Тереза Тур - Выбрать свободное небо

• Название: Выбрать свободное небо
• Автор: Тереза Тур
• Жанр: Современная проза

Что произойдет, если умная самодостаточная женщина решит написать книгу про драконов? Она изменит свою жизнь — и не только свою… Разрушит свою жизнь? Найдет свою любовь? Или все сразу?..

Книга выложена полностью. И еще — продолжение. Художница Лиза и ее судьба. Драконы, которых она рисует. Любовь, что пришла к ней, как чудо. Как нежность неба, которого надо чуть-чуть…

---

— Нет, не поэтому. Мальчикам я все же отец и…

— Молчи… — зашипела Анна Яковлевна. — Молчи и слушай. К тебе завтра утром придут адвокаты, и ты подпишешь все необходимые документы. Если нет… Я подниму всех: здесь, в Питере, твое руководство университетское, своих знакомых в Москве, в Германии… Твоих коллег, своих. Всех, кто когда-либо ко мне обращался. Всех, кто когда-нибудь слышал имя моего отца и мое. Я дам интервью, где всем объясню, почему Тереза находится между жизнью и смертью. И я посмотрю тогда, что станет с твоей чистенькой профессорской жизнью. Кто продлит с тобой контракт, а кто — нет. Где ты будешь читать лекции про рыцарей. И где, в конечном итоге, ты будешь жить. И как именно.

Александр усмехнулся:

— Да… От вас, человека тонко чувствующего, умного, интеллигентного, я такого не ожидал. Но вы говорите точь-в-точь, как ваша дочь.

— Значит, мы договорились.

— Держите меня в курсе, Анна Яковлевна. Что бы вы ни думали, я тоже волнуюсь и переживаю. Мне тоже дорога Тереза.

— Прощай, Саша.

Он ушел. Анна Яковлевна постояла, вдыхая холодный апрельский воздух. Понемножку начало темнеть, словно кто-то стал неторопливо гасить свет в зале перед началом спектакля. Надо было сходить в магазин за сигаретами. Но ей было страшно. Казалось, что стоит только шаг ступить, как кто-нибудь из дежурных курсантов выбежит из корпуса с новостями. И обязательно дурными. Тут Анна Яковлевна заметила мужчину, который торопливо шагал от калитки к корпусам.

— Простите! — обратилась она к нему. — У вас сигареты не будет?

— Тереза?! — окликнул ее мужчина и бросился бегом навстречу. — Тереза! А мне сказали…

Вблизи Анны Яковлевны мужчина резко затормозил:

— Простите, я обознался. Вы так похожи…

— Добрый вечер, я мама Терезы. Меня зовут Анна Яковлевна Тур. А вы… — она вдруг поняла, кто это. — Владимир Александрович Зубов, любов… любимый актер моей дочери.

Она хотела сказать «любовник», но не осмелилась и в последний момент перестроила фразу.

— Если можно, просто Владимир. Мне так привычнее, — он все понял и был ей благодарен за слово «актер». — По имени-отчеству меня зовет лишь ваша дочь. Да и то мне порой кажется, она это делает, чтобы меня позлить…

— Возможно, — согласилась мама Терезы, — очень может быть.

— Как она?

— Плохо. Без изменений.

Они замолчали.

— Вы спрашивали про сигареты? — вдруг вспомнил Владимир.

— Да. Бросала, месяца четыре не курила, а тут…

— У меня тоже не получается бросить, — закивал актер, доставая пачку. — Снова закурил, когда узнал в марте, что у меня с вашей дочерью роман. Предполагаемый. Так и не могу остановиться.

— Забавно, — проговорила Анна Яковлевна. — «Предполагаемый роман», — так писали про вас журналисты, а я нервничала. Но бывает то, что беспокоило, раздражало, бесило… вдруг… вдруг перестает быть важным. Существенным…

— Да, — прошептал он, — вы правы.

— Понимаете, я все переживала, как эти слухи отразятся на семье Терезы. Как отреагирует ее муж, мой зять. Что скажут наши общие знакомые. Я не думала, что это все… пустое. Я не хотела видеть, как ей плохо, как ее обижает мое непонимание. Как она переживает… Я ее не поддерживала, осуждала во многом. Считала, что слухи на пустом месте не появляются, что нельзя оскорблять свою семью таким поведением, когда могут возникнуть подобные домыслы. Я виновата в том, что с ней случилось…

— Знаете, — вдруг сказал актер достаточно резко, — вы с вашей дочерью потрясающе похожи. Одна фигура, одно лицо… Только у вас волосы покороче.

— И я постарше, — наклонила голову мать.

— Не без этого. Но вы очень хорошо выглядите.

— Спасибо, — криво улыбнулась Анна Яковлевна.

— Не за что. Так вот, вы похожи. И не только внешне. Вы обе берете на себя всю мировую вину. Всех и вся… Тереза, например, брала на себя вину и мужа, и мою. Наверное, и вашу — хотя об этом мне судить сложно. И куда это ее привело? В больницу…

— Вы хотите сказать, я ни в чем не виновата? — Анна Яковлевна не верила в его слова, но ей это было так важно сейчас услышать.

— Я хочу сказать, вы в данный момент занимаетесь тем же самым. Берете на себя вину всех и каждого. А это неправильно. Что-то не так сделали вы, что-то — сама Тереза. В чем-то моя вина, а в чем-то — ее мужа. Не надо брать все на себя. Иначе это уже получается даже не самобичевание, а мания величия какая-то… И у вас, и у вашей дочери. Ни к чему это.

Глава девятнадцатая

Терезе снились драконы. Удивительной красоты существа. Изящные, несмотря на гигантскую массу, четыре конечности и огромный размах крыльев. Повелители всего сущего — по крайней мере в том мире, что она придумала. «Владетели» — как их назвала Тереза. Ей почему-то понравилось именно это слово.

Существа, сочетающие мудрость и жестокость, алчность и щедрость — редкую и неожиданную даже для себя… Коварство и детскую наивность (если детской наивностью можно считать уверенность в собственной непобедимости, бессмертии и правоте).

А еще в ее сне драконы умели превращаться в людей. Она не до конца понимала, зачем им это было необходимо, но явно, для чего-то важного.

И один из этих драконов выбрал ее. Она понимала, что не к добру, что это не принесет ей ничего хорошего, что так не бывает. Вряд ли она будет счастлива с помесью птицы и змеи. С существом, которое вечно будет вынуждено разрываться между стремлением к полету на головокружительной высоте и желанием заползти в пещеру, возлечь на груде золота с принцессой, а после — ее сожрать. Затем вылезти из пещеры, щурясь от яркого солнца, и убить какого-нибудь дурня, что посмел потревожить размышления дракона о тщете всего сущего…

Дракон ей кого-то напоминал. Кого-то из людей, что находились рядом в ее реальной жизни. То, что она спит и видит сон, Тереза понимала очень отчетливо. Не сошла же она с ума, в самом деле…

Он напоминал ей мужчину, очень и очень красивого. Тереза как раз старалась избегать настолько красивых людей — ее мутило от их тщеславия и самолюбования. А этот был просто обязан обладать крайней степенью нарциссизма. Людей с такими безупречными чертами лица хорошо рисовать, чтобы зрители потом любовались и вздыхали — бывает же на свете такая красота… Но вот находиться рядом, безоговорочно принимать такого мужчину, покоряться ему — как же этого не хотелось. К тому же Тереза видела не только его красоту. Она чувствовала в нем силу.

Но в то же время Тереза жаждала раствориться в нем, отдать всю себя, беззаветно полюбить… Как же ей было страшно, что именно так все и может произойти.

Вдруг ее вынесло из сна куда-то на поверхность. Тереза задышала тяжелее и ей послышался голос мамы:

— Доченька, как ты?

— Что со мной?

— Теперь все хорошо, ты пришла в себя. У тебя просто подскочило давление.

— Мамочка, — как в детстве, сказала Тереза, — можно я еще посплю и никуда не пойду?

— Можно, доченька, — ответила мама, и в ее глазах почему-то блеснули слезы.

Тереза все хотела спросить: «Почему?», но не успела. Сон про драконов, про полеты над спящей, беспомощной землей снова затянул ее, не отпуская. В той Вселенной не ценилась человеческая жизнь — кому и сколько отмерено определяли драконы да стечение обстоятельств. Но там было все правильно. Правильно и понятно. Все предрешено и борись не борись — ничего от тебя не зависело. Там господствовала Судьба.

Оставалось только отдаться на волю случая да повелителя-дракона, взмыть в его объятиях высоко-высоко к небу, познать наслаждение полетом и не думать, что в конце — смертельный удар о землю…

Тереза снова проснулась. На этот раз с мыслью: «Наконец-то я выспалась». И тут поняла, что она не дома. Темно. Сумрачный свет ночной лампочки. Тереза почувствовала больничный запах и помотала головой — тяжелая. Рядом что-то заскрипело — и над ней склонилась мама.

— Что со мной? — губы не слушались. Приходилось напрягаться, чтобы произносить звуки.

— Ты в больнице, — мама выглядела испуганно, — у тебя было высокое давление. Ты никак не приходила в себя.

— Что-то такое я уже слышала, — пробормотала Тереза.

— Да, я за ночь тебе это четыре раза уже говорила, — Анна Яковлевна тяжело вздохнула. — Ты спросишь — я отвечу. А потом ты снова засыпала…

— Как мальчики, переживают?

— Надо думать. Ты всех взбодрила… не дай Бог такого ни одной матери!

— Прости, мама!

— Ты очнулась, наконец. Ты можешь говорить…

— Были варианты, что я замолчу навеки? — удивилась Тереза.

Сейчас она чувствовала себя превосходно отдохнувшей. Только голова немного гудела — так бывает, когда проспишь дольше, чем нужно. Чего ей хотелось — так это листов белой-белой бумаги и ручку, чтобы записать все то, что привиделось во сне. Тереза боялась забыть слова. В голове у нее уже выстраивались фразы, прекрасные, литые, «вкусные» — как характеризовала их заместительница Лариса. Слова, которые не надо было выдумывать, соединять воедино, выискивая их по словарям. Слова, которые выстраивались в голове сами и не давали покоя, пока их не перенесешь на бумагу.