Ким Су - Чудо-мальчик

• Название: Чудо-мальчик
• Автор: Ким Су
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015

Ким Ён Су (р. 1970) — один из самых популярных писателей современной Кореи. Свою литературную карьеру начал в 1993 г. как поэт и уже в следующем году опубликовал свой первый роман «Я шагаю, показывая маску». Произведения Ким Ён Су отмечены многочисленными престижными литературными премиями.

Представим, что вы стали обладателем сверхспобности. Как вы ею распорядитесь? Сможете ли устоять перед соблазнами и применять ее только на благо людей или подчинитесь тем, кто стремится использовать вашу способность в своих корыстных целях? Ответ на этот вопрос пытается найти пятнадцатилетний мальчик Ким Чжонхун, получивший дар читать чужие мысли.

Для читателей старше 16 лет.

---

В ту роковую ночь, о которой рассказывал полковник Квон, подгадав время, я пошел помогать ему — укладывать непроданные яблоки, груши и другие фрукты обратно в ящики. Класть надо было осторожно, чтобы не побить фрукты, поэтому я, невольно вздыхая, бережно переносил их в ящики. Заметивший это отец тут же пресек все мои вздохи, заявив, что и у фруктов есть уши. Из-за того что приходилось быть аккуратным, дело продвигалось медленно, и я еле управился за двадцать минут.

— Что это сейчас находится в руке школьника, которому не нравилось держать даже карандаш? — шутливо спросил отец, заводя машину и трогаясь с места.

Не понимая, к чему он это говорит, я посмотрел на него, а затем перевел взгляд на ложку в своей руке.

— А, это? — сказал я, сообразив, о чем он спрашивает. — Сегодня по телевизору выступал экстрасенс Ури Геллер. Когда он со словами «Согнись, согнись» потер пальцем ложку, она внезапно на глазах у всех резко изогнулась. Оказывается, силой мысли можно сгибать предметы — такую способность человека называют психокинезом.

— По телевизору, — уверенным тоном начал отец, — в основном передают одно вранье. Так что, что бы там ни показывали, никогда не верь. Это все обман.

— Как бы у него получилось обмануть, — недоверчиво спросил я, — если внимательно смотрели не один или два человека, а люди всей страны? И это еще не все! Говорят, что, если сконцентрироваться, можно сделать так, что из руки, — тут я показал отцу свою ладонь, — будет исходить энергия. Удивительно, на какие вещи она способна: ведь даже просто пальцами согнуть ложку не так-то легко.

С этими словами я нажал сильнее, и ложка немного изменила свою форму. На мгновенье мне показалось, что если я приложу чуть больше силы, то смогу согнуть ее так же, как это сделал Ури Геллер.

— Может, тебе одолжить немного моей суперсилы? — пошутил отец и засмеялся. — Ну, чтобы ты смог с легкостью согнуть ее.

— Самое важное здесь, что к ложке только слегка прикасались, а согнули ее лишь силой мысли. Мыслью! Ури Геллер согнул ее лишь силой мысли. Сломанные часы он тоже починил силой мысли. А еще он сказал, что если попрактиковаться, то любой сможет сделать это. Интересно, это правда или нет? — спросил я отца.

— Ну, — сказал он, продолжая смеяться, — для этого не надо практиковаться, если есть деньги, то все можно сделать. Если обладаешь такими необычными способностями, их стоит использовать, например, чтобы угадать выигрышные номера олимпийского лотерейного билета. А чего ты добьешься, согнув обычную ложку?

Выехав с рынка, он покатил по широкой улице. Ночная дорога была пустынной.

— Вы говорите, что с помощью денег можно все сделать, но это не так, — возразил я отцу. — Ведь как бы ты ни был богат, невозможно отправиться в прошлое. А мне хочется отправиться туда, — заметил я и, схватив ложку левой рукой, стал мягко поглаживать перемычку большим и указательным пальцем правой руки. «Ложка ведь не станет смеяться надо мной?» — пронеслось у меня в голове.

— Почему юноша, которому едва исполнилось пятнадцать, хочет попасть в прошлое, точно взрослый мужчина, у которого на то есть множество тайных причин? — улыбаясь, полюбопытствовал отец.

— Мне бы хотелось оказаться в том времени, когда я должен был родиться, — ответил я со всей серьезностью. — Разве вам неинтересно? Мне вот очень интересно. Например, где вы были тогда, с кем и что делали?

Отец, перестав улыбаться, несколько раз притворно кашлянул, словно поперхнулся. Я сделал вид, что не заметил этого, и, сконцентрировавшись на ложке, стал мысленно произносить: «Сгибайся, сгибайся».

— Ну, что может быть такого интересного в прошлом? — сказал отец, оправившись от моего неожиданного вопроса. — Я уже тогда, наверно, дружил с сочжу. Ну что, когда приедем домой, пропустишь со мной рюмку, а?

— Я завязал, больше не пью.

— Только тогда, — наставительным тоном произнес отец, — когда пил по-настоящему, имеешь право говорить, что завязал. Должен сказать, что пил ты совершенно неправильно. Я научу, как надо пить, чтобы потом тебя не рвало; ну что, пропустим по рюмке, а?

— Хватит об этом. Это самая отвратительная вещь из всех, которым я мог бы научиться…

— Если научишься пить, — тут отец громко захохотал, — мы станем самыми близкими друзьями на всю жизнь…

Подняв голову, я сердито посмотрел на хохочущего отца. Ночная улица, вдоль которой мы ехали, была темной, потому что горело мало уличных фонарей, но улыбающееся лицо отца резко выделялось на этом фоне. Огоньки, видневшиеся в окнах темных домов горной деревушки, проносившейся мимо, мерцали, словно все звезды Млечного Пути, собранные вместе. В этом свете отец был похож на астронавта, пересекающего Млечный Путь. На астронавта, от хохота которого сотрясалась вся Вселенная.

— Знаете, я хотел спросить о статье, которую вы недавно читали, — обратился я к отцу и, склонив голову, снова сосредоточился на ложке.

В тот день, когда я пришел помочь ему, он листал записную книжку при свете карбидной лампы. Это была большая — размером с учебник — записная книжка, куда он заносил события прошедшего дня или вклеивал статьи, вырезанные из газет и журналов. Исписав одну книжку, он покупал новую и выводил на ее обложке китайские иероглифы [14] Когда я спросил его, что эти иероглифы означают, он объяснил мне, что их можно перевести как «Записи о событиях, которые нельзя забывать». В тот день он прочитал мне из записной книжки статью под названием «Сеульский Гранд-парк — „Место ссылки животных“, где в течение одиннадцати месяцев погибли двести тридцать семь пингвинов».

В этой статье говорилось, что к пятнадцатому мая в Сеульском Гранд-парке, известном широким разнообразием видов животных, содержащихся там, из-за небрежного обращения и плохого состояния окружающей среды погибли двести тридцать семь пингвинов. Они погибли в течение одиннадцати месяцев, начиная с октября прошлого года, когда они были привезены из-за рубежа и доставлены в Сеульский Гранд-парк.

Погибшие животные являлись представителями вида длиннохвостых антарктических пингвинов-джентльменов[15]. Первые пингвины этой редкой породы были импортированы в октябре прошлого года в количестве пяти особей. Первого мая прошлого года, еще до открытия Сеульского Гранд-парка, умерли три пингвина, а затем погибли и оставшиеся два, не выдержав жаркой и душной погоды. Также двадцатого числа прошлого месяца погиб любимец детей орангутанг. Он подрался с другими орангутангами и утонул, захлебнувшись водой из канавы, прорытой вокруг клетки.

— Что такого было в той статье, что вы даже решили ее вырезать?

— В прошлом я знал одного человека, который сказал мне, что слово «оранг» на малазийском означает «человек», а «утанг» — «лес», поэтому слово «орангутанг» переводится как «человек, живущий в лесу». Я сохранил заметку для того, чтобы не забыть его, — ответил отец.

— Значит, вы вырезали статью не из-за орангутанга. Да, — заметил я шутливо, — лесные люди наверняка были огорчены. Тот ваш знакомый, видимо, был очень хорошим человеком.

— Как ты это понял?

— Вы же как-то сказали, что чужую доброту будете помнить даже после смерти. Значит, тот человек был действительно добрым, раз вы его не забываете. А что еще есть там, в вашей записной книжке?

— Еще я записал вещи, которые могут произойти со мной в Царстве Небесном.

— Например?

— Например, хм… что там я записал? — Отец улыбнулся. — Например, я хотел бы закрутить страстный роман с девушкой и умереть.

— Но ведь в Царстве Небесном невозможно умереть! — недоуменно возразил я.

— Что это за Царство Небесное, — все еще улыбаясь, сказал отец, — если в нем человек не может умереть, когда захочет?

— О чем это вы сейчас? Хотите поиграть со мной в игру желаний?

— Хорошо, назови свое желание.

— Тогда я тоже хочу завязать страстный роман с девушкой.

Отец фыркнул:

— Любая девушка, как бы молода она ни была, для тебя будет старовата. В таких отношениях ты только пострадаешь. — Он снова улыбнулся. — Как насчет школьницы?

— Какая разница? В любом случае вы и я говорим о событиях, которые никогда не произойдут.

— Почему ты так думаешь? Я же вдовец. Мое желание может осуществиться. Ладно, давай продолжим. Я хочу с той девушкой, о которой только что говорил, переплыть на яхте Тихий океан. — Сказав это, отец запел:

Когда в ясный весенний день
Дядя Слон на сухом листе
Пересекал Тихий океан…

В тот момент я ненавидел отца с его песней о девушке.

— Давайте в воскресенье сходим в Сеульский Гранд-парк, — предложил я, пытаясь перебить его и заставить замолчать, — и посмотрим шоу дельфинов.

Отец, делая вид, что не слышал меня, не прекращал петь: