Андре Савиньон - Я приду плюнуть на ваши могилы...

• Название: Я приду плюнуть на ваши могилы...
• Автор: Андре Савиньон
• Издательство: «ИннКо», «Калита»
• Жанр: Эротика
• Год: 1993
• ISBN: 5-88106-009-1

Романы, представленные в этой книге, можно с полным правом отнести к всемирно популярному жанру «романов-приключений». В этой книге мы представляем самый широкий их спектр — от классического морского романа А. Савиньона до жестокой циничной прозы Б. Виана, от традиционной робинзонады Р. Баллантайна до мистической романтики Перл Бака.

---

Потом он снова крикнул:

— Луарн!

И… Луарн появился снизу, выпрыгнув со дна обрыва.

Я едва успел спрятаться за скалу.

Луарн дрожал от бешенства. Зубы его были стиснуты. Он схватил слепого за плечи, потряс его и прохрипел:

— Замолчи. Или я задушу тебя.

Но слепой повторил упрямо:

— Луарн…

— Молчи…

Все, что произошло потом, длилось одну секунду… Отрывистое проклятье, короткая борьба, пронзительный крик и… тело слепого, описав в воздухе дугу, исчезло в пространстве.

Я прижался к скале так плотно, как будто собирался влиться в нее… Я знал, что если только Луарн заметит меня, то я сейчас же последую в пропасть за слепым. Но Луарн, глухо ругаясь, пробежал мимо, прыгая как коза, вниз по тропинке, и нагнулся над отмелью, где лежало распростертое тело слепого. Он поднял его и швырнул в шлюпку, качавшуюся у берега. Сильным пинком ноги он оттолкнул шлюпку далеко в море, и она заныряла между волнами, исчезая в темноте. Издалека донеслось еще жалобное бормотанье слепого:

— Яу!..Яу!..Яу!..

* * *

Я шел домой в ужасе и смятении.

Подлое преступление Луарна лежало на моей совести, как будто это я сам совершил его… Молчать об этом преступлении и прикрывать негодяя было нельзя — это я отлично понимал сам, но… выдать Луарна — это значило обречь самого себя на такую же участь, какая постигла слепого. Я мучился сомнениями и боролся с собой, поглядывая на убийцу, который как ни в чем не бывало весело посвистывал, разгуливая по палубе «Бешеного». Физиономия этого человека, смуглого, почти черного, с короткой бычьей шеей, низким лбом и острыми, глубоко запавшими глазами, казалась мне теперь еще более омерзительной. Я знал, что Менгам взял Луарна на борт «Бешеного» только за его совершенно исключительную силу и что вся команда «Бешеного» ненавидит «лисью морду», но тем не менее убийца все-таки расхаживал среди нас, как член нашей семьи, как наш товарищ…

На следующий день после преступления, поздно вечером, я вышел на палубу, и первым, кого я увидел там, был Луарн. Он сидел на корточках, спиной ко мне, и молча возился около воздушного насоса. Я долго не мог понять, что он там делает, пока не услыхал наконец легкого шума и не увидел, что он просверливает ножом в разных местах каучуковую трубку, которая прикрепляется к шлему водолаза.

Наутро, выбрав минуту, когда на палубе не было никого, кроме меня и Менгама, я молча показал ему эту трубку. Он внимательно осмотрел ее и позвал Корсена.

Тот с первого взгляда понял, в чем дело, и ласково положил мне руку на плечо.

— Ты спас мне жизнь, мальчуган. У нас тут не принято осматривать снаряжение водолаза, прежде чем спустить его на дно… И, не укажи ты эти дырки, я бы задохся, как рыба на песке… Как ты заметил, что трубка испорчена?

Я пробормотал:

— Я видел, как ее портили.

— Кто?

— Луарн.

И я рассказал все, в уверенности, что сейчас же разразится буря и Луарн вылетит с «Бешеного» как пушинка.

Но, к моему удивлению, Менгам и Корсен только переглянулись между собой и велели мне молчать об этой истории. Возмущенный, я уже открыл рот, чтобы рассказать и об убийстве слепого, но Менгам сухо оборвал меня на первой же фразе:

— Довольно, мальчуган. Ступай!..

Я вышел удрученный и растерянный, больше, чем когда-либо, и тут же дал себе клятву, что не успокоюсь до тех пор, пока сам, без всякой посторонней помощи, не распутаю все нити этой жуткой тайны, которые тянутся от Менгама к Луарну и сплетают липкую, цепкую паутину, затягивающую в свою сеть всех, кто к этой тайне подойдет.

Следя за Луарном в оба глаза, я заметил, что по вечерам, не сходя с «Бешеного», он подает какие-то таинственные сигналы Марии Наур, стоящей на берегу. После этих сигналов она обыкновенно сейчас же исчезала и появлялась снова лишь поздно ночью, взмахивая электрическим фонариком… Луарн отвечал ей тихим свистом…

Что это были за манипуляции между ними, я не мог догадаться, как ни ломал себе голову… А ломал я ее беспрерывно и беспрерывно находился в состоянии тревоги и беспокойства.

Целые ночи напролет я проводил на палубе «Бешеного» или на берегу, наблюдая за огнями мощного прожектора, скользившими, как чудовищные щупальца, по черной пустыне океана…

До меня доносились только голоса морских птиц да мерный, спокойный и настойчивый рокот волн, разбивавшихся о скалы.

Иногда передо мной внезапно вырастала фигура Менгама. Надвинув шляпу на глаза, горящие как у волка, он молча наблюдал свои владения. Корсен и Прижан, как тени, так же молча стояли за ним. Он протягивал руку и указывал куда-то вдаль, как будто посылая их в то таинственное царство, где был зарыт золотой клад, за обладание которым, кажется, все они уже продали свои души черту.

Изредка до меня долетал тихий разговор. Это Менгам рассказывал своим неотлучным спутникам о том, что погребено на дне великого и грозного океана.

Я слышал обрывки фраз:

— Там разбились «Джонни», «Европеец», «Динора» и «Лиззи Портер»… Они шли в Лондон… А там — «Тантер» — из Ливерпуля… Там — «Три Брата» — из Гавра, вон у тех скал погиб «Принц» — из Глазго, и в течение 1883–1885 годов пошли ко дну: «Голландец», «Аристократ», «Норд», «Палермо» и «Капитан Балль»… Проклятое место!.. А к югу от этих скал наскочили на рифы «Одиссей» и «Веспер»… Они были нагружены испанскими винами… А вот место гибели «Каркасса», «Мартиники», «Ангелюса» и «Роберта Фрай»…

Все большие океанские пароходы… Сколько золота, сколько драгоценностей… А кроме них гибли еще барки, бриги, баркасы, яхты и рыбачьи лодки… Я помню, шестнадцать лодок разбилось в одну ночь у мыса Перн…

Он перечислял их названия, как будто вызывал из бездны океана тени погибших… Он знал их наизусть, точно могильщик своих покойников, и любовно ласкал их голосом и блеском волчьих глаз, алчущих того золота и тех драгоценностей, которые сверкают там, на дне черной пропасти, под черными водами…

ГЛАВА VI. Мы идем в Порсал

Несколько недель «Бешеный» работал над поднятием груза с затонувшего «Магомета». Когда судно вернулось в Ламполь, то все население встретило нас с напряженным любопытством, — уж не напали ли мы на этот раз на золотой клад? И все остались разочарованы: с «Магомета» были подобраны лишь самые обыкновенные снасти да отдельные части машин.

Передохнув два-три дня, Менгам начал поговаривать о каком-то новом походе и однажды позвал в свою каюту Луарна, заявив ему:

— Я, Прижан и Корсен отправимся завтра в Брест, а ты останешься командиром на «Бешеном» и отведешь его в один из ближайших портов.

Я слышал эти слова и был удивлен, вероятно, не меньше, чем сам Луарн.

Менгам же продолжал своим протяжным, слегка певучим голосом:

— Я очень доволен тобой, Луарн, очень доволен… Так, значит, ты снимешься с якоря завтра вечером, часов в одиннадцать…

Луарн спросил угрюмо:

— Место назначения?

Менгам бросил в сторону Корсена и Прижана лукавый взгляд. Потом его глаза устремились на Луарна и он произнес медленно и отчетливо:

— Порсал.

На этот раз Луарн удивленно поднял глаза, и губы его дрогнули. Я же не верил своим ушам. Посылать Луарна в Порсал. Что за безумие!

Но Менгам уже говорил, не скрывая насмешки:

— Что ты таращишь на меня глаза, мой дорогой? Я сказал: Порсал. Кажется, ясно. Или, может быть, тебе не нравится этот порт?

Оба мерили друг друга взглядами. Глаза одного спрашивали: «Знает что-нибудь Менгам или не знает?» Глаза другого говорили: «Опасен мне этот парень или не опасен?»

Прошло несколько секунд. Луарн первый отвел глаза в сторону и проворчал:

— Порсал так Порсал! Я не возражаю против ваших приказаний.

— Это очень любезно с твоей стороны, — усмехнулся довольный Менгам.

Луарн круто повернулся на каблуках и вышел. Трое оставшихся переглянулись между собой. Менгам подозвал меня и положил мне руку на плечо:

— Ты поедешь с Луарном…

— Да, — подтвердил Прижан. — Из Порсала ты можешь пройти к твоим двоюродным братьям, в Гэнсон… Это развлечет тебя… Но ты, кажется, недоволен?

Крестный пристально посмотрел на меня. Я стоял бледный, опустив глаза и не смея признаться, что я боюсь, смертельно боюсь остаться на одном судне с Луарном…

Признаться в этом не позволяла гордость. С другой же стороны, одно слово «Порсал» уже было для меня магнитом.

* * *

Наступила ночь. В окнах домов Ламполя зажглись огоньки. Менгам со своими спутниками сошел на сушу, и весь экипаж, кроме меня и Луарна, последовал их примеру. Едва «Бешеный» опустел, как на пристани появилась Мария Наур. Луарн тихонько свистнул. Она прыгнула в лодку и стала грести в нашем направлении.

Я нарочно отошел подальше, не желая попадаться ей на глаза.