Андрей Прусаков - Печать ворона

• Название: Печать ворона
• Автор: Андрей Прусаков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Нет даров — за все приходится платить! И дар мальчику Ване колдуном с болот обернулся проклятьем, и сила, переданная ему, всегда обращалась во зло. Что делать, если у тебя есть сила и власть, которой ты не хочешь, если с каждым днем твоя душа подчиняется черной Печати? Один против проклятья, Иван находит в себе силы бороться. Но только вера и любовь способны разорвать тысячелетний круг мести, отпустить проклятые души и освободить свою.

---

Иван расположился на раздвоенной у земли березе, Ева набрала сучьев и уселась на них — трава и мох были влажными, как губки.

— О чем думаешь? — спросила она.

— Я думаю о них. Вдруг стая не послушает меня? Я боюсь за тебя, Ева! — при-знался Иван.

— Не бойся, — сказала она. — Чему быть, того не миновать. Знаешь, я слукавила тогда…

— Когда?

— Я сказала: хорошо, если умеешь колдовать, если знаешь больше, чем простые люди. Это не так. Я поняла это быстро, сразу после того, как бабушка передала мне свой дар. Сначала я радовалась, гордилась, что не такая, как все. А потом по-няла, что любой дар — это и проклятье. Не потому, что за него приходится рас-плачиваться… А потому, что часто не знаешь, чем…

Иван взглянул на нее. Он понимал. Ева протянула бутерброд. Иван покачал головой:

— Не хочу.

— Ты должен. Потом не будет времени.

— Знаешь, Ева, иногда мне кажется: ты что-то не сказала, — Иван взял бутерброд. Он посмотрел на Еву. Она не отворачивалась, но ее глаза подернул туман. Ничего не понять.

— Я не могу рассказать все сейчас, — прошептала Ева. — Поверь мне, Ваня… По-жалуйста. Так надо.

— Кому?

— Мне. И тебе.

— Тогда ладно, — вздохнул Иван, гася огонь раздражения. Он должен держать себя в руках. Должен. Хотя бы этот… последний день.

— Ты любишь меня? — спросила она. Иван поднял глаза. Хватило мига — и взгляд Евы прогнал подступавшую тьму.

— Да, — он вспомнил, как любил Аню, и подумал, что сейчас все не так. Совсем по-другому…

— Тогда все будет хорошо, — сказала Ева. — Если действительно любишь.

«А если нет? — подумал он. — Что значит «действительно любишь»? Кто это определит? Как? Вороны определят, — пришел ответ, и Иван вздрогнул. Да, стая чует его страх, ярость и раздражение. Черные твари питались не одной только плотью, но всем, что разрушает в людях человеческое. Страх и гнев были пищей воронов многие века, и он не должен кормить их…

— Иван! — охнула Ева, указывая ему за спину. Иван оглянулся.

К ним приближался человек. Грибник? Но к Гати за грибами не ходят. И как он подобрался так близко, а они не услышали?

Иван узнал эту кривую ухмылку: подонок, едва не задушивший девочку. Верзила был выше Ивана на полголовы и весил не меньше центнера.

Он шел прямо на них. Уверенно, вразвалочку, словно он здесь хозяин.

— Чего тебе надо? — спросил Иван. Он поднялся и заслонил Еву.

— Все! — заявил мужик, осклабясь. Иван покачал головой:

— Уходи отсюда! Уходи, пока не поздно!

— Иван, только не надо… — предупреждающе крикнула Ева. Она все понимала, а бугай понял по-своему.

— Как стра-ашно, — проговорил он, надвигаясь на Ивана. Встретившись с ним взглядом, Иван понял: эту тварь не остановят ни мольбы, ни угрозы. Такие не знают слово «нет».

Мужик с ходу ударил правой, Иван ждал и блокировал, едва не отлетев в сторону. Ну, и силища у него! Но он должен справиться, чтобы не появились они…

— Спокойней! — сказал себе и ему Иван, медленно отступая. Он замер в в стойке, перенеся вес на одну из ног и подняв открытые ладони. Не злиться, сохранять спокойствие, как учил сенсэй… Не противостоять силе, а обратить против напа-давшего.

— Ладно, давай поговорим, — предложил Иван, протягивая верзиле руку. — Хо-рошо?

Мужик схватил за ладонь и занес кулак. Напрасно. Иван шагнул навстречу и мигом развернулся, оказавшись плечом к плечу с верзилой. Тот не отпускал за-хват, но Иван не дал ему развернуться и выкрутил кисть, заставив бугая охнуть и прилечь. И отскочил от опрокинутого противника. Вопреки уверениям сенсэя, не-плохо проведенный прием не заставил врага отступить. Он не знал о принципах айкидо…

— Я тебя пришью! — сказал мужик, поднимаясь на ноги, и Иван понял, что во второй раз так гладко не получится.

Страх и гнев рвались наружу. Скольких матерей он заставил плакать! Сколько крови на его руках! А я не могу… Не могу!

Верзила бросился на него. Иван не отступил, стараясь удержаться на ногах. Удар кулака вновь прошел мимо, но натиск стокилограммового тела Иван не сдержал и упал навзничь, стукнувшись головой о корень. Перед глазами расплы-лись круги и цветные шарики. Мужик навалился и схватил за горло. Иван захри-пел, отталкивая бандита.

— Отпусти его! — Ева прыгнула, вцепившись ногтями в лицо. Мужик вскрикнул и повалился на бок, но извернулся, схватив Еву за волосы.

— Ах ты, сука! — он пнул ее ногой так, что Ева отлетела и мешком повалилась на мох. — Я тебя порву!

Он шагнул к Ивану и, как на меч, наткнулся на взгляд. Черные глаза прон-зали и жгли, будя первобытный ужас перед неведомым. Верзила отшатнулся, по-нимая, что обречен. Это было так ясно, что он едва не обмочил штаны… Но ведь оружия у парня нет, значит, и бояться нечего! Сейчас придушу, а потом займусь сучкой…

Шорох множества крыльев заставил его замереть. Он вспомнил черную птицу, напавшую на него, когда он хотел позабавиться с девчонкой. Верзила ог-лянулся: меж покрытых лишайником стволов неслись крылатые тени. Он заорал.

— Ваня, не надо! — крикнула Ева, но он не слышал. Так разве не для того дана ему сила и дар? Кровь пьянила, и черные птицы рвали убегавшего человека. Что-то плеснуло, и булькнули болотные газов. Крик оборвался. Кончено…

Иван с ужасом ждал воронов, но они исчезли. Может, потому, что знали: никуда ему не деться. Он все равно придет к ним. Чтобы остаться навсегда.

— Я не мог сдержаться, Ева! — сказал он, садясь на сырой мох. Душу съедала пус-тота. Он чувствовал себя брошенным сосудом, из которого вылили содержимое, а на дне, среди заплесневевших остатков, свили гнезда жуткие бесцветные пауки.

— Ничего, Ваня, — Ева подошла, присела рядом. — Ты сделал все, что мог. Не ты убил его. Они.

— Какая разница, они или я! — выкрикнул он. — Мы одно целое! Я их хозяин, я в ответе! — Он рванул за ворот, открывая черный след. — Печать владеет мной!

— Нет! — она схватила Ивана за плечи, вгляделась в лицо. — Печать не имеет власти, пока ты можешь выбирать!

Пальцы Ивана впились в мох, выдирая его из земли. Вот так бы выдрать зло из сердца!

— Чем я лучше него? — спросил он, глядя на ладони в зеленой крови мха.

— Он другой. Он никого не жалел. И никто не помог ему, — тихо сказала Ева. — У тебя есть я. А у меня ты.

Иван не мог возразить, и не стал. Но в сердце паучьими лапами вцепилось сомнение. Он хорошо знал силу воронов. А любовь… Что может любовь?

Они двинулись дальше, стараясь идти посуху. Гать была близко. Иван чув-ствовал ее тоскливым, тянущим зовом печати, в последние дни мучившим его особенно сильно. Иван чуял запах воды и гнили, разлагающихся тел и душных бо-лотных трав. Над головами не прояснялось, и казалось: грязные серые тучи затя-гивают не только небо, но и душу обреченной, безотрадной пеленой. Они остано-вились.

— Вот она, Воронова Гать, — сказала Ева, глядя на путь через болота. Гать давно сгнила, о ней напоминали остовы трухлявых стволов, лежащих там и тут, словно болото противилось дороге, медленно растаскивая бревна в стороны. Да, еще фашисты бомбили гать и лес… Странно, что старожилы Подгородского этого не помнят.

— Дом там, — указал Иван. Он не мог сказать, как чувствует это. Знал и все. Он тут хозяин.

— Идем? — спросила Ева. Иван понял: она в последний раз проверяла его реши-мость. Он пойдет. Пошел мальчишкой, не струсит и сейчас. Хозяин должен пройти!

— Идем. Только ступай след в след, — предупредил он.

— Хорошо.

Они увидели черную птицу, пролетевшую через болото. Все, как тогда, по-думал Иван, провожая глазами ворона. Дурной знак? Пусть. Он не отступит. Пока есть хоть шанс, надо бороться. И даже, если шансов нет. Он поражался двойст-венному чувству обреченности и одержимости, охватившему его.

— А ты иди обратно. Я сам попробую.

— Я ждала, что ты так скажешь. Спасибо, Ваня. Но ты не справишься один. Я знаю. И я не справлюсь одна.

— Ты боишься, — сказал Иван. Он не отводил взгляд, зная, что, кроме них, здесь нет ничего живого. — Лучше останься.

— Я должна!

Он кивнул и шагнул на полусгнившую гать. Ноги по щиколотки погрузились в мягкий пружинящий мох, и выступившая вода тотчас залилась в ботинки. Не стоять! Иван пошел, наметив первый ориентир — кривую березу метрах в тридца-ти, торчавшую из топи, как утопающий человек, простерший вверх руки-ветви. Болото хлюпало и подрагивало, словно огромный спящий зверь, но Иван не боял-ся, шагал уверенно и зло, стараясь лишь обходить лужи, бездонные, как небо, от-ражавшееся в них. Гнилые бревна расползались под сапогами, обнажая трухлявые, кишащие жуками и белесыми личинками внутренности.

Он оглядывался, но с Евой все было в порядке. Девушка шла аккуратно, след в след. Длинные палки, срезанные на опушке, они держали у груди, как ка-натоходцы. До сухой кромки оставался десяток метров.