Кшиштоф Кесьлевский - Декалог

• Название: Декалог
• Автор: Кшиштоф Кесьлевский
• Издательство: Фильм в журнале // Искусство кино, №3-12
• Жанр: Драма
• Год: 1993

«Декалог» — это попытка рассказать десять историй, которые могли случиться с каждым. Это истории о людях, захваченных жизненной суетой, но в результате неожиданного стечения обстоятельств обнаруживающих, что они топчутся на одном месте, забывая про действительно важные цели. Мы стали слишком эгоистичны, чересчур сосредоточенными на себе и своих потребностях. Мы вроде бы много делаем для своих близких, но когда наступает вечер, оказывается, что у нас уже нет ни сил, ни времени, чтобы их обнять ли приласкать, сказать им что-то хорошее. У нас не хватает на это жизненной энергии. Мы уже не способны выразить свои настоящие чувства. А жизнь проходит.

Кшиштоф Кесьлёвский «О себе»

---

Ханка. Нормально, намного лучше.

Роман. Ты уверена?

Ханка. Опять мне будут рассказывать, какой у меня замечательный муж. Две наши девки уже в тебя влюблены. Скоро у тебя появятся фанаты.

Роман. Хорошо, что мы отрепетировали.

Ханка. А ты не хотел…

Роман. Я думал, нужно серьезно… Но так лучше, проще. Может, кто и поймет — если вообще смотрят такие передачи.

Звонит телефон. Роман замирает.

Ханка. Сейчас получишь доказательство. Поднимает трубку.

Ханка. Да, пожалуйста…

Передает трубку Роману.

Роман. Слушаю… Здравствуйте… Спасибо, очень рад… Правда?.. Это идея жены… Хорошо, передам. До свидания.

Кладет трубку; снова раздается звонок.

Ханка. Так будет целый вечер. Подойди.

Роман снимает трубку.

Роман. Алло.

Секунду слушает.

Роман. Тебя.

Передает трубку Ханке и, хотя она знаком просит его этого не делать, выходит из комнаты. Идет в дальний конец квартиры. Там, в крохотной каморке, Роман устроил себе мастерскую. Захламленный стол, паяльник, напильники, молотки, тиски. На столе телефонный аппарат; Роман с помощью маленькой клеммы подсоединяет к нему заранее приготовленный проводок с наушником. Вставляет наушник в ухо. Теперь весь разговор ему отчетливо слышен.

Ханка (за кадром). Могу.

Голос (за кадром). В шесть, хорошо?

Ханка (за кадром). Хорошо.

Голос (за кадром). На Доброй?

Ханка (за кадром). Хорошо.

Голос Ханки звучит так, будто Роман в комнате, — официально, сухо. Лицо Романа искажает гримаса боли; на нем появляется какое-то новое выражение: что-то заставляет его — вопреки сему — дослушать разговор до конца. Роман выходит на длинную лоджию. Ветер. Роман опирается локтями о перила балкона, прячет лицо в ладони. Его бьет дрожь — возможно, ему просто холодно. Ханка заглядывает в каморку, в спальню, в кухню, стучится в ванную и туалет — тишина. Встревоженная (и быть может, чувствуя себя виноватой), срывает с вешалки пальто и выбегает из квартиры. Роман сверху видит ее фигуру в развевающемся пальто.

Роман. Ханка!

Ханка замечает Романа в лоджии седьмого этажа.

Ханка. Я тебя ищу!

Запахивает пальто, медленно идет к подъезду. Роман выходит из квартиры и спускается на лифте на первый этаж. Там уже, нажимая кнопку лифта, стоит Ханка. Не дождавшись, пока закроется дверь, прижимается к Роману.

Ханка. Где ты был? Я испугалась…

Роман. Вышел на балкон… красивый закат.

Ханка. Я испугалась.

Роман. Чего?

Ханка. Не знаю. Тебя нигде не было…

14

Ханка умело ведет машину, Роман улыбается, когда она рискованным маневром, обогнав «фиат», втискивается между ним и грузовиком. Останавливается перед бассейном.

Ханка. Буду через два часа.

Роман скрывается за дверью бассейна, Ханка уезжает. Роман, однако, не идет в раздевалку. Ответив кивком на приветствие гардеробщика, выходит через заднюю дверь. В боковой улочке такси. Роман открывает дверцу.

Роман. Вы меня ждете?

Таксист. На Добрую.

Роман. Да.

Садится, такси трогается.

Роман. Добрая, угол Солеца.

Такси останавливается на углу, Роман дает водителю деньги.

Роман. Я через несколько минут вернусь.

Входит в подворотню. Пересекает крохотный садик; перед ним дом, который он хотел увидеть. Возле дома — парень в яркой куртке. Через минуту подъезжает Ханка, ставит машину на ближайшую стоянку, в двух шагах от парня. Выходит и ныряет ему под локоть.

15

Роман в плавках стоит на верхней площадке вышки. Смотрит вниз и медленно наклоняется вперед, удерживаясь кончиками пальцев на самом краю. Летит в воду. Подплывает к лесенке и, держась за нижнюю перекладину, остается под водой, пока хватает дыхания. Вынырнув, судорожно ловит ртом воздух, наполняя уставшие легкие кислородом.

16

Роман в ординаторской готовит себе кофе. Дверь без стука открывается.

Санитарка. Есть будете?

Роман. Смотря что.

Санитарка. Кровяной зельц.

Роман. Спасибо…

Санитарка уходит. Роман идет к двери, которую она за собой не закрыла. Замечает Олю.

Роман. Вы не обедаете?

Оля. Мне мама приносит.

Роман. Заходите. Я о вас думал.

Снимает со стула какие-то бумаги, предлагает Оле сесть. Сам с чашкой кофе в руке садится на кушетку, прислоняется к стене. Оля с завистью смотрит на чашку.

Роман. Вам нельзя кофе…

Оля. Нет, нет…

Роман. После нашего разговора я купил пластинку.

Оля. Малера?

Роман. Да. По-немецки… великолепно.

Оля заметно оживляется.

Оля. Помните?

Роман. Смутно…

Пытается воспроизвести то, что запомнил. Получается это у него прескверно. Оля смеется. Подхватывает мелодию и с легкостью, не вставая, чистым, вибрирующим, благородным голосом поет несколько тактов. Голос не поставлен, но чувствуется, как он красив. Роман с удивлением присматривается к Оле. Никакой это не концерт: просто Оля спела кусочек из песни, о которой шла речь. Заметив, как смотрит на нее Роман, смущенно умолкает.

Роман. Прекрасно. Жаль, чтобы такой голос…

Оля. Мама говорит то же самое…

Роман. Она права.

Оля. О чем вы мечтали в моем возрасте?

Роман. Я хотел быть хирургом.

Оля. А о доме, о семье не мечтали?

Роман задумывается: ему неприятно об этом вспоминать.

Роман. Не помню.

Оля. Может, вам это не казалось важным. У меня есть парень, он работает в магазине. Я бы хотела выйти за него замуж, родить детей — двоих или троих. Жить как можно дальше от центра, на Брудне или на Урсынове. И все, ничего больше.

Роман улыбается.

Роман. И не хотите, чтобы вами восхищались, любили…

Оля. Он меня любит такой, какая я есть.

17

Роман подходит к своей машине, стоящей перед больницей. Ночью были заморозки: окна покрыты инеем. Роман очищает стекла. Садится в машину; в ящичке под панелью, куда он прячет щетку, лежит, вероятно, кем-то забытая тетрадь. Роман напрягается. На обложке надпись разноцветными фломастерами: «Мариуш Завидский. Физика. VI семестр». Роман листает тетрадь, сплошь исписанную таинственными, непонятными формулами. Трогается. Останавливает машину около мусоросборников. Выходит и бросает тетрадку в бак. Едет дальше, но метров через четыреста тормозит, подает назад, вылезает из машины, подходит к баку. Тетради не видно. Роман осматривается, подбирает палку, роется в мусоре, находит тетрадь. С брезгливостью вытаскивает ее; достав из машины тряпку, пытается привести в приличное состояние. Уезжает.

18

Роман бесшумно открывает дверь в квартиру. Вешает пальто. Его кровать постелена. Ханка спит, раскрывшись, и Роман осторожно натягивает на нее одеяло. На полу у кровати Ханкина сумка. Роман берет ее и на цыпочках выходит из комнаты. В ванной достает из сумки и просматривает записные книжки, десятки квитанций, фотографии, косметику. На обложке истрепанной сберкнижки обнаруживает номер телефона. Запоминая, повторяет в уме цифры; больше ничего, заслуживающего внимания, не находит. Запихивает все обратно в сумку и возвращается в спальню. Ханка спит, как спала. Роман ставит сумку на место.

19

Сослуживица Ханки (за кадром). У тебя когда-то был телефон станции техобслуживания. Опять вытекает масло…

Ханка открывает сумочку, ищет записную книжку — книжка лежит не там, где обычно. Диктует сослуживице телефон, задумчиво и встревожено глядя на сумку. Набирает номер.