Сергей Романюк - Арбат. В лабиринте переулков

• Название: Арбат. В лабиринте переулков
• Автор: Сергей Романюк
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06583-4

23 арбатских переулка общей протяженностью 8 километров — это целый особый город, резко отличающийся от других районов Москвы. Они бесконечны и необъятны. Сколько ни пиши о них, всегда находится что-то новое.

---

За домом № 35 в начале XIX в. была усадьба знаменитого московского медика, врачевавшего «всю Москву» и в том числе семью Пушкиных, М.Я. Мудрова. По преданию, его дочери Надежда Осиповна подарила портрет маленького Александра, тот самый, который сейчас экспонируется в московском Музее А.С. Пушкина. Но есть, однако, серьезные основания считать его портретом не Пушкина, а самого Мудрова в детстве. Перед 1917 г. на этом участке во флигеле, где жила его двоюродная сестра В.С. Ремизова, часто бывал в свои приезды в Москву композитор А.К. Глазунов.

Два трехэтажных здания (№ 41) были выстроены архитектором К.В. Терским в 1903 г. В них жили литературовед Н.П. Анциферов, певица М.А. Оленина д’Альгейм, медик Д.М. Российский, филолог В.В. Виноградов, биолог Л.А. Тарасевич, литературовед Н.С. Ашукин.

В доме, стоявшем здесь ранее, родился и провел детство выдающийся метеоролог А.И. Воейков, в 1850-х гг. жил собиратель русских гравированных портретов, обладатель огромной их коллекции Д.А. Ровинский, в 1890-х гг. зоолог Л.П. Сабанеев, основатель популярного журнала и широко известных книг «Рыбы России».

Напротив этих домов — Малый Афанасьевский переулок, на углу которого с Большим стоит дом № 9/32, построенный по проекту архитектора Н.И. Жерихова для инженера О.С. Вильнера в 1905 г. Второй угол с Большим Афанасьевским образует скромный домик № 14/34, впервые показанный на архивном плане 1834 г. В доме № 7 (1900 г., архитектор В.А. Осипов) помещалось 6-е городское училище. Солидный доходный дом (№ 5/15) стоит на углу Филипповского переулка. Он был выстроен к сентябрю 1913 г. военным инженером Д.В. Стерлиговым. В нем в середине 1930-х гг. была квартира знаменитого скрипача Давида Ойстраха. На другом углу Филипповского переулка — здание посольства Республики Туркмении, где в первые годы советской власти находилось представительство «Хорезмийской народной советской республики» (так называлось государство, образовавшееся в результате разгрома Красной армией Хивинского ханства в 1920 г.).

Большой и Малый Власьевские переулки. Оба Власьевских переулка, и Большой и Малый, получили название от церкви Власия. Св. Власий издавна почитался на Руси как покровитель домашних животных, и на него перенесли верования, связанные с языческим богом Велесом. Недаром эта церковь стояла в Конюшенной слободе и называлась «что в Старой Конюшенной», а по старым документам — «на Козьем болоте». Она неоднократно перестраивалась — возможно, что первоначально каменное здание впервые появилось здесь в начале XVII в. По письменным источникам известна с 1625 г. В 1644 г. была выдана благословенная грамота на четыре придела — Спасопреображенский, Казанской иконы Богоматери, св. Власия и св. Николая. Колокольню XVIII в. изменили в 1816 г., а в 1872 г. построили новую широкую трапезную.

Власьевский Большой и Гагаринский переулки. Фото 1913 г.

В 1921 г. устроили придельный храм Серафима Саровского, переведенный из дома № 21 по Сивцеву Вражку.

Много лет храм находился в полном небрежении, пока наконец он не был приведен в относительный порядок силами общественности и в нем поместился русский народный оркестр «Боян», дававший прекрасные концерты. Теперь же здание церкви передано верующим.

На одной линии с запада на восток расположены колокольня, трапезная и собственно храм. Он одноглавый, на тонкой шее, четверик украшен кокошниками, широким фризом и наличниками.

В Большом Власьевском переулке почти не осталось материальных свидетелей прошлого. Многие строения снесены, расчищены открытые пространства, появились и новые жилые здания. Из несохранившихся домов можно отметить дом под № 1, где в середине 1880-х гг. жил крупный ученый физико-химик И.А. Каблуков. На участке № 9 (в современном жилом доме последние годы жизни провел известный театральный и киноактер М.А. Ульянов) в конце XVIII в. и в течение всего XIX в. было владение Офросимовых. У них с 1852 по 1868 г. квартировал филолог и искусствовед, профессор Московского университета Ф.И. Буслаев, работавший тогда над такими фундаментальными исследованиями, как «Историческая грамматика русского языка» и «Исторические очерки русской народной словесности и искусства». Здесь же зимой 1894 г. жил на одной квартире с приятелем писателем И.Н. Потапенко Антон Павлович Чехов. В соседнем доме (№ 11) обыкновенно останавливался в свои приезды в Москву А.И. Тургенев. Его в мае 1840 г. несколько раз посещал здесь М.Ю. Лермонтов, который был в своем родном городе проездом из Петербурга, направляясь во вторую ссылку на Кавказ.

Другой наш знаменитый земляк хирург Н.И. Пирогов также останавливался в этом переулке (дом № 10) в октябре 1854 г. проездом в действующую армию, где он намеревался «употребить все свои силы и знания для пользы армии на боевом поле» при осаде Севастополя во время Крымской войны.

В Большой Власьевский переулок в 1823 г. переехала семья А.И. Герцена. Его отец, много лет живя вместе с братом в наемных домах, решил купить собственную усадьбу. Главный дом ее находился в глубине участка, во дворе дома № 14, три этажа которого были построены в 1873 г. Многие из окружения Герцена с любовью вспоминали «старый дом», как они называли его, а Н.П. Огарев посвятил ему стихотворение:

Старый дом, старый друг, посетил я
Наконец в запустеньи тебя,
И былое опять воскресил я,
И печально смотрел на тебя.

Вот и комната: с другом, бывало,
Здесь мы жили умом и душой:
Много дум золотых возникало
В этой комнатке прежней порой.

Во многих путеводителях утверждается, что дом был разрушен в 1912 г., но еще в 1920 г. в журнале «Творчество» писали, что он, «к сожалению, находится в полном забросе и обречен, по-видимому, на уничтожение». В этом доме до высылки его за границу жил философ Н.А. Бердяев.

В 1922 г. его вызвали на Лубянку и объявили о выселении из России, предупредив, что если он появится в ее границах, то будет немедленно расстрелян.

В эмиграции Бердяев попал сначала в Берлин, где сразу же окунулся в активную жизнь русской эмиграции, а через два года переехал во Францию, в Кламар, небольшой городок под Парижем, где прожил до кончины в 1948 г.

Он пользовался большой известностью за границей, часто печатался, помещал статьи в эмигрантских журналах и издавал книги. Так, например, его «Новое средневековье» принесло Бердяеву европейскую известность как крупного философа.

Но вот отношение к нему многих эмигрантов было резко отрицательным: так, к примеру, известный философ, монархист и идеолог Белого движения И.А. Ильин писал о работах Бердяева: «Я всю жизнь считал его писания поверхностными, безответственными и вредными».

Малый Власьевский переулок с 1960 по 1994 г. назывался улицей Танеева; в начале XIX в. это был Старый Власьев переулок. На территории углового с Гагаринским переулком участка (№ 18/2) находится одноэтажное строение с резными оконными наличниками. В апреле 1904 г. сюда переехал Сергей Иванович Танеев, «композитор-мастер, — как писал о нем С.В. Рахманинов, — образованнейший музыкант своего времени, человек редкой самобытности, оригинальности, душевных качеств…».

В этом скромном домике Танеев прожил 11 лет, до самой смерти, последовавшей после того, как он простудился на похоронах А.Н. Скрябина в 1915 г. Танеев был «совестью» музыкальной Москвы: Чайковский говорил о нем, что «в нравственном отношении эта личность есть безусловное совершенство». Танеев бескомпромиссно выступал за справедливость не только в ведении дел близкой ему консерватории, его волновали и более общие вопросы. В 1915 г. он объявил о своем намерении подписать адрес с требованием свободы печати, совести, собраний. Танеев недвусмысленно писал, что «наглость и дерзость лиц, облеченных властью, только потому и достигли таких размеров в нашем обществе, что проявление этих свойств совершается беспрепятственно, встречает поддержку и поощрение, а в лучшем случае разве лишь пассивное к себе отношение», слова, которые могут быть применены к самым разным периодам истории России, в том числе и к нашим дням.

В этот дом к Танееву часто приходили известные музыканты, ученые, писатели, общественные деятели, на вторничных музыкальных собраниях у Танеева обычно прослушивались новые сочинения. Скромности хозяина этого домика отвечала и неприхотливость обстановки — там «все отзывалось стариной: низкие потолки, незатейливая громоздкая старенькая мебель, высокая конторка с сильно потертым красным сукном, служившая вместо письменного стола, старенький рояль, фисгармония, простой обеденный стол, книги и ноты без конца — на полках, на столе, на окнах». Еще во время похорон С.И. Танеева высказывалось пожелание, к сожалению не исполненное и по сию пору, — сохранить его дом и обстановку в неприкосновенности. Брат Чайковского Модест Ильич вспоминал: «Следуя за гробом Сергея Ивановича, я шел с А.Т. Гречаниновым. Мы говорили о желательности оставить домик во дворе Вишняковой навсегда в том виде, как он был обитаем покойным. „Бывало, вечерком, — говорил Александр Тихонович [Гречанинов], — подойдешь к нему и видишь в окна, что Сергей Иванович пьет чай. Значит, можно войти, не потревожа, посоветоваться, а то просто отвести душу в беседе. Ну а если он за пюпитром или за инструментом, то просто постоишь и обрадуешься, что он тут, за делом, и, уже довольный и этим, уйдешь утешенный и ободренный“».