалась Грейс особенно интересной. А вот Вероника, наоборот, постоянно придумывала новые – все более жуткие – разгадки этой тайны.

Грейс застегивает кнопки на бледно-зеленых ползунках Джейка, и он опять превращается в нормального, ухоженного младенца, у которого есть нормальная заботливая мать.

Она размышляет дальше. А что, если нечто, заставлявшее прабабку держать себя в руках, заниматься хозяйством, каждый день вставать с кровати и печь мраморный пирог, постепенно ослабевало и, когда однажды ее муж сказал или сделал что-то вполне безобидное, это нечто вдруг лопнуло? И тогда Элис, словно сорвавшись с цепи, впала в ярость, что привело к ужасным последствиям. Грейс думает, что, может быть, эта склонность к резким перепадам настроения заключена в генах, которые сейчас блуждают в ее собственной ДНК. И тогда, наверное, более разумно предпринять что-то, прежде чем эти гены кому-то навредят.

* * *

После купания Джейк, насосавшись молока, мирно засыпает. Грейс кладет сына в кроватку и бесстрастно смотрит на него. Это очень хороший, спокойный ребенок. Он ведет себя в точности как написано в книгах, которые одолжила ей жена Томаса, Дебора.

Незадолго до рождения Джейка Грейс навещала Томаса, Дебби и малютку Лили в их безупречно чистом доме в Вест-Райде. По улице гоняли на велосипедах дети, и повсюду чувствовался запах свежескошенной травы. Дебби угостила ее домашними бисквитами. Томас показал кузине новую беседку. От Томаса исходило ощущение покоя. Казалось, всю жизнь эти три цели – построить дом, найти жену, обзавестись ребенком – тяжким грузом давили на него, а теперь наконец, выполнив все эти пункты, он мог расслабиться и благодушно наблюдать, как прочие люди бьются в попытке обрести собственную тихую гавань.