Андрей Воронин - Группа крови

• Название: Группа крови
• Автор: Андрей Воронин
• Жанр: Боевик
• Год: 2003
• ISBN: 985-14-0017-3

На страницах этой книги вы снова встретитесь с киллером-одиночкой Абзацем, которому удалось бежать из-под стражи следственного эксперимента. Он продолжает бороться с подонками своим, только ему понятным способом, полагая, что избавит мир от грязи, зла и несправедливости…

---

Мышляева передернуло – ему, в отличие от Гаркуна, было что терять.

– Тьфу на тебя, – с чувством сказал он. – Даже мороз по коже… Может, все-таки вернемся к нашим баранам? Если предположить, что роль технолога возьмешь на себя ты, то что нам остается? Химик и толковый технарь, так?

– Угу, – промычал Гаркун, снова начиняя рот закуской и принимаясь с хрустом жевать. – Все-таки ты, старик, неисправимый романтик и мечтатель.

За это я тебя, дурака, и люблю. Ты хоть понимаешь, на что замахиваешься? Это же нужно организовать целое производство. Причем такое производство, оборудование для которого нигде не приобретешь.

Придется же буквально все делать своими руками – приспосабливать, переоборудовать и даже конструировать заново. Конечно, можно приобрести оборудование для изготовления бумаги, но, во-первых, оно будет слишком громоздким, рассчитанным на промышленные объемы производства, а во-вторых, у компетентных органов немедленно возникнет вопрос: а что это замышляет наш гражданин Мышляев? Что это он у нас в последнее время такой Замышляев? Буквально Затевахин… Потом ты купишь старый коровник, поставишь в нем оборудование и начнешь на виду у всей округи варить бумагу и шлепать баксы. А бракованную продукцию, в полном соответствии с местными обычаями, будешь сваливать в ближайший овраг, а то и вовсе под забор.

Да ты же мигом станешь народным любимцем!

– И как, по-твоему, много ее будет, бракованной продукции? – игнорируя шутливый тон приятеля, озабоченно спросил Мышляев.

– Это смотря как дело пойдет. Может статься, что у тебя вообще ничего не получится, кроме стопроцентного брака.

– У нас, – поправил Мышляев.

– Я еще не согласился, – живо парировал Гаркун. – А впрочем… Что мне терять? Но ты понимаешь, что поначалу это дело потребует довольно ощутимых капиталовложений?

– Не твоя забота, – сказал Мышляев. – Н-ну, химика, я, допустим, найду… Есть у меня на примете один тип. По слухам, большой специалист. Работал в оборонке, пока его «почтовый ящик» не прикрыли.

А вот насчет инженера и оборудования… Тут, если я правильно тебя понял, нужен настоящий гений, которому, как и тебе, нечего терять. Боюсь, с гениями в наше время загвоздка.

– Это уж что да, то да, – хихикая, подтвердил Гаркун и вытер жирные пальцы о кожаную обивку дивана. – Все гении давно откочевали в Израиль, а оттуда в Штаты. Кормят их там очень неплохо, так что вряд ли тебе удастся кого-нибудь переманить обратно. Тем более, что в качестве оплаты ты сможешь предложить только самодельные денежные знаки, а широкая известность в таком деле сулит в перспективе только тюрьму, причем на исторически значимый срок. Знаешь, кто тебе нужен? Тебе нужен чокнутый профессор.

– Чокнутый профессор?

– Ну да! Это по-американски. А по-нашему, это один из тех ребят, которые сигали с колоколен на самодельных крыльях, подковывали блох и собирали паровозы из консервных банок.

Бесшумно ступая по пушистому ковру, Мышляев подошел к окну, закурил еще одну сигарету и выглянул наружу. С высоты двенадцатого этажа шумевший внизу Новый Арбат смотрелся совсем не так, как снизу. Отсюда легко просматривалась четкая геометрия широкого и прямого, как стрела, проспекта, подчеркнутая идеально ровными зелеными полосами газонов.

Картина была знакомая, но Мышляеву было просто необходимо на какое-то время повернуться к приятелю спиной, чтобы тот не заметил игравшей на его губах довольной улыбки. Сколько бы Гаркун ни ерничал, сколько бы ни иронизировал, но он был и оставался одним из самых компетентных специалистов в своей области. Кроме того, это был один из немногих людей, кому Мышляев мог доверять. Его поддержка в задуманном Мышляевым трудном деле означала половину успеха. Конечно, трудностей и расходов не миновать, но вдвоем они способны провернуть операцию любой сложности с наименьшими потерями.

– Хорошо, – сказал он, продолжая наблюдать за тем, как табачный дым, клубясь, расползается по оконному стеклу. – Я целиком полагаюсь на твое мнение. Раз ты говоришь, что нам нужен Левша, значит, будем искать Левшу.

– Нам нужен не всякий Левша, – снова принимаясь чавкать и хлюпать, самодовольно заявил Гаркун. – Нам нужен Левша.., как бы это сказать.., не от мира сего. Такой, которого выполнение поставленной задачи будет интересовать само по себе, независимо от результатов и оплаты труда.

– А такие бывают?

– Не-а. Но я одного знаю.

Мышляев не спеша обернулся. На его круглом, по-младенчески гладком и розовом лице медленно расплылась хищная ухмылка, обнажившая тридцать два безупречно ровных и белоснежных зуба.

– Вот и славно, – сказал он. – Познакомишь?

* * *

Автомобиль Мышляева сильно смахивал на приземистый, очень обтекаемый концертный рояль глухого черного цвета. На фоне этой сверкающей антрацитовым блеском торпеды пухлый рыжеватый Мыщляев, одетый в просторный светло-бежевый костюм, выглядел Колобком, заглянувшим в гости к акуле.

Гаркун вознамерился было пошутить на эту тему, но вовремя поймал себя за язык: сам он, в своем засаленном сером костюмчике, со своими кривыми плечами, горбом и ортопедическим ботинком наверняка был жалок рядом с этим чудом заграничной техники.

Поэтому он молча сунул под мышку тяжелую трость, на которую опирался при ходьбе, распахнул дверцу и забрался на переднее сиденье.

Сиденье было обтянуто натуральной черной кожей. Оно бесшумно и мягко подалось под весом Гаркуна, слегка обхватив его тощий зад. Мышляев плюхнулся за руль, мягко захлопнул дверцу и повернул ключ зажигания. Мотор ожил, наполнив салон вибрацией, и огромный автомобиль плавно, как по воздуху, поплыл вперед, постепенно набирая скорость.

Когда Мышляев вырулил на Новый Арбат, Гаркун сунул руку в карман, извлек оттуда обкусанный бутерброд с ветчиной, завернутый в бумажную салфетку, и принялся жевать, обильно посыпая крошками кожаное сиденье. Мышляев неодобрительно скосил на него правый глаз, но промолчал: что возьмешь с калеки? Пусть самоутверждается, как умеет…

Чтобы заглушить чавканье Гаркуна, Мышляев включил музыку. Мощные звуки наполнили салон.

Они сочились из четырех динамиков, как густое масло, заполняя каждый кубический миллиметр объема и заставляя кончики нервов вибрировать в унисон мелодии. Гаркун поморщился: это была «Нотр Дам де Пари», новенькая, с иголочки, французская рок-опера, которую в этом году, казалось, слушали все, у кого имелось хотя бы одно ухо. Сама по себе музыка была не так уж плоха, но Гаркун, во-первых, терпеть не мог массовых увлечений, а во-вторых, просто не мог не сравнивать себя с главным героем бессмертного романа Виктора Гюго – уж очень похожими были их внешние данные.

Когда зазвучала партия Квазимодо, Мышляев, спохватившись, выключил лазерный проигрыватель и бросил на Гаркуна виноватый взгляд. До него с некоторым опозданием дошло, что Гаркун может воспринять эту музыкальную паузу как оскорбительный намек на собственное увечье или, хуже того, как насмешку. Наступившая в машине тишина лишь усилила неловкость. Если до выключения проигрывателя выбор Мышляева сошел за непреднамеренную бестактность, то теперь Гаркун мог окончательно увериться в том, что это было сделано нарочно. За двадцать лет Мышляев успел более или менее изучить набор основных реакций своего приятеля и знал, что если тот решит обидеться, то месть его будет тонкой, жестокой и дьявольски изощренной.

Заметив состояние Мышляева, Гаркун криво усмехнулся краешком тонких бескровных губ и проворчал:

– Ну что ты скукожился, как слизняк на морозе?

Я не виноват, что таким уродился, а ты не виноват, что тебе нравится эта опера. Музыка, кстати, действительно неплохая. Приближает среднестатистического обывателя к классике – ненамного, но это все-таки лучше, чем ничего.

Он замолчал и выудил из кармана второй бутерброд.

– Извини, – с облегчением сказал Мышляев. – Я просто не успел подумать.

Гаркун в ответ лишь махнул перепачканной кетчупом рукой.

Когда они проехали Воскресенск, Гаркун задремал. Спал он так же, как и ел – очень некрасиво, безвольно распустив вялые губы, всхрапывая, булькая, пуская пузыри и даже, кажется, попукивая.

Во всяком случае, запах в машине стоял довольно откровенный, так что Мышляеву пришлось приспустить стекло и врубить вентилятор.

За Коломной он притормозил и растолкал совершенно разомлевшего Гаркуна.

– Ну чего, чего? – шлепая губами и утирая набежавшую слюну, забормотал тот спросонья.

– Дорогу показывай, Иван Сусанин, – добродушно сказал Мышляев, протягивая ему сигареты и закуривая сам. – Я в здешних местах сроду не был. Как, говоришь, эта деревня называется, где твой Левша обосновался?

– Ежики, – зевая во весь рот, сообщил Гаркун. – Деревня Ежики. Обалдеть можно, да?

– Да, – согласился Мышляев, – смешное название.