Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

• Название: Хроники Корума (Сборник)
• Автор: Майкл Муркок
• Издательство: Эксмо, Terra Fantastica
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-7921-0539-1 (TF), 5-699-00843-8 (Эксмо)

To было время волшебных событий и безумных видений, невероятных подвигов и чудовищных парадоксов. Жестокие Боги вмешивались в жизнь смертных, устраивая страшные катаклизмы и стирая с лица Земли целые народы. Противостоять их воле мог только величайший из великих, воплощение беспощадной Судьбы, Вечный Воитель и Заступник, Герой с Тысячью Имен — последний представитель древнего и мудрого племени вадхагов Корум Джайлин Ирси, известный как Принц в Алом Плаще. Вместе со своей подругой Ралиной он бросает вызов Повелителям Мечей, вступая в бесконечную битву между Хаосом и Порядком.

---

— Странно, — произнес король Маннах, — как мы склонны отбрасывать эти знания лишь потому, что они искажены примитивными умами. Еще год назад я не верил ни в легенды о сидах, ни в легенды о Кремм Кройх, ни в сказания нашего народа, ни во многие другие суеверия. В определенной мере я был прав, потому что есть такие представители рода человеческого, которые пытаются использовать легенды и суеверия лишь себе во благо. Они лелеют их не ради подлинного содержания, а лишь ради того, что могут извлечь из них. Бедные измученные люди, они не способны любить жизнь, а ищут в ней нечто, что будет для них лучше, чем сама жизнь и в результате искажают открывающиеся им знания и считают, что их слабости — это и есть подлинные знания, по крайней мере, для всех прочих — таких, как мы. Но то знание, что ты принес нам, Корум, соответствует нашему пониманию жизни. Оно говорит о множественности миров, в которых процветает человечество. Ты снабдил нас сведениями, которые пролили свет на наше понимание мира, где растерянные и потерявшиеся люди говорят лишь о тайнах и темных предрассудках, стараясь возвыситься в своих собственных глазах и в глазах ближних.

— Я понимаю тебя, — сказал Корум, которому и самому довелось испытать нечто подобное тому, о чем говорил король Маннах. — Но если даже мышление примитивно, а знания искажены, они могут обладать огромной уродливой силой. Разве может власть света существовать без власти тьмы? Может ли благородство жить без алчности, а знание — без невежества?

— Это вечная загадка снов мабденов, — как бы про себя сказал Джери-а-Конел, — и, без сомнения, именно потому я и предпочел остаться во сне, который во всех пятнадцати плоскостях ярче всего заявил о себе, — теперь он говорил четко и коротко. — Но этот сон скоро исчезнет — если мы не найдем способа вернуть к жизни Амергина. Двинулись! Осторожно несите его на холм Кремм.

Но едва лишь они двинулись к холму в дубовой роще, Корум осознал, что ему страшно не хочется сопровождать их.

Принц понял, что боится этого места, ибо именно там он увидел короля Маннаха и его народ, зов которых вырвал его из прошлого, из замка Эрорн, где он, тоскуя, вспоминал Ралину.

Корум посмеялся над собой. Он устал и голоден, а когда отдохнет, перекусит и проведет хоть толику времени в обществе своей обожаемой Медбх, он больше не будет испытывать столь глупых чувств.

Тем не менее, эти мысли не оставляли его до самого вечера, когда король Маннах, Медбх Длинная Рука, Джери-а-Конел, карлик Гованон, сид Илбрек на Густой Гриве, Корум и подданные короля Маннаха, подняв на руки еле живое тело верховного короля Амергина, двинулись к лесу, где на поляне высился холм, под которым, как гласила легенда, покоился Корум — или его предыдущее воплощение.

Слабые последние проблески солнца пробивались сквозь листву леса, бросая глубокие таинственные тени, в них, как казалось Коруму, скрывались не только рододендроны и ежевика, не только белки, лисы и птицы.

Дважды он покачал головой, кляня себя за то, что позволяет разным глупым мыслям лезть в голову.

И, наконец, процессия достигла холма на поляне в дубовом лесу.

Они достигли того места, где жила сила.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ЗОЛОТОЙ ДУБ И СЕРЕБРЯНЫЙ БАРАН

Стоило им войти в дубовую рощу, как Корум почувствовал холод, пронизавший его до костей — он был даже более жгуч, чем мороз в Кер Алуде, и Корум понял, что это холод смерти.

Он начал вспоминать предсказания Ивин Пророчицы, которую встретил по пути в Ги-Бресейл. Она велела ему бояться арфы — что ж, он в самом деле боялся ее. Она велела ему опасаться брата. Не его ли «брат» почивает под этим травянистым холмом в дубовой роще, под искусственным курганом, окруженным вековыми дубами — в святом для всех мабденов месте? Был ли там другой Корум — может, настоящий герой Кремм, который встанет из земли и убьет его за самозванство?

Не этот ли холм он видел во сне, когда уснул на Ги-Бресейле? Его силуэт вырисовывался на фоне заходящего солнца, и на небо уже поднималась луна. Сотни лиц были обращены к ее диску, но это были лица мужчин и женщин не суеверных, не верящих в предрассудки. На каждом из них читались лишь любопытство и несказанное изумление. Все кольцом окружили холм, и в дубовой роще воцарилась полная тишина.

Мощные сильные руки Илбрека подняли обмякшее тело верховного короля. Он поднялся на холм и положил Амергина на самой вершине. Затем Илбрек поднял голову и посмотрел на луну.

Медленно спустившись с холма, Илбрек остановился рядом со своим старым другом Гованоном.

Затем на холм поднялся король Маннах. Он шел медленно и неторопливо, держа в руках открытую шкатулку, в которой поблескивали золото и серебро. Золотой дуб король Маннах поставил у головы Амергина, на него падали лучи заходящего солнца — и дуб вспыхнул сиянием, словно собрав в себе последние лучи светила. А изображение серебряного барашка король Маннах утвердил у ног Амергина, чтобы на него падал лунный свет, и серебряный баран тут же вспыхнул белым холодным сиянием.

Корум подумал, что, если не обращать внимания на размеры, эти две фигурки вполне могли быть и настоящим деревом, и живым бараном — настолько безукоризненно они сделаны. Когда король Маннах спустился, собравшиеся теснее сомкнулись вокруг холма. Все взгляды были обращены на безжизненно распростертое тело верховного короля, на дуб и барана. Только один Корум подался назад. Холод оставил его, но принца все еще охватывала дрожь, он продолжал бороться со страхом, которым были полны его мысли.

Затем появился кузнец Гованон, неся на широком плече двойной топор, выкованный им столетия назад. На его шлеме, перчатках и нагруднике из полированного металла отражались блики от золотого дуба и серебряного барана. Поднявшись до середины склона, Гованон остановился, опустил топор лезвием в мох и сложил кисти на рукоятке.

Корум вдыхал сильные душистые ароматы деревьев, папоротника, рододендронов и лесной травы. Запахи казались теплыми, добрыми и должны были уничтожить страхи Корума, но этого не произошло. Он все так же не мог присоединиться к толпе и держался у самого края ее, надеясь, что Медбх не уйдет вперед вместе с остальными; ему хотелось, чтобы ее присутствие рядом успокоило его. Но никто не знал, как он себя чувствует. Все взгляды были устремлены к фигуре верховного короля, к изображению дуба у его головы и барана у ног. Корум почувствовал тишину, воцарившуюся в лесу, — смолкло все живое, и даже листья не шелестели: стояла такая тишина, словно сама природа ждала развития событий.

Гованон поднял к луне огромную бородатую голову и запел чистым сильным голосом, таким лее, как и раньше в своей погребальной песне, когда он думал, что братья сосен убьют его. Слова были на языке сидов, но тот настолько походил на языки вадхагов и мабденов, что Корум понимал почти каждое слово.

Древние сиды пришли
Еще до Зова.
В чужой земле погибали
Смертью достойной.

Клятвой себя связали,
Что крепче крови.
Что любви сильнее,
Помочь мабденам.

Пришли в облаках.
На Запада острова.
Бряцая клинками,
С музыкой в руках.

Доблестно бились,
Со славой пали
На бранном поле,
В муках клятву почтив.

Древние сиды!
В слове и деле горды.
Вслед им стремились вороны
В миры иные.

Древние сиды!
Лаже в смерти
Они исполнили
Все свои клятвы.

Сокровища, колесницы,
Холмы и пещеры,
Менгиры, дольмены,
Славные имена.

Немногие уцелели,
Чтоб пределы хранить.
Дубы умирают,
Скованы чуждой стужей.

Древние сиды —
Братья дуба,
Солнца друзья,
Льдам отпор.

Разжирели вороны
От плоти сидов.
Кто теперь
Дубу на помощь придет?

Женщина Дуба когда-то
Меж нами была,
Силой дарила и мудростью.
И пали фой миоре.

Фой миоре пали.
Запад солнцем объят.
Женщина Дуба спит,
Дело сбое свершив.

Древние сиды!
Мало их уцелело.
Пророческий глас вещал,
Но сиды не вняли.

Женщине Дуба тревожно.
Слово она дала:
Если вернется стужа,
Она пробудится.

Могучие талисманы
Она сотворила
Против зимы студеной,
Чтоб Дуб спасти.
Улыбка на устах ее.
Она не боится снегов,
Клятва соблюдена,
Слово ее крепко

В девяти боях пали фой миоре;
В девяти погибли сиды;
Мало кто уцелел.
Пал Мананнан и воины его.

Смерть покой даровала.
Не напрасно он бился.
Женщины Дуба вспомнил обет
На помощь потомкам прийти.

Женщина Дуба спит,
Но слово разбудит ее.
Десятая битва близка.
Слово пало в почву.

Оно потеряно было,
Трое его искали.
Гованон песню спел,
И слово нашлось.

Никто не шевельнулся, пока Гованон не завершил песню. Кузнец-сид умолк и в ожидании низко опустил голову.