Карл Май - Виннету

• Название: Виннету
• Автор: Карл Май
• Жанр: Приключения про индейцев
• Год: 1993

Первая книга тетралогии о Виннету — «краснокожем джентльмене», благородном вожде племени апачей.

Перевод А. Безыменского. Впервые издан в Тарту, в 1934 г.

---

— Делаю это ради вашей же пользы, сэр! Вы так неловки во всем, что я устыдился бы до глубины души, если бы этим молодчикам удалось увидеть вас. Ну, вот, теперь вы это знаете, хи-хи-хи! Примите сказанное к сведению!

Следствием было то, что вся компания стала сомневаться в моем умении обращаться с оружием, как и в моей физической ловкости, что, однако, меня нисколько не обижало.

Несмотря на все упомянутые препятствия, мы наконец могли рассчитывать, что через неделю достигнем соседнего участка. Нужно было отправить курьера, чтобы сообщить туда об этом. Бэнкрефт заявил, что он сам поедет в сопровождении одного из вестменов. Мы не раз уже через гонцов поддерживали сношения с соседними участками.

Бэнкрефт решил отправиться в воскресенье утром. Перед отъездом была устроена пирушка, в которой участвовали все, за исключением меня, — единственного, кого не пригласили; не было также Хоукенса, Стоуна и Паркера, которые не захотели пить. Как я уже заранее предполагал, пьянство прекратилось лишь после того, как Бэнкрефт оказался не в состоянии ворочать языком. Его собутыльники также не отставали и были под конец не менее пьяны, чем он. О поездке не могло быть и речи. Вся братия залезла в кусты, чтобы выспаться, — в таких случаях у них всегда этим кончалось! Что было делать? Гонца необходимо было послать, а между тем все они могли проснуться не раньше чем к вечеру. Лучше всего было бы отправиться мне самому, — но возможно ли это?

Я был убежден, что в течение четырех дней моего отсутствия не будет и речи о какой-либо работе. В то время как я советовался об этом с Сэмом Хоукенсом, он указал пальцем па запад и произнес:

— Вам вовсе не надо ехать, сэр! Можно передать вести через всадников, которые едут сюда!

Посмотрев в указанном направлении, я действительно увидел двух приближающихся к нам верховых. То были белые; в одном из них я узнал старого скаута, который уже несколько раз привозил нам известия о соседнем участке. Другой всадник был помоложе и одет иначе, чем одеваются вестмены. Я его раньше никогда не видел. Когда я вышел навстречу, верховые задержали лошадей и незнакомец спросил мое имя. Узнав его, он посмотрел на меня приветливым и одновременно испытующим взглядом.

— Так вы, значит, тот молодой джентльмен, который выполняет здесь всю работу, в то время как остальные лентяйничают! Вы догадаетесь, кто я, если я назову вам свою фамилию. Я — Уайт.

Это был управляющий соседнего с нами участка, куда мы собирались отправить гонца. Очевидно, какая-то особая причина заставила его самого явиться к нам. Он слез с лошади, протянул мне руку и оглядел наш лагерь. Увидев спящих, а также бочонок из-под виски, он улыбнулся значительно и далеко не дружелюбно.

— Что, пьяны? — спросил он.

Я кивнул головой.

— Все?

— Да, мистер Бэнкрефт хотел отправиться к вам и устроил прощальную пирушку. Я его разбужу и…

— Стойте! — перебил он меня. — Пусть спит! Мне хочется поговорить с вами так, чтобы остальные не слышали. Пойдемте в сторону и не будем их будить! Кто эти люди, которые стояли рядом с вами?

— Сам Хоукенс, Билли Паркер и Дик Стоун — наши скауты, на которых вполне можно положиться.

— Ах, Хоукенс, этот маленький странный охотник! Молодчина! Я слышал о нем. Эти трое могут идти с нами.

Я подал знак скаутам и затем сказал:

— Вы лично явились сюда, мистер Уайт… Не для того ли, чтобы сообщить нам что-нибудь важное?

— Ничего особенного! Хотел только посмотреть, как тут идут дела, и поговорить именно с вами. Мы уже справились с нашим участком, а вы еще нет!

— Но в этом виноваты условия местности и…

— Знаю, знаю! — перебил он. — Все, к сожалению, знаю. Если бы вы не старались за троих, Бэнкрефт до сих пор бы не сдвинулся с места!

— Вовсе нет, мистер Уайт. Я, право, не знаю, почему У вас создалось ложное мнение, будто я один тут работаю, нее же моей обязанностью…

— Довольно, довольно, сэр! Ведь мы поддерживали сношения через гонцов. Вот их-то я и выспрашивал о многом. Очень великодушно, конечно, с вашей стороны, защищать этих пьяниц, но я хочу знать всю правду! А так как вы, очевидно, слишком благородны, чтобы сказать ее, то я спрошу Сэма Хоукенса. Сядем-ка сюда!

Мы находились теперь возле самой палатки. Он уселся на траву и предложил нам последовать его примеру. Затем он начал расспрашивать Сэма Хоукенса, Стоуна и Паркера, которые, строго придерживаясь фактов, рассказали ему обо всем. Желая защитить своих коллег и выставить их в более благоприятном свете, я вставлял некоторые замечания, но это не оказывало никакого действия на Уайта. Напротив, он убеждал меня не стараться понапрасну.

Узнав все в подробностях, он попросил меня показать чертежи и дневник. Я передал их, хотя мог бы этого и не делать, но мне не хотелось его обидеть; к тому же я знал, что он желает мне только добра. Мистер Уайт очень внимательно просмотрел чертежи и дневник. В конце концов, он заставил меня признаться, что я был их единственным автором. И в самом деле, никто, кроме меня, не написал в них ни одной буквы, не провел ни одной черточки.

— Однако из дневника не видно, сколько работы пришлось на каждого, — сказал он. — В вашей похвальной коллегиальности вы, кажется, зашли слишком далеко!

На это Хоукенс заметил не без лукавства:

— Загляните-ка в его боковой карман, мистер Уайт! Там вы найдете жестянку, содержащую когда-то сардинки. Сардинок в ней, правда, больше нет, но зато имеется какая-то книжица — частный дневник, если не ошибаюсь! В нем вы найдете другие данные, не те, что в официальных донесениях, где он старается замаскировать лентяйничание своих коллег!

Сэм знал, что я вел частные заметки, которые носил при себе в пустой банке из-под сардинок.

Ему было теперь неприятно, что он сказал это. Уайт попросил меня показать и этот дневник. Что было делать? Разве мои коллеги заслуживали того, чтобы я лез из кожи вон ради них и в придачу еще молчал обо всем? Я не хотел повредить им, но и не хотел быть невежливым по отношению к Уайту. Поэтому я вручил ему дневник с условием, что он никому не заикнется о его содержании. Он прочел его и, вернув мне, сказал:

— Собственно, я должен был бы взять эти листки с собой и предъявить их в соответствующее место. Ваши коллеги — совершенно неспособные к работе люди, которым не следовало бы выплачивать больше ни одного доллара; вам же полагалась бы тройная оплата. Но как хотите! Обращаю только ваше внимание на то, что не мешало бы сохранить эти заметки. Впоследствии они могут вам пригодиться. Ну, а теперь давайте будить почтенных джентльменов!

Он встал и забил тревогу. Из-за кустов появились «джентльмены» с расстроенными лицами. Бэнкрефт хотел было выругаться за то, что потревожили его сон, но, как только я сообщил ему о приезде из соседней секции мистера Уайта, он сразу же стал вежлив. Они еще никогда не виделись. Первым делом мистер Бэнкрефт предложил гостю виски, но совершил оплошность. Уайт воспользовался приглашением, чтобы сделать Бэнкрефту строгий выговор, какого ему, вероятно, никогда еще не приходилось слышать. Некоторое время Бэнкрефт слушал его с изумлением, но затем, схватив говорящего за руку, закричал на него.

— Мистер, скажите мне сейчас же, как вас зовут?

— Мое имя Уайт. Вы ведь слышали?

— И кто вы такой?

— Я — старший инженер соседнего участка.

— Имеет ли кто-нибудь из нас право там распоряжаться?

— Думаю, что нет!

— Ну, вот! Меня зовут Бэнкрефт, и я — старший инженер этого участка. Никто не смеет мне приказывать, и менее всего вы, мистер Уайт!

— Вы правы, что мы с вами занимаем равное положение, — ответил тот спокойно. — Никто из нас не обязан слушаться приказаний другого. Но если один замечает, что другой вредит предприятию, в котором оба работают, то его обязанность обратить внимание другого на его ошибки. Ваша же цель жизни, очевидно, заключается в этом бочонке! Когда я приехал сюда два часа назад, я насчитал шестнадцать человек — и они были все пьяны…

— Два часа тому назад? — перебил его Бэнкрефт. — Вы здесь уже так давно?

— Так точно. Я уже успел ознакомиться с чертежами и разузнать, кто их делал. Видно, у вас тут была привольная жизнь, в то время как один-единственный, и вдобавок самый младший из вас, должен был справляться со своей работой!

Бэнкрефт приблизился ко мне и прошипел:

— Это вы сказали, никто другой, как вы! Попробуйте-ка отрицать это, гнусный лжец и коварный предатель!

— Нет, — ответил ему Уайт. — Ваш молодой коллега поступил, как джентльмен, и только с похвалой отзывался о вас. Он защищал вас, и я советую извиниться за то, что вы назвали его лжецом и предателем.

— Извиниться? И не подумаю даже! — язвительно усмехнулся Бэнкрефт. — Этот грингорн не умеет отличить треугольник от четырехугольника и все же воображает, что он землемер! Наша работа оттого и не продвигается, что он только тормозит ее, делая все наоборот, и если он теперь вместо того, чтобы признаться в этом, клевещет на нас, то…